Порядок без права. Как соседи улаживают споры

Рассмотрим работу рынков. Каждый день сотни тысяч людей участвуют в снабжении продовольствием, которое необходимо для жизнеобеспечения 7 миллионов жителей Нью-Йорка. Ни один индивид не знает, как совершается этот общий подвиг, и никто не идет на работу, думая об этой общей цели. Тем не менее ньюйоркцы неизменно находят еду на полках магазинов. Это происходит потому, что множество людей сознательно выполняют мелкие задачи, которые требуют от них знания только того, как их конкретная задача сочетается с задачами их ближайших соседей по системе поставок продовольствия. Например, фермер, возделывающий пшеницу в Канзасе, должен знать, как выращенное им зерно доставляется на местный элеватор, но ему не нужно знать, как хлеб, испеченный из его пшеницы, доставляется из нью-йоркских пекарен в нью-йоркские супермаркеты. Разумно ли поступит мэр Нью-Йорка, если назначит «царя» для контроля за жизненно важной деятельностью по снабжению продовольствием? Каждый, кто ответит на этот вопрос отрицательно, внутренне понимает, что нерегулируемые рыночные процессы могут снабжать продовольствием более эффективно, чем это сделала бы специально созданная иерархия.

Наконец, рассмотрим наиболее уместный пример действия неформального контроля над поведением на примере полемики, которая возникла в 1989 году по поводу сожжения флага. В июне этого года решением Верховного суда было установлено, что I поправка Конституции защищает от уголовного преследования тех лиц, которые сжигают флаг, чтобы совершить символическое заявление[16 - Texas v. Johnson, 109 S. Ct. 2533 (1989). См. также: United States v. Eichman, 110 S. Ct. 2404 (1990) (Этим судебным решением было установлено, что принятый в 1989 г. Flag Protection Act (Закон о защите флага) нарушает I поправку.)]. Это решение стало причиной политической схватки. Противники сожжения флага утверждали, что «должен быть закон» против таких действий. Президент и многие другие, менее значимые, политические фигуры стали добиваться принятия законов, в том числе поправки к Конституции, чтобы снова криминализировать эту деятельность. Сторонники рекриминализации, несомненно, понимали, что дело касается преимущественно символической битвы. Однако они, по-видимому, также считали, что принятие закона будет выполнять инструментальную функцию предотвращения сожжения флага. В этой связи они, казалось, во многом не обращали внимания на силу неформальных средств социального контроля. К худу ли, к добру, неформальные социальные силы на практике оказались мощным ограничителем осквернения национальных символов в общественных местах. Демонстрант, собирающийся сжечь национальный флаг посередине оживленного парка, может ожидать возмущенную реакцию наблюдателей, независимо от того, что об этом говорит закон. Действительно 4 июля 1989 года, когда горстка экстремистов, разбросанных по всей стране, попыталась осуществить свое право на сожжение флага, гарантированное I поправкой и явно подтвержденное Верховным судом за две недели до этого, свидетели (преимущественно ветераны) решительно напомнили им, что неформальный запрет на сожжение флага по-прежнему непоколебим[17 - См.: L. Gordon Crovitz, “On the Flag, the Justices Make Dukakis’s Mistake,” Wall St. J, July 6, 1989, at A12, col. 3 (в статье сообщается, как свидетели использовали силу, чтобы предупредить сожжение флага и наказать тех, кто пытался его совершить 4 июля в Олбани, Литл-Роке, Миннеаполисе и Нью-Йорке). В надежде поощрить реакцию подобного рода некоторые законодатели штата Луизиана настаивали на снижении меры уголовной ответственности, применимой к тем, кто осуществляет неформальное наказание осквернителей флага. См.: Wall St.J, June 5, 1990, at B8, col. 5.].

Выйти из трясины? Применение теории к исследованиям права и общества

Исследователь неформальных норм может найти много ценного в работах тех ученых, которые работают в рамках движения «право и общество», одного из наиболее значительных направлений исследований права. Среди приверженцев правовых научных школ сторонники подхода «право и общество», особенно те, кто следуют традиции Уилларда Херста, обычно наиболее ревностно привержены полевым исследованиям[18 - Необходимо отметить, что многие сторонники права и экономики также предпринимали полевые исследования. Пионерные экономические исследования того, как люди координируют свою деятельность, столкнувшись с трансакционными издержками, включают: Steven N. S. Cheung, “The Fable of the Bees: An Economic Investigation,” 16 J.L. & Econ. 11 (1973) [Рус. пер.: Чюн С. Н. С. Басня о пчелах: экономическое расследование // Вехи экономической мысли. Экономика благосостояния и общественный выбор. Т. 4. СПб.: Экономическая школа, 2004. С. 339–370. – Примеч. пер.] и Ronald H. Coase, “The Lighthouse in Economics,” 17 J.L. & Econ. 357 (1974) [Коуз Р. Маяк в экономической теории // Коуз Р. Рынок, фирма и право. М.: Дело, 1993. С. 169–192. – Примеч. пер.]. См. также: Elizabeth Hoffman and Matthew L. Spitzer, “Experimental Law and Economics: An Introduction,” 85 Colum. L. Rev. 99 (1985) (статья включает библиографию о лабораторных экспериментах).]. Корни работ большинства исследователей права и общества находятся не в экономической теории, а в большей степени в гуманитарных общественных науках, таких как история, социология и антропология. Возможно, в результате этого некоторые из таких ученых считают, что паттерны человеческого поведения в значительной степени подвержены изменениям и зависят от исторических обстоятельств. Как правило, исследователь с подобным мировоззрением сопротивляется разработке полевых исследований для проверки заранее сформулированной гипотезы. Более того, если такой исследователь находится под влиянием Клиффорда Гирца, то он, скорее, будет нацелен только на подготовку подробных повествований, отражающих «местное знание» исследуемой культуры[19 - См. ссылку на работу К. Гирца в примеч. 1. Многие исследователи права и общества считают «гирцизм» недостаточно научным и в большей степени склонны делать обобщение.]. Напротив, исследователи в области «права и экономики» редко уклоняются от того, чтобы применить в любом контексте модель рационального, нацеленного на преследование собственных интересов человеческого поведения, которую они заимствуют из экономической теории.

Можно подумать, что сторонники обоих лагерей не могут не заметить неоспоримые преимущества объединения теории «права и экономики» с данными полевых исследований, полученных в рамках подхода «право и общество». Но на самом деле, эти две группы исследователей разделяет пропасть[20 - Наиболее известным описанием разногласий между учеными, придерживающимися разного мировоззрения, является прочитанная в 1959 г. лекция Ч. П. Сноу «Две культуры». Сноу рассматривает литературную интеллигенцию и ученых-физиков как две полярные противоположности и размышляет о том, не составляют ли представители общественных наук еще и третью культуру. См.: C. P. Snow, The Two Cultures: and a Second Look 8–9 (2d ed. 1965). Тот факт, что два лагеря исследователей общественных наук, интересующихся эмпирическим изучением права, встретились с трудностями во взаимодействии, говорит о правоте Сноу и объясняет его затруднение классифицировать представителей общественных дисциплин.]. Они публикуются в различных журналах[21 - Названия ключевых журналов в этих областях говорят сами за себя – это Journal of Law & Economics и Law & Society Review. Кроме того, «еще большими католиками» являются журналы Journal of Legal Studies, редакция которого в основном ориентируется на статьи по «праву и экономике», и Law & Social Inquiry, где публикуются статьи по «праву и обществу».]. Они проводят отдельные конференции. Кажется, они очень редко читают, а еще меньше цитируют статьи представителей другого лагеря. Хотя причиной этого отсутствия взаимного обогащения может быть незнание рабочего языка чужой дисциплины, оно также частично вызвано отсутствием взаимного уважения и даже презрением к тому виду работы, которую осуществляет другая группа. Лишь немного преувеличив, можно сказать, что исследователи «права и экономики» считают, что группе «право и общество» не хватает научной сложности и точности, а исследователи «права и общества» убеждены, что теоретикам «права и экономики» недостает не только связи с реальностью, но и чело-вечности.

Я написал эту книгу, крепко стоя каждой ногой в каждом из противоположных лагерей. «Право и экономика», направление, в котором я преимущественно работал до начала этого исследования, предоставило аллегорию, которая вдохновила его проведение. Более того, теоретический анализ неформального порядка основан на модели рационального актора, то есть той модели человеческого поведения, которая используется в экономической теории и теории игр. Однако в полевой работе в округе Шаста использовались исследовательские методы верных приверженцев права и общества, таких как Стюарт Маколей и Г. Лауренс Росс[22 - Наиболее известные работы этих авторов: Stewart Macaulay, “Non-Contractual Relations in Business: A Preliminary Study,” 28 Am. Soc. Rev. 55 (1963); H. Laurence Ross, Settled Out of Court (rev. ed. 1980). Сами исследователи «права и общества» также жалуются на скудость полевых исследований по вопросам разрешения споров в современных Соединенных Штатах: «Как это ни парадоксально, у нас есть гораздо лучшие данные о разрешении споров в индийских деревнях, мексиканских городах и восточноафриканских племенах, чем о том, как осуществляется этот процесс в американских сообществах» William L. F. Felstiner, “Influences of Social Organization on Dispute Processing,” 9 L. & Soc’y Rev. 63, 86 n. 28 (1974). Об исследовании, в наибольшей степени похожем на проведенное в округе Шаста, см. в: Julio L. Ruffini, “Disputing over Livestock in Sardinia,” in The Disputing Process: Law in Ten Societies 209 (Laura Nader and Harry F. Todd, Jr., eds. 1978). Руффини обнаружил, что пастухи на Сардинии опираются на самопомощь, а не на формальные правовые процедуры для разрешения споров о скотокрадстве. О подобном проекте, основанном на библиотечном исследовании, см. в: Kenneth Vogel, “The Coase Theorem and California Animal Trespass Law,” 16 J. Legal Stud. 149 (1987), это эконометрическая оценка влияния постановлений о закрытии пастбищ в Калифорнии XIX в. Критику методов Вогеля см. у Донахью, примеч. 4 выше, 551 n. 6.]. После достаточно обширного знакомства с литературой в обеих областях, я должен признаться в своем подозрении о том, что исследователи «права и общества» в настоящее время лучше, чем исследователи «экономики и права», способны дать предварительную оценку сути того, что было обнаружено в округе Шаста, поскольку они лучше понимают значение неформального социального контроля[23 - Большинство экономистов, например, не смогли бы предвидеть тот факт, что расчеты между соседями в округе Шаста обычно предполагают натуральные, а не денежные платежи, а также то, что сельские жители, участвующие в политических баталиях по поводу правовых аспектов нарушения чужих владений, в основном обеспокоены символическими, а не материальными результатами. Эти наблюдения предлагаются не для того, чтобы принизить экономический анализ, а для того, чтобы указать на то, каким образом он может быть обогащен. См. общий обзор в: Ellickson, “Bringing Culture and Human Frailty to Rational Actors: A Critique of Classical Law-and-Economics,” 65 Chi.-Kent L. Rev.23 (1989).]. Однако, чтобы представители лагеря «право и общество» не начали злорадствовать, я должен их предупредить, что последняя часть этой работы, в которой осуществлена попытка развить теорию норм, оказывается перчаткой, брошенной в их сторону.

Динамика кооперации: потенциал теории игр

Большинство жителей сельской местности в округе Шаста осознанно стремятся быть хорошими соседями. Для них кооперация является нормой, а конфликт исключением. Больше, чем кому-либо, мы обязаны Роберту Аксельроду тем, что эволюция кооперации теперь волнует ученых из самого широкого спектра дисциплин[24 - См., напр.: Trust: Making and Breaking Cooperative Relations (Diego Gambetta ed. 1988); Eric Livingston, Making Sense of Ethnomethodology (1987); John Maynard Smith, Evolution and the Theory of Games (1982); Robert Sugden, The Economics of Rights, Co-operation, and Welfare (1986).]. В частности, биологи и экономисты, теории которых подразумевают, что в случае кризиса организм будет максимизировать свое собственное благосостояние за счет других, пытаются согласовать широко распространенное явление кооперации с их аксиомами индивидуального эгоизма.

Теория игр в настоящее время оказывается основным средством исследования кооперации. Аксельрод показал, что два эгоистичных индивида, находящихся в схематично обрисованных условиях, обеспечивающих продолжающиеся встречи, часто смогут прийти к кооперации, используя простую стратегию Tit-for-Tat («око за око»). Вкратце, лицо, использующее эту стратегию, действует кооперативно до наступления противоречий, в случае которых решает проблемы по принципу «око за око»[25 - См.: Robert Axelrod, The Evolution of Cooperation (1984), а также главу 9, текст сносок 19–22.]. Развиваемая здесь теория заимствует некоторые простые идеи из теории игр. В главе 12 я даже захожу так далеко, что намечаю особую стратегию «выравнивания», которая, как представляется, лучше, чем Tit-for-Tat, соответствует несхематичным условиям реального мира, таким как наблюдаемые в округе Шаста. Хотя стратегия выравнивания вовсе не получила строгой формулировки, она может подтолкнуть теорию игр к несколько большему реализму[26 - Исследование кооперации в теории игр осуществлялось преимущественно в отсутствии эмпирического понимания того, как люди ведут себя в повседневных ситуациях. См.: Russell Hardin, Collective Action 229–230 (1982).].

План этой книги

Часть I имеет преимущественно описательный характер. В главе 1 дается общее знакомство с округом Шаста, живущими там скотоводами и их методами животноводства. В главе 2 описываются горячие политические баталии, которые были спровоцированы в этом округе скотом, нарушавшим чужие владения. В этом контексте главы 3–5 посвящены соответственно трем видам споров между сельскими жителями, по отношению к которым потенциальное значение имеет правовое различие между открытым и закрытым пастбищем. Во-первых, споры могут возникнуть, когда скот сбивается с пути и наносит ущерб прилегающим владениям. Во-вторых, соседи в сельской местности могут препираться по поводу того, как они должны разделить затраты на строительство и поддержание пограничных ограждений, которые являются основным способом предотвратить блуждание скота. В-третьих, автомобилисты иногда сталкиваются с крупным рогатым скотом, бегущим по сельским дорогам, часто с трагическими последствиями. В главах 3–5 описываются как правовые нормы, формально применяемые к этим спорам в округе Шаста, так и способы, которыми сельские соседи в действительности решают конфликты по этим вопросам. В главе 6 рассматривается парадокс, почему возникает столько политического шума по поводу правовых норм, не имеющих почти никакого практического значения в урегулировании споров, к которым они формально применяются.

В части II осуществляется переход от частного к общему и разрабатывается теория норм. В главе 7 этот амбициозный проект начинается с обзора систем социального контроля. В ней данная таксономия применяется для выявления недостатков как движения «право и экономика», так и движения «право и общество». Большинство преподавателей права, включая большинство исследователей «права и экономики», имплицитно пропагандируют гоббсианское понятие о том, что правовая система является истоком общественного порядка (возможно, в связи с тем, что подобное представление придает значение тому, чему они учат). В главе 8 показано, что мнение Гоббса ошибочно, и не только в округе Шаста. В ней обсуждается также прямо противоположная традиция, которая справедливо подчеркивает возможность возникновения социального порядка в основном без содействия права, вместе с тем в главе критикуется слабость теории, лежащей в основе этой точки зрения.

Далее часть II выходит за рамки критики. Основываясь на теоретико-игровом подходе, который вводится в главе 9, в главе 10 предлагается гипотеза о том, что члены тесно сплоченной группы развивают неформальные нормы для управления своими повседневными взаимодействиями. Эти нормы утилитарны, то есть максимизируют объективное благосостояние членов группы. В данном анализе также определяются социальные несовершенства, существование которых может привести к подрыву системы неформального социального контроля. Эта часть книги считается ключевой, хотя хотелось бы предупредить теоретиков, склонных к формальному анализу, о том, что анализ здесь основан на индукции предположений из наблюдений, а не на дедукции доказательств из аксиом.

Правовая система включает различные типы права: материальное, процессуальное, уголовно-исполнительное, юрисдикционное и т. д. Каждый из этих типов права имеет аналог в системе неформальных норм. Подобно доктрине исковой давности, запрещающей предъявление просроченных исков, неформальная норма говорит людям «что было, то прошло». В главах 11–14 обсуждаются функции и содержание основных типов норм, которые должны быть выработаны неиерархической группой для построения системы неформального порядка. Неформальные нормы служат, среди прочих своих функций, созданию прав собственности, управлению принуждением к исправлению, а также наказанию тех лиц, которые неуместно обращаются к правовой системе. Кроме того, в этих главах приводятся примеры из округа Шаста, китобойных промыслов, университетских копировальных центров и других мест, чтобы проиллюстрировать каждую из основных разновидностей норм и тем самым наметить исходные черты на чистой (в основном) карте неформальной доктрины.

В главах 15 и 16, которые составляют часть III, исследуются дефекты и последствия, связанные с ранее разработанными положениями, в частности общей гипотезы о том, что различные нити в паутине неформального контроля, как правило, утилитарны по содержанию. Погружение в жизнь сельской местности округа Шаста, с которого начинается эта книга, служит основой для теоретических дискуссий в ее конце.

Часть I. Округ Шаста

1. Округ Шаста и его скотоводческая отрасль

Журналисты из округа Шаста часто называют свой регион «Верхней Калифорнией», это горделивое наименование отличает и выделяет, в отличие от названия «Северная Калифорния», самые северные округа штата от области залива Сан-Франциско. Как показано на рис. 1.1, округ расположен на северной оконечности, тянущейся на 400 километров Калифорнийской Центральной долины, недалеко от границы с Орегоном. Река Сакраменто, орошающая северную половину Центральной долины, делит округ на две части. Реддинг, место пребывания властей округа и его крупнейший город, находится на высоте 500 футов, в том месте, где река Сакраменто спускается с гор к северу от долины, чтобы начать свое путешествие в 200 миль на юг, в сторону залива Сан-Франциско.

Природная среда

Высокие горные вершины лежат в пределах видимости Реддинга во всех направлениях, кроме южного. Горы Тринити расположены на западе, конус горы Шаста, фактически находящейся в округе Сискию, возвышается в 50 милях на север, а на востоке лежат другие возвышенности вулканических Каскадных гор, среди которых выделяется Лассен-Пик, расположенный в юго-восточном углу округа Шаста. К востоку, северу и западу от Реддинга беспорядочно поднимаются предгорья, ведущие к этим далеким горным вершинам.

РИС. 1.1. Северо-западная часть Калифорнии

Погодные условия округа Шаста определяют практику скотоводства. Как и в остальной Калифорнии, в округе бывают влажный и сухой сезоны. Среднегодовая сумма осадков в Реддинге – 38,74 дюйма (984 мм), большая часть из них выпадает в зимние месяцы. С середины мая по ноябрь идет мало дождей. На протяжении летних месяцев интенсивный солнечный свет испепеляет Реддинг, а окружающие горы препятствуют холодным ветрам. Средняя суточная температура в городе в июле достигает 98 градусов по Фаренгейту (36,7° С). Весной пастбища возле Реддинга становятся цветущими и зелеными в результате зимних дождей, а к лету экстремальная жара делает растительный покров коричневым.

Значительная часть территории округа Шаста слишком гориста, а ее почва слишком бедна, чтобы поддерживать сколько-нибудь значимую земледельческую активность. Большая часть земельной площади округа занята лесами коммерческого качества, которыми владеют преимущественно Лесная служба Соединенных Штатов, а также несколько частных лесозаготовительных компаний[27 - Из 2,4 млн акров земли округа Шаста 1,3 млн определяется как «коммерческий лес». Лесной службе Соединенных Штатов принадлежит 35 % этого коммерческого леса, а лесопромышленным компаниям – 46 %. Cal. Dep’t of Finance, Cal. Statistical Abstract 2, 129 (1983).]. Данные переписи определяют 16 % округа как «земли под фермами»[28 - Id. at 111 (приводимые данные относятся к Сельскохозяйственной переписи Соединенных Штатов 1978 г.).]. Основная часть этой сельскохозяйственной земли не орошается и используется только как сезонные пастбища для животных, преимущественно крупного рогатого скота. Только 1 % земли округа используется для возделывания сельскохозяйственных культур[29 - Id. at 2, 111.], а на большей части этих посевных площадей выращиваются люцерна и другие травы, применяемые в качестве корма для скота[30 - Edward Peterson, In the Shadow of the Mountain: A Short History of Shasta County, California 110 (1965). Аллегория Коуза о фермере и скотоводе предполагает наличие пастбища и примыкающего к нему поля, на котором ежегодно совершаются посевы. Подобные виды земель редко бывают смежными в округе Шаста.].

В 1973 году окружной совет Шасты проголосовал за «закрытие пастбища» на территории в 56 квадратных миль прямоугольной формы вокруг Раунд-Маунтин, сельского поселения в 30 милях к северо-востоку от Реддинга. Это предписание, которое скотоводы округа позже окрестили «Глупостью Катона», чтобы сконфузить члена окружного совета, способствовавшего его принятию, создало в округе Шаста наилучшую возможность для проверки влияния фактического изменения распределения ответственности за нарушение скотом чужих владений. Девять лет спустя, в 1982 году, окружной совет рассмотрел, но отклонил ходатайство о закрытии пастбища в местности Оук-Ран, непосредственно к юго-западу от «Глупости Катона». Полемика об Оук-Ран раскрыла последствия угрозы изменения распределения ответственности. Жители местностей Раунд-Маунтин и Оук-Ран были опрошены, чтобы пролить больше света на эти последствия. Вся местность к северо-востоку от Реддинга, называемая здесь Северо-восточным сектором, заслуживает поэтому более подробного описания.

Северо-восточный сектор состоит из трех экологических зон: травянистые равнины, предгорья и горный лес. Границы этих зон в основном определяются высотой, на которой расположены земли: чем выше местность, тем больше дождя она получает и тем прохладнее погода летом.

Зона на возвышенности от 500 до 1500 футов, ближайшая к Реддингу, состоит из травянистых равнин. Эта идиллическая местность, на которой растут дубы, обеспечивает естественное пастбище на протяжении весны, а при орошении может поддерживать стада круглый год. Здесь имеются источники воды, необходимой для орошения, но только около тех речек, которые протекают по этой территории. Кроме того, почва в большей части травянистых равнин представляет собой бесплодный глинистый грунт. По причине этих природных ограничений скотоводам, которые постоянно осуществляют свою деятельность в этой зоне, обычно требуется по крайней мере несколько квадратных миль пастбищ для своих стад.

РИС. 1.2. Местность Оук-Ран – Раунд-Маунтин

Предгорья лежат примерно между 1500 и 3500 футов высоты. Как показано на рис. 1.2, и «Глупость Катона», и Оук-Ран – обе местности расположены в пределах этой переходной зоны. Большая часть предгорий покрыта естественной смесью сосен и дубов. На открытых местах естественный живой покров редко бывает травяным и состоит преимущественно из несъедобного для скота колючего кустарника манзаниты, краснокоренника и тому подобных растений. Для скотоводов с предгорий эти кусты столь же неприятны, как и мысли об импорте аргентинской говядины; наиболее предприимчивые из них тратят значительную часть своей энергии на уничтожение кустарника, чтобы освободить место для роста кормовых трав.

Горный лес, третья зона, начинается примерно на высоте 3500 футов. На этой высоте лиственные дубы вытесняются со склонов гор желтой сосной, дугласовой пихтой и другими хвойными деревьями. Горные леса остаются зелеными круглый год, но большинство из них слишком холодны зимой и их слишком трудно расчистить, чтобы устроить скотоводческие ранчо. Большая часть горного леса в Северо-восточном секторе принадлежит Roseburg Lumber Company[31 - Roseburg Lumber Company является закрытой корпорацией, расположенной в Роузбурге, Орегон. Она контролируется Кеннетом Фордом, человеком, который «сделал сам себя» и который входит в число 40 богатейших людей Соединенных Штатов по списку Forbes: S. F. Chron., Aug. 28, 1982, at 14, col. 4. Когда Roseburg Lumber Company купила свой лес в Северо-восточном секторе в 1979 г. у Kimberly-Clark Corporation, она стала четвертой лесозаготовительной компанией из владевших этим лесом с начала 1940-х гг.]. Подобно остальным частным лесозаготовительным компаниям, Roseburg не проявляет никакого интереса к тому, чтобы раздробить свои земли для развития. Однако много десятилетий Roseburg и те компании, которые предшествовали ей во владении лесом, сдают его скотоводам в качестве летнего пастбища.

Социальная среда

Округ Шаста испытывает быстрый рост населения. Расположение Реддинга в северной части Центральной долины делает его естественным транспортным узлом. Он служит воротами для горных рекреационных зон, расположенных в трех направлениях, а также развивается в качестве важного регионального центра на автомагистрали Interstate 5 между Сакраменто, штат Калифорния, и Юджином, штат Орегон. За период с 1930 по 1980 год число жителей округа увеличилось в 9 раз[32 - Согласно переписи населения Соединенных Штатов, в 1930 г. в округе проживало 13 927 человек.], а за десятилетие с 1970 по 1980 год общее население округа выросло с 78 тысяч до 116 тысяч человек[33 - Bureau of the Census, 1980 Census of Population. В 1980 г. 42 000 человек жили в г. Реддинге. С 1984 г., когда численность населения Реддинга превысила 50 000 человек, ему был присвоен статус Метрополитенского статистического ареала.]. Темпы роста населения округа в 1970-е годы составляли 49,0 %, что существенно выше, чем в штате в целом (18,5 %), и несколько выше, чем в калифорнийских округах, не имеющих статуса города (36,4 %). Приток мигрантов сопровождался симптомами социальной нестабильности. В 1981 году процент разводов в округе Шаста был выше, чем в любом другом округе Калифорнии[34 - В 1981 г. в округе Шаста были расторгнуты и объявлены недействительными 8,7 брака на 1000 человек, тогда как по всему штату эта цифра составляла 5,8 на 1000. State of Cal., Dep’t of Health Servs., Vital Statistics of California-1 981 128 (1983).], а в 1980 году уровень безработицы в округе был вдвое выше, чем в штате в целом[35 - Согласно статистическим данным, уровень безработицы в округе составил 13,8 % по сравнению с уровнем штата в 6,5 %. Bureau of the Census, 1980 Census of Population and Housing, Advance Estimates of Social, Economic, and Housing Characteristics. Несомненно, этому диспаритету способствовал тот факт, что лесная промышленность, важный фактор экономики округа Шаста, находилась в 1980 г. в глубоком кризисе.].

Точные данные о движении населения в Северо-восточном секторе недоступны. Представляется, однако, что на протяжении 1970-х годов население сектора росло даже более высокими темпами, чем население округа[36 - Население того, что служба государственной статистики называет центральным участком округа Шаста, выросло с 3049 человек в 1970 г. до 6784 в 1980 г. (т. е. на 122 %). Bureau of the Census, 1980 Census of Population, vol. 1, pt. 6, ch. A, table 4, n. 41 (1982). Данный участок включает Северо-восточный сектор, а также обширные сельские территории на севере, юге и юго-востоке.]. Демографическая история трех экологических зон этого сектора имеет некоторые отличия, что неудивительно.

Практика расселения на травянистых равнинах за последние годы практически не изменилась. Первые пионеры, обосновавшиеся на востоке и северо-востоке от Реддинга, использовали луга и нижние предгорья для разведения скота. Потомки пионеров XIX века, в число которых входят такие семьи, как Кумбсы, Дональдсоны, Вагонеры, до сих пор занимают особое место в сельском обществе округа Шаста. Первопоселенцы могут быстро определить свои корни в округе и иногда называют семьи, прибывшие поколением спустя, «людьми, которые живут здесь не слишком долго». До 1920-х годов Southern Pacific Railroad (Южная тихоокеанская железная дорога) владела рядом прилежащих участков на травянистых равнинах, эти земли были переданы ей правительством Соединенных Штатов для прокладки ответвления дороги в Реддинг[37 - Дар государства состоял из прилежащих участков земли на расстоянии 20 миль по обеим сторонам железнодорожной полосы отчуждения. Stuart Daggett, Chapters on the History of the Southern Pacific 50, 122 (1922). Один участок земли представляет собой квадрат площадью в 1 кв. милю (640 акров).]. На протяжении 1920-х годов Southern Pacific распродала большую часть своих пастбищных участков по рыночной цене того времени, от 2,50 до 5,00 долларов за акр, что позволило семьям ранчеров-пионеров расширить свои владения. Оставив старую практику совместного выпаса стад, эти семьи возвели ограждения вокруг своих земель площадью в несколько тысяч акров, стали расчищать их от кустарника и орошать лучшие пастбища.

За пределами пригородов Реддинга сельскохозяйственные угодья на пастбищах и нижних предгорьях остаются разделенными на ранчо, размер которых составляет как минимум несколько квадратных миль. Примерно половина из этих ранчо принадлежит потомкам семей, живущим в округе на протяжении нескольких поколений. Хотя многие из этих ранчо имеют в настоящее время рыночную стоимость в 1 миллион долларов или выше, их владельцы получают достаточно скромные годовые доходы. На протяжении десятилетий пастбищные земли в округе Шаста дают денежный доход в 1 или 2 % своей рыночной стоимости[38 - Интервью с Робертом Шоу, оценщиком из Реддинга (19 июля 1982 г.). Мистер Шоу объясняет низкую прибыльность налоговыми льготами, а также теми психологическими выгодами, которые получают владельцы ранчо. Разведение крупного рогатого скота отличается низкой финансовой отдачей. См.: Arthur D. Little, Inc., Final Environmental Statement, Proposed Livestock Grazing Program, BLM Cerbat!Black Mountain Planning Units (II) 139–142 (1978) (отдача от ранчо в Аризоне варьирует от отрицательной до положительной в 1–2 %; ранчеры занимаются своим делом, потому что любят его); Marj Charlier, “Home on the Range Is a Part-Time Deal for Many Cowboys,” Wall St. J., Jan. 8, 1985, at I, col. 4.]. Скотоводы, владеющие и управляющие большими семейными ранчо, вынуждены работать 7 дней в неделю и жить в домах, которые вовсе не так привлекательны по сравнению с тем жильем, что можно найти в среднем американском пригороде. Когда налоги на наследство или налоги на имущество становятся для семьи владельцев ранчо слишком тяжелы в финансовом отношении, эта семья может продать свое владение целиком другому владельцу ранчо или инвестору, который стремится воспользоваться налоговыми льготами. Но чаще всего из таких ранчо выделяют те участки, на которых растут деревья, а девелоперы строят там небольшие ранчо на продажу в качестве жилья.

Более активно деятельность по разделу владений и, как следствие, прирост населения происходят в предгорьях, чем на равнинах. Это объясняется условиями как предложения, так и спроса. Предгорья меньше, чем равнины, подходят для занятия сельским хозяйством, поэтому в предгорьях землевладельцы охотнее делят свои владения. С другой стороны, большинство покупателей домов также предпочитают предгорья равнинам как место расположения дома, потому что там прохладнее летом и растет больше деревьев. В результате численность населения в предгорьях, расположенных в транспортной доступности от Реддинга, многократно выросла за последние 20 лет[39 - Некоторые новые постройки используются в качестве второго дома. В сельских районах к востоку от Реддинга приобрели недвижимость такие знаменитости, как Вида Блу, Клинт Иствуд, Мерл Хаггард и бывший конгрессмен Пит Макклоски.].

Многие из недавних поселенцев предгорий либо пенсионеры, либо более молодые мигранты из крупных городских районов Калифорнии. Вновь прибывшие предпочитают занимать минимально улучшенные участки площадью от 5 до 40 акров и жить в самостоятельно построенных либо передвижных домах. Многие из этих небольших ранчо появились возле сельских поселений, таких как Оук-Ран и Раунд-Маунтин, где есть продовольственный магазин, почтовое отделение, начальная школа и другие базовые социальные объекты. За пределами этих кластеров роста развитие в предгорьях было достаточно неравномерным. Преимущественно с середины 1960-х годов малые застройщики разделили лесные массивы в каждом секторе предгорий[40 - Джон Уильямс из офиса Title Insurance & Trust Company в Реддинге любезно предоставил нам доступ к данным земельного учета. Эти данные свидетельствуют, что в 24 подрайонах вблизи южной границы «Глупости Катона» количество земельных участков увеличилось с 61 в 1930 г. до 145 в 1972 г. и до 295 в 1982 г. Во всем округе количество земельных участков выросло в 4 раза между 1967 и 1982 г. Интервью с Тони Эстасио, начальником административной службы офиса оценки в округе Шаста (8 июля 1982 г.). Подобный рост разделения на участки представляется нетипично высоким для рынков сельской земли. См.: Robert G. Healy and James L. Short, The Market for Rural Land 22 (1981) (только в одном из исследованных округов число земельных участков в сельской местности удвоилось между 1954 и 1976 г.).]. В результате в соседстве практически со всеми ранчо в предгорьях появились небольшие хозяйства. Но если владельцы небольших ранчо и содержат домашнюю скотину, то преимущественно в качестве хобби, лишь немногие из них получают сколько-нибудь значимые доходы от сельскохозяйственной деятельности. Тем не менее владельцы небольших ранчо восхищаются скотоводами и их стилем жизни, который традиционно ассоциируется с сельским округом Шаста.

Рабочая среда. Способы содержания скотоводческих ранчо

Большинство ранчеров в округе Шаста – мужчины. Хотя женщины владеют и управляют рядом ранчо, а также занимаются там физическим трудом, сельская культура в целом требует различия половых ролей. Поэтому женщина-ранчер, желающая участвовать в деятельности Ассоциации скотоводов, скорее всего, вступит в его женское подразделение – CowBelles. (В 1985 году Национальная ассоциация скотоводов впервые избрала президентом женщину, Джоан Смит, но и она приобрела известность своей деятельностью в качестве президента Ассоциации женщин-скотоводов Флориды – Florida CowBelles.)[41 - N.Y. Times, Apr. 24, 1985, at Cl, col. 1.]

Несмотря на то что им приходится много работать, лишь немногие ранчеры в округе Шаста считают, что мясное скотоводство ведет к процветанию. Типичное занятие скотоводов – разведение телят. Когда телята достигают 7–12 месяцев, их отвозят за 10 миль от Реддинга на аукционный двор округа Шаста в Коттонвуде, где каждую пятницу продается около 3 тысяч голов. Агенты хозяйств по откорму скота и владельцев пастбищ покупают телят, затем их отправляют в откормочные стойла и на пастбища, где несколько месяцев выращивают на убой. Начиная с 1970-х годов потребление говядины на душу населения в Соединенных Штатах начало падать[42 - Потребление говядины на душу населения упало с 87,9 фунта в 1975 г. до 77,2 фунта в 1982 г., поскольку потребление сдвинулось в сторону мяса птицы и свинины. Bureau of the Census, Statistical Abstract of the United States 110 (1987).]. В 1982 году годовалый теленок весом в 600 фунтов продавался на аукционе в Коттонвуде примерно за 375 долларов, а в 1972 году – за 500 долларов. Скотоводство в округе Шаста ведется, в лучшем случае, на грани рентабельности. Этим объясняются опасения, которые в начале 1980-х годов испытывали некоторые скотоводы из этого округа, что они будут выброшены из их испытывающей затруднения отрасли.

Традиционалисты

Скотоводов из округа Шаста можно условно разделить на две категории: традиционалисты и модернисты. Традиционалисты, как правило, находятся в более затруднительном экономическом положении и в большей степени участвуют в борьбе с предписаниями о закрытии пастбищ.

Скотоводы-традиционалисты продолжают следовать тем практикам ведения сельского хозяйства, которые еще в 1920-х годах были в округе почти общепринятыми. Отличительным знаком традиционалистов считается то, что они позволяют своему скоту практически без наблюдения бродить летом в неогороженных горных районах[43 - Классическим исследованием скотоводства на неогороженных пастбищах является: Ernest Staples Osgood, The Day of the Cattleman (1929) (основное внимание в этой книге уделяется практике, принятой в Вайоминге и Монтане во второй половине XIX в.). Об истории традиционалистской практики в Калифорнии см.: Robert Glass Cleland, The Cattle on a Thousand Hills (2d ed. 1951); David Dary, Cowboy Culture 44–66 (1981).]. Эта общепринятая практика развилась в качестве реакции на суровость сухого сезона в округе Шаста. В области к северо-востоку от Реддинга владельцу ранчо, испытывающему недостаток орошаемых выгонов, требуется примерно от 10 до 20 акров на условную единицу скота[44 - Под «условной единицей скота» принята одна корова и теленок или их эквивалент в терминах потребления кормовых растений. Лошадь составляет 1,25 условных единиц скота, овца – 0,2 условные единицы скота и т. д. «Месячный расход на условную единицу скота» (animal unit month – AUM) – это количество кормовых растений, которое условная единица скота потребит за один месяц содержания на пастбище. Harold F. Heady, Rangeland Management 117 (1975).] для зимнего и весеннего выпаса. Таким образом, для поддержания 200 голов (что составляет крупное стадо по стандартам округа Шаста) ранчеру, у которого нет орошаемых выгонов, необходимо по крайней мере 2 тысячи акров или чуть более 3 квадратных миль земли. В течение сухого сезона жестокий зной делает неорошаемые пастбища практически бесполезными. По этой причине, чтобы кормить своих животных летом, скотоводы с равнины должны иметь либо доступ к орошаемым пастбищам, либо возможность переместить своих животных на высокие предгорья и горы, где благодаря более низким температурам в сухой сезон сохраняется естественная кормовая растительность. Традиционалистское решение заключается в том, чтобы арендовать для выпаса большие участки горного леса.

Лесная служба Соединенных Штатов, Бюро по управлению земельными ресурсами[45 - Лесная служба Соединенных Штатов и Бюро по управлению земельными ресурсами управляют большей частью обширных федеральных владений в округе. Всем вместе федеральным агентствам принадлежит 40 % территории округа. California Almanac 8–2 (1986–87 ed.).], а также крупные лесопромышленные компании – все они регулярно сдают выпасы скотоводам округа. Хотя договоры с лесопромышленными компаниями о выпасе обычно заключаются на один год, эти компании позволяют скотоводам возобновлять их как нечто само собой разумеющееся[46 - Посредник, специализирующийся на частных договорах об аренде выпасов, утверждает, что большинство отношений землевладельцев и арендаторов, в которых он участвует, продолжаются десятилетиями. Интервью с Джимом Кохрейном, Wm. Beatty & Assoc., Реддинг, Калифорния (21 июля 1982 г.).]. Договоры с федеральными агентствами заключаются на любой период, вплоть до 10 лет[47 - См.: U.S.C.A. §§ 315b, 1752 (1982).], чаще всего они также возобновляются автоматически[48 - Интервью с Терри Брумли из Лесной службы в Реддинге, Калифорния (9 августа 1982 г.), и Полом Макклэном, Бюро по управлению земельными ресурсами в Реддинге, Калифорния (9 июля 1982 г.).]. Поэтому скотоводы, арендующие леса для летнего выпаса, как правило, считают эту аренду частью своих нормальных операций. Хотя лесные участки остаются зелеными в летний период, в них не слишком много открытых лугов, где может пастись скот. Традиционалистам может потребоваться арендовать 300 акров леса на одну единицу скота. Как следствие, традиционалист, в стаде которого всего 100 животных, может арендовать на лето лес, площадь которого равна городу Сан-Франциско.

Огораживание арендованных участков в труднодоступных лесах никогда не выглядело экономически оправданным ни в глазах лесовладельцев, ни их традиционалистских арендаторов. Для снижения риска нарушения стадами границ чужих владений на прилегающих землях, в качестве границ арендуемых выпасов обычно используются горные хребты и расщелины. Однако причудливый рисунок границ едва ли оказывается надежным способом контроля над отбившимися от стада животными. Скот в горах стремится спускаться по бассейну водосбора на расположенные ниже участки, особенно в случаях похолодания или если засуха высушила горные ручьи. Арендаторы иногда возводят заграждения в горных долинах, чтобы блокировать наиболее очевидные из этих маршрутов миграции. Но поскольку заграждения легко разрушаются под зимним снегом, многие традиционалисты позволяют своим животным бродить по неогражденным горным пастбищам. В результате даже тот арендатор, который периодически объезжает арендованные земли в течение лета, может недосчитаться части стада, когда соберет свой скот в середине октября. После сбора в октябре традиционалист возвращает своих животных на основное ранчо в равнине и несколько месяцев кормит их сеном или другим заготовленным кормом, пока зимние дожди не оживят естественную растительность на пастбищах основного ранчо[49 - Несвоевременный выпас может привести к повреждению пастбищных угодий. Если выпас начинается слишком рано, то это может уничтожить незрелую растительность. Если он начинается слишком поздно, скот может съесть семена, необходимые для произрастания в следующем году. Хотя опытный арендатор может самостоятельно учитывать эти риски, ежегодные договора, тем не менее, точно указывают даты начала и конца выпаса.].

Модернисты

Модернисты среди скотоводов округа Шаста все время содержат свой скот за ограждениями, чтобы повысить свой контроль над стадами. Для удовлетворения потребности в летних кормах, которая заставляет скотоводов-традиционалистов арендовать леса, модернисты устраивают канавы и разбрызгиватели, чтобы орошать свои пастбища. Одного акра орошаемого пастбища достаточно для выпаса одной коровы и теленка на все лето. Модернист, который может орошать 10 % своих земель, обычно способен осуществлять свою деятельность за ограждениями круглый год[50 - Скотоводу необходимо по крайней мере 10 акров неорошаемой земли на AUM для зимнего выпаса. При орошении 10 % этой площади у него будет необходимое пастбище для выпаса летом. Вместо орошения модернист, предпочитающий осуществлять свою деятельность за ограждениями, может отправить свои стада на огражденные летние пастбища, расположенные в высокогорных долинах Верхней Калифорнии.].

Модернисты активнее традиционалистов ухаживают за растительностью на своих землях. Если их не контролировать, дикие кусты, произрастающие в предгорной зоне, будут потреблять большую часть дефицитных грунтовых вод и питательных элементов почвы, которые необходимы конкурирующим с ними травам. Модернисты с предгорных ранчо борются с кустарником, устраивая контролируемые поджоги, распространяя гербициды, а самые крупные растения корчуют при помощи тракторных цепей[51 - См. об этих методах H. Heady, примеч. выше, 18, at 253–255, 258, 280–329. О контролируемых поджогах см. также: Cal. Pub. Res. Code §§ 4475–4494 (West 1984 & Supp. 1989) (подчеркивается роль Департамента лесоводства штата); Laurence A. Stoddart and Arthur D. Smith, Range Management 383–394 (1943) (описывается влияние поджогов на разные типы земель).]. Применение этих технологий очистки позволило ведущим скотоводам-модернистам превратить непроизводительные предгорные районы в ценные пастбищные угодья.

Модернисты обычно моложе традиционалистов, образованнее и активнее участвуют в деятельности Ассоциации скотоводов. Некоторые модернисты считают традиционалистов старомодными и примитивными. Традиционалисты, однако, воспринимают себя «настоящими» скотоводами – теми, кто может узнать одну из своих коров за полмили и спать под звездами, в традициях ковбоев XIX века.

Несмотря на стилистические различия, модернисты и традиционалисты имеют много общего. Члены обеих групп убеждены, что скотоводы ведут наилучший образ жизни из тех, что возможны на западе Америки. Они любят скакать на лошадях, носить синие джинсы, ковбойские шляпы и ковбойские сапоги. Они склонны украшать гостиные в своих домах старинными ружьями над дверью и портретом Джона Уэйна на стене. Хотя традиционалисты предпринимают гораздо больше, чем модернисты, усилий для предотвращения принятия окружным советом предписаний о закрытии пастбищ, скотоводы-модернисты обычно присоединяются к традиционалистам в противодействии предлагаемым законодательным изменениям об усилении ответственности владельцев за отбившийся скот.

Выгоды и издержки пограничных ограждений