Холодная кровь

– У меня список пропавших без вести в Большом Лондоне за минувший месяц, – доложила Марта. – Список очень большой, но я могу сузить круг поиска до группы мужчин и женщин европейской внешности в возрасте от двадцати до сорока лет.

– Я связался с водной полицией, – начал Макгорри. – Тела сбросили в Темзу две – две с половиной недели назад. Попрошу, чтобы они внимательнее изучили таблицу приливов и отливов. Может, им удастся установить точно, где были сброшены чемоданы.

– В речную службу пока направить только предварительные запросы. На данный момент мы располагаем ограниченным бюджетом, так что в первую очередь нужно установить личности жертв. Я уже попросила криминалистов провести ряд экспертиз в ускоренном порядке, что, несомненно, обойдется дорого, а за превышение сметы меня по головке не погладят, – объяснила Эрика.

– Мне вот интересно: почему убийца, расчленяя жертву, не изъял у него наркотики? – задалась вопросом Мосс.

– Совершенно верно. Это наводит меня на мысль, что его кто-то ищет одновременно с нами, – заключила Эрика. – И не будем забывать про стоматологические карты. Черт, забыла напомнить об этом Нилзу.

– Я это проконтролирую, – пообещала Марта.

– Нет, я сама. А вы сосредоточьтесь на изучении списка пропавших без вести.

Марта в смущении заерзала на стуле:

– Позвольте узнать про переработку. Я готова работать сверхурочно, но для гражданских сотрудников полиции оплата сверхурочных не предусмотрена.

– По окончании совещания я намерена решить все эти вопросы с суперинтендантом. Добьюсь, чтобы нам дали добро. – Эрика посмотрела на часы. – Давайте поработаем еще пару часов и завтра в девять снова соберемся. Спасибо.

Все встали, взяли свои вещи. Марта и Макгорри ушли, но Мосс задержалась, дожидаясь, когда Эрика сложит документы.

– Босс, от Питерсона ничего не слышно, а он обещал позвонить. Вы с ним…

– Что «мы с ним»? – спросила Эрика, беря под мышку кипу папок.

– Я хотела узнать, как он?

– Не знаю… Не то чтобы… – отвечала Эрика. – Он по-прежнему на лекарствах, плохо спит. Я стараюсь регулярно его навещать.

– Я тоже, – сказала Мосс.

– Когда ты видела его в последний раз?

– Неделю, дней десять назад. Занята была, – виновато объяснила Мосс. – Думала, к этому времени он уже вернется, будет хотя бы несколько часов сидеть в офисе. Ведь после ранения прошло уже полгода.

– Врачи говорят, ему нужно набрать еще восемь фунтов[10 - 8 фунтов = 3,62874 кг.], прежде чем он сможет вернуться на службу. Он с трудом восстанавливается после операции на животе, тем более что возникали инфекционные осложнения. Но главное, что он никак не выйдет из депрессии. И то, что он торчит все время дома в четырех стенах… – Эрика прикусила губу и нагнула голову. Опасаясь, что сейчас заплачет, она попыталась отвлечься – принялась листать материалы дела. Воцарилось неловкое молчание.

– Жаль, что не в моих силах ему помочь. Сама я за один присест могу набрать восемь фунтов: села в воскресенье пообедать и готово, – сказала Мосс. – Ладно, я буду у себя. Если понадоблюсь, звони или пиши.

– Спасибо, – поблагодарила Эрика. Она дождалась, когда Мосс уйдет, и только потом подняла голову от документов, выключила свет и заперла конференц-зал. И в темноте дала волю слезам.

Глава 9

Август 2016 года

После того первого поцелуя в машине Нина начала регулярно встречаться с Максом, но он не хотел наведываться к ней домой и к себе тоже никогда не приглашал. Их свидания проходили вечерами или по окончании рабочей смены и всегда в ее машине.

Спустя несколько недель он согласился, чтобы она подъехала за ним к его дому, и тогда Нина поняла, что постепенно завоевывает его сердце. Макс жил в небольшом многоквартирном доме рядом с высотным жилым комплексом в не самом благополучном районе Крауч-Энда. Когда она подкатила к его дому, он уже ждал ее на улице, так что побывать в его квартире ей не довелось.

Время они всегда проводили одинаково. Сначала она подвозила его к пабу или клубу, где он исчезал минут на двадцать, решая какие-то свои дела. Она никогда не спрашивала, чем он там занимается, но подозревала, что чем-то незаконным. После они заскакивали в бар, где продавали спиртное навынос, или в китайский ресторан и ехали в Хампстед-Хит[11 - Хампстед-Хит (Hampstead Heath) – лесопарк на северной окраине Лондона, самая высокая точка города.], где, сидя в машине, любовались закатом.

Потом предавались плотским утехам. Безумно, с самозабвением. Ничего подобного Нина прежде не испытывала. У Макса было потрясающее тело, и он точно знал, что делает. В данный момент ее жизнь была полна неопределенности, и лишь эти вечера в обществе Макса помогали ей не падать духом, придавая некий волнующий смысл ее существованию.

Однажды вечером, в конце августа, они припарковались под сенью невысоких деревьев на краю пустоши, и после того, как утолили страсть, Макс спросил, нет ли у нее желания отправиться куда-нибудь. Его вопрос удивил Нину.

– Отправиться? В отпуск? Вместе? – Обнаженные, они лежали на заднем сиденье машины. Ее голова покоилась на его груди.

– Ну да, а куда еще отправляются? – произнес он.

– Не знаю. В монастырь, например, – ответила она, пальцами водя по его груди.

– Нет, в монастырь отправляют, – рассмеялся Макс. – И уж тебя туда точно не отправят.

– Ну ты и хам! Отправляют в тюрьму. Тебе что-нибудь известно об этом?

Ответом ей было злобное молчание. Он сбросил ее руку со своей груди и сел.

– Макс, я же пошутила!

– Неудачная шутка! – рявкнул он, хватая футболку и натягивая ее через голову.

– Прости. Я не думала, что ты… – начала она.

Он наклонился к ее лицу. Тусклый оранжевый свет уличного фонаря, стоявшего на некотором удалении, почти не добивал до машины, и его глаза, казалось, сияли в темноте.

– За кого ты меня принимаешь? По-твоему, я низкопробная шваль?

Нина съежилась под его взглядом, прикрыв руками обнаженную грудь.

– Нет! Нет! Ты великолепен… ты – лучшее, что подарила мне жизнь. У меня даже в мыслях такого не было! Я же просто пошутила!

Макс продолжал неотрывно смотреть на нее. От его холодных глаз, из которых ушло всякое тепло, у нее по коже побежали мурашки.

– Макс, не сердись, пожалуйста. Это была шутка. Правда.

Он вскинул руку, она вздрогнула. Но Макс просто перегнулся и поднял с пола ее футболку.

– Сядь, – велел он. Она села, не сводя с него глаз. – Подними руки. – Она повиновалась. По салону запрыгали тени, и Нина почувствовала, что атмосфера изменилась. Макс встряхнул футболку, просунул ее голову в горловину. – В пятнадцать лет я угодил в одну неприятную историю. – Она подняла руки, он пропустил их в рукава. Тяжело дыша, разгладил на ней ткань, водя ладонями по ее грудям, тиская их сквозь материю футболки.

– Это ничего, Макс. Ерунда… – Она была напугана, но виду не подавала. Он мял и сдавливал ее груди, а она, не мигая, смотрела ему в глаза.

– Я работал на Камденском рынке, торговал футболками с лотка, – продолжал Макс тихим ровным голосом. – Один парень попросил, чтобы я помог ему и его приятелям погрузить в фургон какие-то коробки. Была суббота, раннее утро, народу мало, ну я и согласился. Двадцать пять коробок, не тяжелые, наверно, с одеждой. Только мы закончили, тут как тут полиция, всех арестовали – и тех парней, и меня. Оказалось, что этот товар украли с одного склада неподалеку.

– Но тебя отпустили? Ты ведь ничего не знал? – спросила Нина тонким голоском.

– Нет. Меня задержали, посадили в камеру. Прежде пару раз я уже попадал в полицию по глупости – за кражу из магазина, за разбитое окно в молодежном клубе, но тогда оба раза я отделывался предупреждением. Меня допрашивали в присутствии адвоката, и я рассказал все, как было: я ничего не знал, просто помогал. Оказывается, это был уже не первый случай кражи товара с того склада в Камдене, и дело передали в суд. И поскольку на допросе я сказал правду, мне посоветовали признать свою вину, так как в этом случае мне якобы присудят всего несколько часов общественных работ.

– Макс, мне больно, – тихо произнесла Нина, поскольку он все сильнее сжимал ее груди сквозь ткань футболки.