Восходящая Тень

Ранд нахмурился, и, хотя больше он ничего не сказал, Эгвейн не сомневалась: будь его воля, он и близко бы не подпустил их к Черной Айя. Порой ее удивляло, почему он до сих пор не попытался спровадить их в Башню. Наверное, потому что понимал: если попробует, они с Найнив зададут ему жару.

– Это верно, – твердо сказала Эгвейн, – но пока время терпит. – Приспела пора выложить, какова вторая причина ее прихода, а это оказалось труднее, чем она ожидала. Печальные, тревожные глаза Ранда убеждали девушку в том, что ему будет больно, а ей так не хотелось причинять ему боль. Но придется – другого выхода нет. Эгвейн потуже затянула шарф и, собравшись с духом, выпалила: – Ранд, я не могу выйти за тебя замуж.

– Я знаю, – промолвил он.

Эгвейн моргнула. Кажется, он воспринял это известие легче, чем она думала. Убеждая себя, что оно и к лучшему, она продолжила:

– Не хочу обижать тебя – поверь, это правда, – но я не могу стать твоей женой.

– Я понимаю, Эгвейн. Я же знаю, кто я такой. Ни одна женщина не захочет выйти за меня.

– Болван безмозглый, – вспылила Эгвейн, – это никак не связано с тем, что ты способен направлять Силу. Просто я не люблю тебя. То есть люблю, но не так, как жена должна любить мужа.

У Ранда отвисла челюсть.

– Ты… не любишь меня? – Это поразило его. И задело.

– Пожалуйста, попытайся понять, – ласково сказала она, – люди меняются, Ранд, меняются и их чувства. Оказавшись врозь, они порой отдаляются друг от друга. Я люблю тебя, как брата, может быть, даже сильнее, но не так, чтобы выйти за тебя замуж. Пойми же!

Юноша уныло хмыкнул:

– Я и вправду дурак. Мне и в голову не приходило, что ты можешь измениться. А ведь я тоже не хочу жениться на тебе. Я не желал никаких перемен, но так уж вышло, и ничего не поделаешь. Если бы ты знала, как много значит для меня твое признание. Теперь мне не надо притворяться. Не надо бояться, что обижу тебя. Я никогда не хотел этого, Эгвейн. Не хотел ранить твои чувства.

Она с трудом сдерживала улыбку. Он изо всех сил старался не подать виду, что ему больно, и почти преуспел в этом.

– Я рада, что ты все понял, – произнесла она участливо, – я тоже не хотела огорчать тебя. А теперь мне и вправду пора. – Поднявшись со стула, Эгвейн наклонилась и поцеловала его в щеку. – Ты найдешь себе другую девушку.

– Конечно, – отозвался Ранд, поднимаясь на ноги. Судя по голосу, он в это не верил.

– Непременно найдешь.

Эгвейн выскользнула из комнаты с чувством исполненного долга и, отпустив саидар, скинула с плеч шарф. Ужасно жаркая штука.

Сейчас Ранд точно беспризорный щенок – Илэйн остается только подобрать его, надо лишь действовать, как они договорились. Само собой, Илэйн найдет к нему подход – рано или поздно. Только вот не будет ли слишком поздно. Кто знает, надолго ли они задержатся в Тире. И надо научиться как-то влиять на него. Эгвейн вынуждена была признать: женщина не способна научить его обращению с Силой, поговорка насчет птицы и рыбы верна. Но это не значит, что следует отступиться. Необходимо что-то делать, а значит, надо отыскать способ. В конечном счете им все равно придется подумать и о том, как Исцелить его страшную рану, и о том, как предотвратить грозящее ему безумие. Что-нибудь придумают. Всем известно, что мужчины из Двуречья упрямы, но до женщин из Двуречья им в этом отношении далеко.

Глава 8

Упрямцы

Илэйн осталась в комнате наедине с Рандом, но ей казалось, что он вовсе не замечает ее присутствия. Юноша недоуменно таращился на дверь, за которой скрылась Эгвейн, он качал головой, то ли споря с самим собой, то ли пытаясь собраться с мыслями. Илэйн решила подождать, пока Ранд придет в себя. Только бы оттянуть решительный момент объяснения. Все свои силы Илэйн сосредоточила на том, чтобы сохранить самообладание, – она сидела прямо, сложив руки на коленях и высоко подняв голову, а безмятежности ее лица могла бы позавидовать и сама Морейн. Никто бы не догадался, что она трепещет от страха.

Но это не был страх перед способностью Ранда направлять Силу. Как только Эгвейн поднялась, чтобы уйти, Илэйн отпустила саидин. Она хотела верить ему, – впрочем, ничего другого ей не оставалось. Дрожала девушка оттого, что боялась предстоящего разговора, хотя и желала его. Ей стоило немалых усилий следить за собой – руки сами тянулись нервно теребить ожерелье или нитку сапфиров. Духи… не слишком ли тяжелый запах?.. Нет. Эгвейн сказала, что ему нравится аромат роз… Платье… Илэйн хотела поправить его, но…

В этот момент Ранд повернулся – он двигался чуть кособоко, что заставило девушку задумчиво поджать губы. Его взгляд упал на сидевшую на стуле Илэйн, и озадаченность на лице юноши сменилась чем-то похожим на испуг. Илэйн была рада его растерянности, ибо ей уже было не под силу сохранять невозмутимое спокойствие, глядя в глаза Ранду. Сейчас они были голубыми, как туманное утреннее небо.

В следующий миг Ранд пришел в себя от изумления и, отвесив поясной поклон, в котором не было ни малейшей нужды, суетливо вытер руки о кафтан.

– Я не понял, что ты осталась… – начал было он и, покраснев, запнулся. То, что он забыл о ее присутствии, могло быть расценено как оскорбление. – Я хочу сказать, что… Я вовсе не… дело в том, что я… – Он набрал в легкие воздуху и начал заново: – Миледи, я вовсе не такой дурак, каким кажусь. Но, миледи, не каждый день приходится слышать от своей нареченной, что она тебя не любит.

Илэйн напустила на себя шутливую важность:

– Если ты еще раз назовешь меня «миледи», я буду называть тебя «милордом Драконом». И выделывать реверансы. Королеве Андора и той незазорно было бы присесть перед тобой, а я всего лишь дочь-наследница.

– Свет! Не делай этого.

Кажется, угроза на него подействовала.

– Я не буду, Ранд, – промолвила Илэйн куда более серьезно, – но и ты называй меня по имени, просто Илэйн. Давай, скажи.

– Илэйн, – неловко выговорил Ранд ее имя, но видно было, что это доставило ему удовольствие.

– Вот и прекрасно. – Чему она так обрадовалась – сама не понимала, он всего-навсего назвал ее по имени. Прежде чем продолжить разговор, ей необходимо было кое-что выяснить. – Скажи, это очень тебя расстроило? – Илэйн тут же спохватилась, сообразив, что ее вопрос можно понять двояко, и добавила: – Я имею в виду то, что ты услышал от Эгвейн.

– Нет. Да. Не очень. Даже не знаю. В конце концов, правда есть правда. – Он слегка усмехнулся и уже не казался таким настороженным. – Я опять говорю глупости, да?

– Нет. Во всяком случае, мне так не показалось.

– Я ведь сказал ей чистую правду, но, по-моему, она мне не поверила. Да и мне не хотелось верить тому, что она сказала. Не хотелось верить, что это на самом деле так. Если это не дурость, то что же?

– Если ты не перестанешь называть себя дураком, я в конце концов могу поверить, что так оно и есть. – «Он не станет держаться за нее, на этот счет я могу не беспокоиться». Непринужденным тоном, чтобы он не подумал, будто за ее словами что-то кроется, девушка сказала: – Я как-то видела шута одного кайриэнского лорда, он был обряжен в потешный полосатый кафтан, который был ему велик, и увешан бубенчиками. Вот если бы ты нацепил бубенчики, это выглядело бы по-настоящему глупо.

– Пожалуй, ты права, – невесело произнес Ранд. – Я это запомню. – На лице его появилась улыбка, и оно потеплело.

Внутренняя дрожь подгоняла Илэйн, но она осторожничала, сдерживала себя, делая вид, что поправляет платье. «Спешить нельзя, иначе он решит, что я просто вздорная девчонка. И будет прав». Но дрожь была такова, что, казалось, внутри гремели литавры.

– Хочешь цветок? – неожиданно спросил Ранд, и Илэйн смущенно заморгала:

– Цветок?

– Ну да. – Шагнув к постели, Ранд подхватил с развороченного матраса две пригоршни перьев и протянул ей. – Прошлой ночью я сделал цветок и преподнес домоправительнице. У нее был такой вид, будто ей подарили Твердыню. Но твой цветок будет гораздо красивее, – поспешно добавил он. – Гораздо красивее, обещаю.

– Ранд, я…

– Я буду осторожен. Для этого требуется только чуточку Силы, одна тонкая ниточка, и я буду очень осторожен.

«Доверие! Я должна доверять ему», – убеждала себя Илэйн – и с удивлением поняла, что действительно доверяет.

– Мне будет очень приятно, Ранд.

Юноша долго и пристально смотрел на пригоршню перьев, затем лицо его помрачнело. Неожиданно он выпустил перья из рук, и они посыпались на пол.

– Нет, – сказал он, – цветы – неподходящий подарок для дочери-наследницы.

Сердце девушки рвалось из груди – она поняла, что он попытался коснуться саидин и не сумел. Пытаясь скрыть разочарование, юноша поспешно проковылял к металлической полоске из переплетенных золотых и серебряных нитей и стал наматывать ее на руку.

– Вот это подойдет дочери-наследнице Андора. Ты можешь велеть златошвейке сделать из нее… – Он замялся, пытаясь сообразить, что можно сделать из полосы металлической ткани длиной в четыре шага и шириной менее двух футов.

– Не сомневаюсь, мастерица обязательно что-нибудь придумает, – тактично промолвила Илэйн. Вынув из рукава носовой платок, она опустилась на колени и собрала на квадратик бледно-голубого шелка рассыпанные Рандом перья.