Великая охота

Ранд насупился, хотя она и не могла заметить его недовольного лица. Найнив была старше юноши всего на несколько лет, но то, что она – Мудрая, добавляло ей лет пятьдесят к авторитету и куда больше веса ее словам.

– Мне нужно было где-то спрятаться, и я очень устал, – сказал Ранд, потом торопливо добавил: – Я сюда не просто так пришел. На женскую половину меня пригласила Эгвейн.

Найнив опустила вязанье, окинула юношу насмешливым взглядом и улыбнулась. Она была красивой женщиной. Дома Ранд как-то не замечал ее красоты – просто никто и не думал так о Мудрой.

– Да поможет мне Свет, Ранд, ты с каждым днем все больше и больше становишься шайнарцем. Ну как же, приглашен на женскую половину. – Найнив фыркнула. – Того гляди назавтра ты еще начнешь толковать о своей чести и просить, чтобы мир был благосклонен к твоему мечу. – Юноша залился румянцем, надеясь, что в этом неверном освещении она не заметит его смущения. Она смотрела на меч, рукоять которого торчала из длинного свертка на полу рядом с Рандом. Он знал, что Найнив неодобрительно относится к мечу, вообще к любому мечу, но на этот раз она ничего не сказала. – Эгвейн объясняла мне, почему тебе где-то надо спрятаться. Не волнуйся. Мы спрячем тебя от Амерлин или от любой другой Айз Седай, если тебе этого так хочется.

Найнив встретилась с ним взглядом и быстро отвела глаза, но Ранд успел до того заметить ее смущение. Ее сомнение. «Все верно, я ведь могу направлять Силу. Мужчина, владеющий Единой Силой! Тебе же следовало бы помогать Айз Седай выследить меня и укротить».

Хмурясь, Ранд одернул короткую кожаную куртку, которую нашла ему Эгвейн, и, повернувшись, прислонился спиной к стене.

– Как только смогу, я спрячусь в телеге или как-нибудь еще выберусь отсюда. Вам не придется долго укрывать меня. – (Найнив ничего не ответила; она вновь принялась за вязание и сердито фыркнула, когда у нее соскочила петля.) – Где Эгвейн?

Найнив уронила вязанье на колени:

– Не знаю, с чего это я мучаю себя этим вечером. Я даже почему-то петли отследить не могу… Она пошла вниз проведать Падана Фейна. Она считает, что если он почаще будет видеть знакомые лица, то это ему поможет.

– Мое ему точно не поможет. Ей бы подальше от него держаться. Он опасен.

– Она хочет помочь ему, – спокойно сказала Найнив. – Не забывай, она обучалась у меня, готовясь мне в помощницы, а быть Мудрой – не значит лишь предсказывать погоду. Целительство тоже часть работы Мудрой. У Эгвейн мечта – лечить людей, ей это нужно. А если Падан Фейн настолько опасен, то Морейн что-нибудь да сказала бы.

Ранд коротко, лающе рассмеялся:

– Ты же у нее и не спрашивала. Эгвейн призналась в этом, а ты… я просто представить не могу, чтобы ты о чем-то спрашивала разрешения. – Приподнятая бровь Найнив смела смешливость с лица Ранда. Правда, извиняться он и не собирался. От дома их отделял ох какой неблизкий путь, и он не понимал, как Найнив ухитрится остаться Мудрой в Эмондовом Лугу, если сама собирается в Тар Валон. – Но ведь меня уже ищут, верно? Эгвейн не была уверена, что станут разыскивать, но Лан сказал, что Амерлин здесь из-за меня, и я решил, что лучше положиться на его мнение, а не на ее.

С минуту Найнив не отвечала. Вместо ответа она принялась возиться со своими клубками. Наконец Найнив сказала:

– Я не уверена. Одна из служанок заходила, совсем недавно. Чтобы приготовить постель на ночь, как она заявила. Как будто Эгвейн уже собралась спать, когда вечером пир в честь Амерлин. Я отослала ее; тебя она не видела.

– На мужской половине никто не разбирает вечером постель. – Найнив окинула его холодным взглядом, от которого год назад Ранд начал бы заикаться. Он покачал головой. – Найнив, вряд ли бы они отправили искать меня прислугу.

– Когда немногим раньше я пошла в кладовую за чашкой молока, то в коридорах было что-то многовато женщин. Те, которые приглашены на пир, должны бы одеваться к празднику, а другие – либо помогать им, либо готовиться прислуживать на нем, либо… – Найнив озабоченно нахмурилась. – Раз здесь Амерлин, то у всех наверняка по горло работы. И встречались они не только на женской половине. Я видела, как из кладовой рядом с молочной вышла сама леди Амалиса и лицо у нее было все в пыли.

– Это нелепо! Зачем ей участвовать в поисках? Да и любой из женщин? Они бы отправили солдат лорда Агельмара и Стражей. И Айз Седай. Им же надо чем-то заниматься к празднику. Чтоб я сгорел, если знаю, что имеется в виду под «шайнарским праздником».

– Иногда кажется, Ранд, будто в голове у тебя одна шерсть. Мужчины, которых я видела, не знали, чем это заняты женщины. Я слышала, как некоторые сетовали, что им приходится всю работу делать самим. Я понимаю, нет никакого смысла в том, что они ищут именно тебя. Никто из Айз Седай, похоже, никакого интереса не проявляет. Но вряд ли Амалиса готовится к празднику, пачкая себе платье в кладовой. Они что-то искали, что-то важное. Даже если она начала прихорашиваться к пиру сразу после того, как я ее увидела, то у нее едва хватит времени, чтобы принять ванну и переодеться. Кстати, об этом: если вскоре Эгвейн не вернется, ей придется выбирать – или переодеться, или опоздать.

Только сейчас до Ранда дошло, что на Найнив не шерстяное двуреченское платье, к которому он привык. Теперь ее платье было из бледно-синего шелка, вышитое цветками подснежника по горлу и внизу по рукавам. В центре каждого цветка сверкала маленькая жемчужина, а пояс был тиснен серебром, с серебряной же пряжкой, отделанной жемчужинами. Ранд никогда не видел Найнив в похожем наряде. Даже дома праздничная одежда не шла ни в какое сравнение с таким платьем.

– Ты собралась на пир?

– Конечно. Даже если б Морейн не сказала, что я должна идти, я все равно не позволила бы ей думать, будто я… – На миг глаза ее яростно вспыхнули, и Ранд понял, что она имела в виду. Найнив никогда и никому не позволит думать, что она боится, даже если это и в самом деле так. И уж конечно, не Морейн и тем более не Лану. Ранд надеялся, она не подозревает, что ему известно о ее чувствах к Стражу.

Через минуту взгляд Найнив, упав на рукав платья, смягчился.

– Его мне подарила леди Амалиса, – сказала она так тихо, что Ранд уж решил, что Найнив разговаривает сама с собой. Она провела пальцами по шелку, обводя вышитые цветы, улыбаясь, думая о чем-то своем.

– Оно очень красиво на тебе смотрится, Найнив. Сегодня вечером ты очень красивая.

Ранд вздрогнул, едва произнеся эти слова. Любая Мудрая болезненно относилась ко всему, что касалось ее авторитета, а Найнив была обидчивее большинства из них. Дома Круг женщин вечно стоял у нее над душой – из-за того, что она была молода, и, может быть, из-за того, что она была красива, – а ее стычки с мэром и Советом деревни были стержнем многих историй.

Найнив резко отдернула руку от вышивки и впилась в Ранда свирепым взглядом из-под опущенных бровей. Ранд, не дав ей и слова вымолвить, быстро заговорил сам:

– Они же не могут вечно держать ворота на запоре. Как только их откроют, я уйду, и Айз Седай меня никогда не найдут. Перрин говорит, в Черных холмах и в Каралейнской степи есть места, где можно идти не один день и не встретить ни одной живой души. Может… может, я сумею придумать, что сделать с… – Он неловко пожал плечами. Незачем говорить это ей. – А если не сумею, то там никому не причиню зла.

Найнив молчала с минуту, потом медленно произнесла:

– Я в этом не так уверена, Ранд. Не скажу, что для меня ты с виду чем-то отличаешься от какого-нибудь деревенского паренька, но Морейн настаивает, что ты – та’верен, и я не думаю, что она считает, будто Колесо закончило с тобой. Темный, видимо…

– Шайи’тан мертв, – хрипло сказал Ранд, и комнату внезапно будто качнуло. Волны головокружения окатили юношу, он схватился за голову.

– Ты дурак! Ты полнейший дурак, слепой, наидурнейший дурень! Называешь Темного по имени, привлекая к себе его внимание! Тебе что, бед мало?

– Он мертв, – пробормотал Ранд, потирая виски. Потом сглотнул комок в горле. Головокружение уже почти прошло. – Хорошо, хорошо – Ба’алзамон, если хочешь. Но он мертв; я видел, как он умер, видел, как он горел.

– А я не видела, как на тебя, вот только что, пал взор Темного? И не смей говорить, что ты ничего не почувствовал, иначе я тебе уши надеру, – я видела, какое у тебя было лицо.

– Он мертв, – не сдавался Ранд. Невидимый наблюдатель всплыл и пропал в его мыслях, вспомнился ветер на верхушке башни. Ранд содрогнулся. – Странные вещи случаются так близко от Запустения.

– Ты и впрямь дурак, Ранд ал’Тор. – Найнив погрозила ему кулаком. – Я бы надрала тебе уши, если бы этим могла вбить немного ума…

Последние ее слова потонули в звоне колокола, набатом прогремевшего по всей крепости.

Ранд вскочил на ноги:

– Тревога! Они ищут… – «Назови Темного по имени – и зло его падет на тебя».

Найнив встала, но куда медленнее, хотя и обеспокоенно качая головой:

– Нет, вряд ли так. Если б искали тебя, то звон колоколов предупредил бы тебя. Нет, если это тревога, то не из-за тебя.

– Тогда что это? – Ранд поспешил к ближайшей бойнице и выглянул наружу.

По закутанной в плащ ночи крепости светлячками метались огоньки – туда-сюда носились фонари и факелы. Некоторые устремились к внешним стенам, к башням, но большинство из тех, что Ранд видел, беспорядочно кружили по саду под окном и по одному внутреннему дворику, самый уголок которого чуть виднелся из окна. Что бы ни вызвало тревогу, причина ее находилась внутри крепости. Колокола смолкли, и теперь стали слышны крики людей, но что те кричали, Ранд не разобрал.

«Если это не из-за меня…»

– Эгвейн, – вдруг произнес Ранд.

«Если он по-прежнему жив, если есть какое-то зло, то оно должно настигнуть меня».

От другой бойницы к нему обернулась Найнив:

– Что?

– Эгвейн. – Ранд быстрыми, широкими шагами пересек комнату и высвободил из узла ножны с мечом. «Свет, удар же должен прийтись по мне, а не по ней!» – Она в подземелье, в темнице с Фейном. А что, если тот как-то освободился?

Найнив поймала его у двери, схватив за руку. Ростом она была Ранду по плечо, но хватка у нее была железная.