– О, боги мои, – девушка с удрученным видом села на скамью, – что будет, что будет… Удивительно, что они еще по городу ее не разыскивают. Нам надолго здесь не спрятаться.
– Это я, миле… Бланка, – произнес Джош, по обыкновению слегка запнувшись, – я вчера ночью, когда вы из тюрьмы ушли, завалил люк, а потом открыл вашими ключами вторую дверь, ту, что в красную комнату ведет. Так что они, судя по всему, подземелье обшарили, обнаружили люк наверху – на это большого ума не надо, завал разобрали и попали в те покои. Я ту дверь специально оставил незапертой. Поэтому и подумали, что Алиенору где-то внутри замка прячут. Но вы правы – это ненадолго. Вернется Рич Беркли и устроит обыск по всему Хартворду. Ни одна мышь не спрячется.
– И что же делать?! Нам же надо как-то ее из города вывезти. И чем скорее, тем лучше. А она спит, и я не знаю, когда очнется. Ее там сильно замучили. И как ее везти и куда, тоже не представляю. Может, к Пемброку Ллевеллину? Это ваш…
– Я знаю, – кивнул Джош, – я же говорил, я читал книжки по генеалогии. Это дядя графа Рутвена Беркли, то есть дед леди Алиеноры.
– И ваш, милорд.
– Да. Так выходит, что и мой. Извините, но это как-то… ненормально.
Гуго фыркнул.
– Да уж. Может, мастеру Герберу сказать?
– Возможно. Не знаю. – Джош поднялся с кресла. – Вот что – я иду к сиру Балдрику. Он должен помочь.
– Но он же дал слово Ричу… – Бланка испуганно замотала головой. – Не нужно, ваша светлость.
– Нет. Бланка, вы не правы. – Джош решительно принялся натягивать куртку. – Сир Балдрик дал слово – ну и что? Что ему оставалось делать? Если бы он отказался, то его посадили бы под замок, как и сира Равена. И это не присяга, а всего лишь обещание выполнять приказы. И сегодня, кстати, мы знаем кое-что такое, что вчера и не предполагали: если бы Балдрик действительно захотел бы выслужиться перед графом Клеймором, то ему это сделать проще простого: взять меня за шиворот и привести к нему. Он ведь знает, кто я, не так ли? Так что, миледи, это не тот человек, которого нам надо опасаться.
Бланка наморщила лоб, ращдумывая.
– Пусть будет так. Но, наверное, Гуго следует пойти с вами.
– Нет. Балдрик может не захотеть говорить при незнакомом человеке.
– Хорошо. Только прошу вас – осторожнее. – Бланка подошла к Джошу и легко дотронулась рукой до его лба. – У вас корни волос светлые. Все-таки вы не очень хорошо покрасили себе голову. Мы это исправим.
Джош слабо улыбнулся.
– Я постараюсь.
Кивнув на прощанье, он выглянул за дверь и, убедившись, что поблизости никого нет, вынырнул в проулок между домами.
Город уже заканчивал дневную работу. Пробираясь по узким улочкам, Джош с удовольствием вдыхал знакомые запахи свежеиспеченного хлеба, сыромятной кожи и слегка кислого духа, несшегося из открытых дверей кабаков (несколько дней вынужденного затворничества только добавили остроты ощущений), отмечал про себя привычные картины и звуки: девушки, спешащие к колодцу с кувшинами; скрип качающихся ставней, за которыми скорняжных дел мастер гневно отчитывал своего ученика; целая толпа рабочих с лопатами, топорами и молотами, направляющаяся по домам; собаки, лошади, повозки и бесконечная ругань возчиков, ударами хлыстов отгоняющих от своего скарба попрошаек. Из соседнего дома вышел сапожник и разместился со своей дратвой прямо на улице – здесь было пока светлее, чем внутри; в десяти шагах от него, не обращая никакого внимания на прохожих, усердно стучал своим молотом кузнец, стараясь закончить какую-то вещицу до захода солнца; крики зазывал, соленые шуточки и женский смех – все эти звуки висели над Хартвордом неумолчным гомоном.
В очередной раз остановившись, чтобы пропустить груженую мешками телегу, Джош застыл, пораженный внезапно мелькнувшей мыслью: это все его. Он, Джош, вернее, Эдмунд – он есть лорд Беркли, граф и властитель этого города. Странное и неопределенное ощущение: он знал это, но не чувствовал. Удивительно, только и подумал он, как его внимание привлекло нечто не особенно привычное для этого места: эшафот не пустовал. Там между двумя столбами за руки растянули голого до пояса человека, а двое наемников, которых Джош никогда раньше не видел – по всей видимости, из клейморовских, – по очереди стегали его по спине длинными кожаными плетьми. Тот уже потерял сознание; его тело безвольно висело на цепях, а полусогнутые ноги волочились по деревянному помосту. Наверное, подумал Джош, это один из тюремных охранников, которого сделали козлом отпущения за исчезновение Алиеноры.
Чуть поодаль в окружении стражников стоял, покусывая себе ногти и наблюдая за экзекуцией, сам Дрого, граф Марч. Остановившись за углом ближайшего дома, Джош принялся его разглядывать. Негодяй и мучитель Алиеноры. На первый взгляд обычен и мало примечателен: невысокого роста парнишка лет тринадцати, чернявый, со смуглой кожей и пронзительными темными глазами. Наверное, именно глаза и обращали на себя особое внимание; глаза и маленький красногубый рот, кривившийся в нервной ухмылке.
Народа вокруг эшафота топталось на удивление мало: несколько бездельников, стайка мальчишек, шумно радовавшихся каждому удару, да чей-то домашний учитель с маленьким ребенком – это зрелище всегда считалось назидательным. Все прочие обходили это место по краю площади, спеша по делам и лишь искоса поглядывая в ту сторону.
Замковые ворота были заперты и хорошо охранялись: вместо обычных двух стражников сейчас там стояли четверо; по всей видимости, Дрого пока не пришло в голову, что его пленницу могли каким-то образом вывести за пределы замка. Но только пока. Рич Беркли, когда он вернется, совершенно определенно об этом догадается; времени оставалось немного. Развернувшись и решив обойти Замковую площадь стороной, Джош поспешил к южным воротам: там высилась старая башня с караульной, в которой сейчас и располагался сир Балдрик Одли со своими солдатами.
На его счастье у входа стоял, лениво опираясь на длинную алебарду, незнакомый Джошу наемник; молодой человек, подходя к башне, уже сломал себе всю голову, стараясь придумать удобоваримую причину своего превращения в брюнета, на тот случай, если там окажется кто-то из знавших его солдат. Сказав, что у него есть срочное сообщение для начальника стражи от мастера Гербера, он был беспрепятственно допущен внутрь.
Поднимаясь по крутой каменной лестнице, Джош пытался представить себе возможный ход беседы, но, так и не сообразив ничего путного, во всем положился на случай и толкнул дверь.
Сир Балдрик с хмурым видом сидел за столом. Это был крепко сбитый мужчина лет около сорока, с обветренным лицом и коротко подстриженными волосами; длинные усы свешивались по обе стороны рта. Небольшая с низким потолком комната, в которой он находился, судя по виду, давно была необитаема: слой золы закаменел в погасшем камине, а пустые полки покрывал толстый слой пыли. На столе валялись какие-то пожелтевшие свитки, придавленные сверху железными перчатками и небрежно брошенным поясным ремнем с ножнами; сам меч начальник стражи держал в руках, полируя его мягкой замшей.
– Джош?! – Сир Балдрик изумленно уставился на вошедшего. – Что ты здесь делаешь? Что у тебя с волосами?
– Добрый день, сир. Я… я хотел бы получить совет.
– Совет? – Балдрик фыркнул. – Любому человеку я сейчас готов дать только один совет – убираться как можно скорее из этого городишки. Что у тебя случилось? Тебя прислал Руддик Гербер?
Вместо ответа Джош подошел к столу и положил перед ним золотой медальон с вепрем. Глянув на него, Балдрик поднял голову и тяжелым взглядом уставился на юношу.
– Что это?
– Вы не знаете, сир?
Начальник стражи покачал головой.
– Нет. Откуда он у тебя?
– Нашел. И думаю теперь, что мне с этим делать. Я спрашивал совета у мастера Гербера, у Миртена и у Финна, торговца с рыночной площади. Они послали меня к вам.
– Вот как. Значит… значит, ты знаешь.
Джош промолчал. Балдрик поднялся из-за стола, прошел к входной двери и, плотно ее прикрыв, опустил железный засов. Все так же не спеша он вернулся к столу, аккуратно завязал ворот рубахи и подпоясался ремнем. Взяв обеими руками меч, он опустился на колено.
– Сир Эдмунд, лорд Беркли, граф Хартворд! Я, Балдрик Одли, рыцарь, сын Гарена Одли, предлагаю тебе свой меч и свою службу так же, как служил я и все мои предки до четвертого колена твоим предкам.
Балдрик наклонил голову и вытянул вперед руки. Клинок тускло блеснул.
– Что я должен сделать, сир?
– Возьми его, если согласен, и верни обратно. Если не согласен, откажись.
Джош взял меч.
– Сир Балдрик Одли! Я… – Молодой человек на долю мгновения запнулся. – Я, Эдмунд Беркли, граф Хартворд, принимаю твою службу. Возьми свой меч и… пусть он служит нам так же верно, как служил нашему отцу.
Взяв клинок, сир Балдрик вновь склонил голову.
– Я, Балдрик Одли, отныне ваш верный слуга.
Начальник стражи поднялся с колен и вложил меч в ножны.
– Для вас, милорд, начинается новая жизнь, и эта жизнь гораздо тяжелее, чем та, которую вы вели до сих пор.
– Я должен кое-что рассказать вам, сир.
– Не сейчас. Это еще не все. Прошу тебя подождать здесь. Это недолго.
Джош пожал плечами. Балдрик направился в дальний конец комнаты к обнаружившейся там маленькой дверце, которую юноша сразу не заметил, и вышел. Спустя всего четверть часа он появился вновь, но уже под руку со своим сыном. Томас несколько напряженно глянул на Джоша.