Властелин Хаоса

– Непременно скажу. – Эгвейн не смогла сдержать ухмылки. Она и раньше слышала, как Сомара и еще несколько Дев говорят о Ранде, словно матери о десятилетнем неслухе и сорванце, со смесью раздражения и гордости. Возможно, это была какая-то айильская шутка. Сути ее Эгвейн не понимала, но находила полезным все, что могло заставить Ранда ал’Тора поменьше задирать нос. – А заодно велю ему уши помыть. – Сомара еще не успела кивнуть в знак того, что оценила остроту, как Эгвейн добавила: – Сомара, мои сестры не должны узнать, что я здесь. – Марик, не переставая следить за сновавшими по коридору слугами, бросил на Эгвейн короткий, но заинтересованный взгляд. Осторожность лишней не будет. – Мы не близкие друзья, Сомара. По правде сказать, мы настолько далеки, насколько это возможно для сестер.

– Самая отчаянная кровная вражда бывает между первыми сестрами, – с пониманием кивнула Сомара. – Заходи спокойно. От меня они ничего не услышат, а ежели Марик вздумает болтать, я ему язык узлом завяжу.

Марик лишь слегка улыбнулся и даже не взглянул в сторону Девы – он был выше ее на голову и самое меньшее вдвое тяжелее.

Привычка Дев пропускать ее к Ранду без доклада не единожды ставила Эгвейн в неловкое положение, но на сей раз Ранд не сидел в ванне. Покои эти прежде явно принадлежали королю, и приемная представляла собой миниатюрную копию Тронного зала. На полированном каменном полу красовалось изображение восходящего солнца с волнистыми золотыми лучами – каждый длиной в добрый спан. Помимо этих лучей, трудно было углядеть хоть одну кривую линию. Зеркала в строгих золоченых рамах высились вдоль стен, украшенных широкими золотыми полосами, выше которых нависал большой карниз, составленный из перекрывающихся, точно чешуя, золотых треугольников. По обе стороны от восходящего солнца стройными рядами протянулись высокие стулья, щедро покрытые позолотой. Похожее на них, но имевшее вдвое более высокую спинку и еще богаче раззолоченное кресло высилось на небольшом, тоже инкрустированном золотом помосте. А в кресле, мрачно сдвинув брови и держа на локтевом сгибе резное шончанское копье, сидел Ранд, облаченный в красный с золотым шитьем кафтан. Он походил на короля, причем короля, готового пойти на убийство.

Эгвейн подбоченилась:

– Эй, парень, Сомара сказала, что тебе не мешало бы вымыть уши.

Голова Ранда дернулась, и в глазах его промелькнула искорка гнева, но уже в следующее мгновение он улыбнулся и, бросив копье на кресло, спустился с помоста.

– Чем, во имя Света, ты там занимаешься со своими Хранительницами? – Обняв девушку за плечи, он повернул ее лицом к ближайшему зеркалу.

Эгвейн непроизвольно вздрогнула – ну у нее и физиономия! Пытаясь стереть пыль с потного лица, она лишь размазала ее по лбу и щекам.

– Я велю Сомаре послать за водой, – сухо промолвил Ранд. – Пусть считает, что вода понадобилась для моих ушей. – Ухмылка его была непереносимой.

– Нет нужды, – ответила Эгвейн, собрав все свое достоинство. Не хватало еще, чтобы он стоял и смотрел, как она умывается. Достав уже запачканный платок, она торопливо попыталась хоть немного привести себя в порядок. – Ты скоро встречаешься с Койрен и прочими. Надеюсь, мне не надо напоминать тебе, как они опасны?

– По-моему, ты именно это только что сделала. А бояться нечего. Я предупредил, чтобы больше трех Айз Седай ко мне не являлось, трех они и пришлют. – Эгвейн увидела в зеркале, как Ранд склонил голову. Голос его упал почти до шепота: – С тремя я справлюсь, если они не слишком сильны. Конечно, ежели среди них окажется Могидин в парике или, скажем, Семираг, мне может не поздоровиться.

– Ранд, ты должен относиться к этому серьезно. – Толку от платка было немного. С большой неохотой Эгвейн поплевала на него: трудно внушить к себе уважение, когда стоишь и плюешь на носовой платок. – Я знаю, насколько ты силен, но они Айз Седай, и с ними нельзя обходиться как с деревенскими простушками. Не думай, что Алвиарин и все ее приятельницы и впрямьстремятся преклонить перед тобой колени; эти-то на самом деле подосланы Элайдой. И все, что им нужно, – это набросить на тебя узду. Неужто сам не понимаешь, что тебе следует отослать их прочь?

– И довериться твоим тайным подругам? – мягко спросил он. Чересчур мягко.

Привести в порядок лицо решительно не удалось; наверное, надо было согласиться и позволить ему послать за водой. Сдуру отказалась, а теперь уже не попросишь.

– Ты ведь знаешь, Элайде доверять нельзя, – осторожно сказала она, поворачиваясь к нему. Памятуя о случившемся в последний раз, Эгвейн не хотела даже упоминать об Айз Седай в Салидаре. – Прекрасно знаешь.

– Я не доверяю ни одной Айз Седай. Они… – Ранд поколебался, будто подбирая нужное слово, хотя каким оно может быть – Эгвейн даже представления не имела. – Они стремятся использовать меня, а я – их. Хорошенький круг, не правда ли?

Если раньше Эгвейн и подумывала о том, чтобы свести Ранда с салидарскими сестрами, то теперь, едва не съежившись под суровым взглядом его холодных глаз, сочла эту затею довольно глупой.

Вот если бы он вышел из себя да начал рвать и метать… Глядишь, Койрен с компанией пришлось бы убираться в Башню с пустыми руками.

– Коли уж ты считаешь, что он хорошенький, стало быть, так оно и есть. Ты ведь не кто-нибудь, а Дракон Возрожденный. И раз уж решил этим заняться, попробуй. Но помни, что они – Айз Седай. Любой король, как бы он ни относился к Башне, выслушает Айз Седай с почтением, даже если он с ними не согласен, и явится в Тар Валон по первому зову. Даже благородные лорды Тира, даже сам Пейдрон Найол. – (Этот дуралей Ранд просто-напросто улыбнулся, точнее, оскалился, ибо глаз его улыбка не тронула.) – Надеюсь, ты слышишь, что я говорю. Пойми, я ведь хочу тебе помочь. – Но не так, как он думает. – Используй их, если сможешь, но не думай, что это будет слишком легко. Дракон Возрожденный, надо же! Все твои троны, красивые кафтаны и дурацкий скипетр значат для них не больше, чем для меня. – Эгвейн с деланым презрением взглянула на шончанское копье, от одного вида которого у нее мурашки пробегали по коже. – Увидев тебя, они не повалятся на колени, да и ты не умрешь оттого, что они ничего подобного делать не станут. И оттого, что проявишь учтивость. Пойми, наконец: иногда надобно гнуть и самую упрямую шею. Малая толика смирения еще никому не повредила.

– Учтивость, – задумчиво пробормотал он, уныло покачал головой и запустил пятерню в волосы. – Пожалуй, ты права, Эгвейн, я не могу говорить с Айз Седай, как с каким-нибудь лордом, строящим козни за моей спиной. Это хороший совет, Эгвейн, и я попытаюсь ему следовать. Вот увидишь, я буду смирным как мышка.

У Эгвейн глаза на лоб полезли, и, чтобы скрыть это, она быстренько вытащила платок. Всю жизнь, всякий раз, когда она пыталась указать ему верный путь, он упрямо задирал подбородок и порывался идти в противоположную сторону. И с чего бы это именно сейчас он сделался таким сговорчивым?

И вообще, можно ли в нынешних обстоятельствах найти удачное решение? С одной стороны, Айз Седай, пусть даже они посланы Элайдой, все одно заслуживают почтения. Мысль о том, что кто-то проявит неуважение к любой Айз Седай, действительно огорчала Эгвейн. Так-то оно так, но она ведьдобивалась обратного: чтобы он оттолкнул посланниц Башни своей непочтительностью и дерзостью. Так или иначе, теперь уже ничего не исправить. Болваном-то его не назовешь, но до чего же он все-таки несносен!

– Ты пришла только ради этого?

Уйти она не могла. Вдруг появится возможность как-то поправить дело. На худой конец, необходимо удостовериться в том, что он не шерстеголовый тупица и в Тар Валон не поедет.

– Ты знаешь, что на реке сейчас стоит корабль Морского народа – «Белопенный», вот как он называется. А на борту его находится Госпожа Волн. – Перемена темы – как раз то, что требовалось. – Она явилась, чтобы встретиться с тобой, и уже теряет терпение.

Об этом Эгвейн узнала от Гавина. Оказывается, Эриан, заинтересовавшись тем, что занесло Ата’ан Миэйр так далеко от моря, сама села на ялик и погребла к кораблю, только вот на борт ей подняться не разрешили. Она была в бешенстве, насколько это понятие применимо к Айз Седай. Эгвейн догадывалась, что нужно Госпоже Волн, но Ранду о том предпочитала не говорить. Пусть хоть раз встретится с теми, кто не собирается ему кланяться.

– Похоже, эти Ата’ан Миэйр повсюду, – промолвил Ранд, усаживаясь на один из стульев. Выглядел он несколько удивленным, хотя Эгвейн готова была поклясться, что Морской народ здесь ни при чем. – Берелейн твердит, что мне обязательно надо встретиться с этой Харине дин Тогарой Два Ветра, но, ежели она и впрямь такова, как говорит Берелейн, я лучше повременю. Мне и так хватает женщин, настроенных со мной браниться.

Это прозвучало почти доверительно.

– С каких это пор ты стал бояться сердитых женщин? – съязвила Эгвейн и тут же пожалела о сказанном. Ее слова могли подтолкнуть Ранда к совсемнежелательным для нее действиям.

Но он нахмурился и, будто не расслышав ее слов, сказал:

– Эгвейн, я прекрасно знаю, что ты не любишь Берелейн, но ведь дело не зайдет слишком далеко, верно? А то ведь ты стала настолько похожа на айилку, что я не удивлюсь, коли тебе придет в голову исполнить с ней танец копий. Ее что-то беспокоит, но что именно – она не говорит.

Наверное, какой-то мужчина устоял перед ее прелестями и сказал «нет». Для Берелейн это страшнее, чем новый Разлом Мира.

– Да я с самой Тирской Твердыни не перемолвилась с ней и дюжиной слов. Ранд, ведь не думаешь же ты…

Неожиданно одна из дверей отворилась. Проскользнув в щель, Сомара плотно прикрыла за собой створку и объявила:

– Кар’а’карн, здесь Айз Седай.

Ранд мигом обернулся, лицо его словно окаменело.

– Уже здесь? Выходит, явились раньше назначенного часа. Врасплох меня решили застать, вот оно что! Ну ладно, скоро они усвоят, кто здесь хозяин.

Эгвейн и думать забыла о Берелейн, да и вообще обо всем, кроме этих Айз Седай. Кажется, она даже не заметила сочувственного кивка Сомары. Сейчас они войдут, увидят ее и… Только Ранд может помешать им забрать ее с собой. Ну а что потом? Ей придется все время оставаться рядом с ним, иначе посланницы Башни отсекут ее от Источника и изловят при первой же попытке высунуть нос на улицу. Так или иначе, приходилось просить помощи и защиты у Ранда. С одной стороны, она никогда не станет Айз Седай, если станет прятаться за его спиной, а с другой стороны, при одной мысли о том, чтобы вообще за кем-то прятаться, ей хотелось заскрежетать зубами – да что толку, другого-то выхода нет. Айз Седай за дверью, и вполне возможно, что уже через час она окажется в мешке. Хуже чем в мешке. Девушка набрала в грудь воздуху, но успокоиться это нисколько не помогло.

– Ранд, отсюда есть другой выход? Могу я где-нибудь спрятаться? Они не должны меня видеть. Ранд? Ранд, ты меня слышишь?

Он заговорил, но слова его были обращены явно не к ней.

– Тытам, – хрипло прошептал Ранд, уставясь прямо перед собой. – Вряд ли совпадение, что ты сейчас об этом подумал. – Во взоре его читался гнев и, может быть, страх. – Ответь мне, чтоб тебе сгореть! Я знаю, ты там!

Эгвейн непроизвольно облизала губы. Сомара посмотрела на Ранда с неподдельным материнским участием, но он этого не заметил. Сердце у Эгвейн сжалось. Не может быть! Не может быть, чтобы он лишился рассудка! Вот так, неожиданно, ни с того ни с сего. Не может быть. Однако выглядел Ранд так, словно прислушивался к кому-то невидимому, даже разговаривал с ним.

Сама не заметив как, Эгвейн подошла к Ранду и коснулась ладонью его лба. Найнив говорила, что первым делом надо проверить, нет ли у больного жара, хотя какой сейчас от этого толк? Вот если бы она хоть чуточку больше понимала в Исцелении… Впрочем, здесь и Целительство не поможет. Если только он не…

– Ранд, ты… как ты себя чувствуешь?

Придя в себя, он отпрянул от ее руки, бросил на девушку недоверчивый взгляд, но в следующее мгновение вскочил на ноги и, схватив Эгвейн за запястье, потащил за собой, да так, что она едва не наступила на собственный подол.

– Стой здесь, – велел он, поставив ее рядом с помостом, и отошел.

Растирая руку – так, чтобы он мог это видеть, – Эгвейн вновь направилась к нему. Похоже, мужчины не умеют соизмерять свою силу. Никто, даже Гавин, хотя в случае с Гавином она ничего не имела против.

– Что ты задумал?..

– Не двигайся! – раздраженно бросил он. – Чтоб ему сгореть, когда ты двигаешься, оно начинает бугриться. Я прикреплю его к полу, но ты все равно должна стоять смирнехонько. Я ведь не знаю, насколько большим мне удастся его сделать, а проверить нет времени.

Сомара разинула рот – правда, тут же его закрыла.

Прикрепит к полу? Что прикрепит? О чем он толкует?.. До нее вдруг дошло – так внезапно, что она забыла спросить, кого Ранд имел в виду, сказав «ему». Ранд же между тем оплетал ее саидин. Дыхание девушки участилось. Насколько близок к ней этот поток? Разум подсказывал, что порча саидин не может к ней просочиться, ведь Ранд касался ее плетением саидин и раньше, но эта мысль почему-то не принесла облегчения.

Эгвейн непроизвольно съежилась и вцепилась в подол.

– Что ты со мной сделал? – спросила она, порадовавшись тому, что голос ее прозвучал, во всяком случае, не жалобно.

Ранд рассмеялся. Рассмеялся!

– Взгляни в зеркало.

Девушка невольно повиновалась – и ахнула. В обрамленном серебром зеркале виднелся лишь помост, на котором стояло раззолоченное кресло. А ее… ее не было.

– Я… невидима, – выдохнула Эгвейн. Как-то раз Морейн укрыла их всех с помощью саидар, но где он этому научился?

– Так небось лучше, чем прятаться под кроватью, – заметил Ранд. Надо же, как будто ей могло прийти в головунечто подобное! – Хочу, чтобы ты посмотрела, каким смирным и почтительным я могу быть. Кроме того, – тон его стал серьезным, – ты можешь заметить то, что я ненароком пропущу. И возможно, даже захочешь рассказать об этом мне. – Он с отрывистым смешком вспрыгнул на помост, подхватил резное копье с бело-зеленой кистью и уселся в кресло. – Пригласи их, Сомара. Пусть посланницы Белой Башни предстанут перед Драконом Возрожденным.

От его кривой усмешки Эгвейн сделалось не по себе, почти так же, как и от близости саидин. И насколькоблизок к ней этот проклятый заслон?

Сомара исчезла, и в следующее мгновение двери широко распахнулись.

Впереди шла статная пышнотелая женщина в темно-голубом наряде – не иначе как Койрен. По обе стороны от нее, поотстав на полшага, следовали Несан в простом шерстяном коричневом платье и незнакомая круглолицая Айз Седай с пухлым, капризным ртом, обряженная в зеленый шелк. Эгвейн пожалела о том, что Айз Седай не всегда одеваются в цвета своих Айя – такого правила придерживались только Белые, – ибо, судя по суровому взгляду, которым эта женщина уже с порога одарила Ранда, она явно не принадлежала к Зеленым. Холодная невозмутимость едва скрывала презрение, однако заметить его мог лишь человек, хорошо знавший Айз Седай. А вот Ранд, похоже, не замечал, ибо все свое внимание сосредоточил на Койрен. Птичьи глазки Несан так и бегали по комнате, не упуская, разумеется, ни одной детали.

Сейчас Эгвейн от всей души радовалась тому, что Ранд успел окружить ее заслоном, из чего бы он ни был сплетен. Она начала было утирать лицо платком, который по-прежнему держала в руке, но тут же испуганно застыла. Конечно, он говорил, что прикрепит эту штуковину к полу – а вдруг забыл? Вдруг она стоит перед ними вся как на ладони? Правда, взгляд Несан скользнул по ней, не задерживаясь. Пот стекал у нее по лицу, лился по телу ручьями. Чтоб ему сгореть, этому проклятущему Ранду! Уж лучше бы он и вправду спрятал ее под кроватью.

За Айз Седай вошли и другие женщины, не меньше дюжины. Скромно одетые, в простых полотняных плащах, выглядели они довольно крепкими, однако чуть ли не сгибались под тяжестью двух вместительных, обитых медью и украшенных изображением Пламени Тар Валона сундуков. Поставив их на пол, служанки выпрямились с явным облегчением, некоторые тайком потирали руки. Как только двери захлопнулись, все три Айз Седай одновременно присели в реверансе – правда, не слишком глубоко.

Ранд уселся прежде, чем они успели выпрямиться. Всех трех Айз Седай окружало свечение саидар, всех вместе, – они вступили между собой в соединение. Эгвейн постаралась вспомнить, что она видела, как они это проделали. Лица посланниц были невозмутимы и остались такими, даже когда Ранд неожиданно поднялся с кресла и, пройдя мимо сестер, пристально вгляделся в лицо каждой прислужницы.

Что это он?.. Эгвейн удивилась было, но тут же сообразила. Проверяет, не пришли ли под видом служанок другие Айз Седай. Она покачала головой, но, спохватившись, снова застыла. Он глуп, если считает, что такой проверки достаточно. Многие служанки уже немолоды, и, коли это видно по их лицам, они не могут быть сестрами. Но те две, что помоложе, ежели они стали Айз Седай недавно, могли и не успеть обрести лишенные признаков возраста черты. Правда, среди них – в этом Эгвейн могла поручиться – Айз Седай не было. Она явственно ощущала присутствие всего трех женщин, способных направлять Силу, и ошибиться на столь близком расстоянии не могла. Но то она, а Ранду приходилось полагаться на внешние признаки.

Он легонько приподнял подбородок одной молодой, но рослой и крепкой женщине и с улыбкой заглянул ей в глаза. Та качнулась, будто собираясь упасть в обморок.

– Не бойся, – сказал ей Ранд, повернулся на каблуках и направился к своему креслу. Проходя мимо Айз Седай, он даже не взглянул в их сторону, лишь будто мимоходом, но достаточно твердо заявил: – Вы не должны направлять Силу в моем присутствии. Отпустите Источник.

По лицу Несан промелькнуло задумчивое выражение, две другие невозмутимо наблюдали за тем, как он занял свое место. Потирая руку – Эгвейн знала, что он ощущает холодное покалывание, – Ранд повторил, уже более сурово:

– Я сказал, что здесь нельзя направлять Силу. И даже обнимать саидар.

Повисло тягостное молчание – Эгвейн оставалось только молиться. Как он поступит, если они откажутся повиноваться? Попытается отсечь их от Источника? Но ведь отсечь женщину, которая уже держится за саидар, очень трудно, не то что отгородить ее от Источника заранее. А здесь их три, да еще и соединенные между собой. Справится ли Ранд с ними и что сделают они, ежели не справится?

В этот миг свечение исчезло, и Эгвейн едва успела подавить облегченный вздох. Едва ли установленный Рандом барьер был непроницаем для звуков.

– Так-то лучше. – Ранд улыбнулся, но глаза его оставались холодными. – Давайте начнем все сначала. Вы мои почетные гостьи, и вы только что вошли.

Они поняли, что это не просьба. Койрен слегка напряглась, глаза черноволосой женщины и в самом деле расширились. Несан лишь кивнула, будто добавив еще что-то к своим мысленным заметкам. Эгвейн отчаянно надеялась, что Ранд будет осмотрителен. От Несан не укроется ничего.

С видимым усилием Койрен собралась с духом, разгладила платье и даже попыталась поправить шаль, которой на ней не было.

– Я, Койрен Селдайн Айз Седай, – произнесла она звонким голосом, – имею честь возглавлять посольство Белой Башни и представлять здесь особу Элайды до Аврини а’Ройхан, Блюстительницы печатей, Пламени Тар Валона, Престола Амерлин.

Спутницы ее представились менее пышно, но столь же торжественно. Женщину с суровым взглядом звали Галина Касбан.

– Я – Ранд ал’Тор. – Эта простота являла разительный контраст с многоцветьем титулов. Ни одна из них не заикнулась о том, что посольство прибыло к Возрожденному Дракону, умолчал об этом и Ранд, но именно умолчание вызвало у служанок шепоток.

– Возрожденный Дракон… это Дракон Возрожденный.

Как будто услышав этот шепот, Койрен вздохнула, качнув головой, и заговорила глубоким, с бархатистыми нотами голосом:

– Престолу Амерлин ведомо, что были явлены знаки и пророчество исполнено, а потому мы почтительно приглашаем Дракона Возрожденного…

Эгвейн потребовалось совсем немного времени, чтобы уразуметь, к чему сводилась эта витиеватая и весьма двусмысленная речь. Итак, если приглашение будет принято, они намеревались «со всеми подобающими почестями» сопроводить Ранда в Белую Башню, и Элайда обещала ему «поддержку и покровительство» Престола Амерлин и Башни.

Цветистые фразы следовали одна за другой, пока наконец Койрен не закончила:

– …в знак чего Амерлин просит Дракона Возрожденного принять этот скромный подарок.

Она повернулась к сундукам, подняла руку и застыла с едва уловимой гримасой. Ей пришлось повторить жест, прежде чем служанки смекнули, в чем дело, и бросились поднимать крышки, стянутые медными полосами; по всей видимости, она планировала открыть сундуки с помощью саидар. В сундуках находились кожаные мешки. Повинуясь очередному резкому жесту Койрен, служанки принялись их развязывать.

Эгвейн едва не ахнула. Теперь ей стало понятно, отчего эти женщины чуть ли не кряхтели: в открытых мешках красовались золотые монеты всевозможной чеканки, сверкающие кольца, богатые ожерелья и россыпи неоправленных драгоценных камней. Целое состояние, даже если этими сокровищами присыпали сверху мусор.

Откинувшись на своем походившем на трон кресле, Ранд посмотрел на сундуки и, кажется, едва не улыбнулся. Айз Седай впились в него взглядами, хотя их лица и походили на бесстрастные маски. Эгвейн показалось, что в глазах Койрен промелькнуло удовлетворение, а губы Галины неуловимо скривились в презрительной усмешке. Несан… Несан была опаснее всех.

Неожиданно крышки упали сами по себе, так что служанки отскочили с испуганными возгласами. Айз Седай замерли. Эгвейн, обливаясь потом, усердно возносила молитвы. Она, конечно же, хотела, чтобы он вел себя дерзко, но не до такой степени. Эдак они захотят укротить его, не сходя с места.

Только сейчас она сообразила, что он вовсе не держался «почтительно и смиренно». И не собирался, только голову ей морочил! Не будь Эгвейн так напугана, что у нее колени подгибались, она непременно надавала бы ему затрещин.

– Много золота, – сказал Ранд. Выглядел он довольным, на лице сияла широкая улыбка. – Это хорошо. Золоту всегда найдется применение.

Эгвейн опешила, услышав в его голосе алчные нотки.

Койрен ответила ему столь же широкой удовлетворенной улыбкой:

– Престол Амерлин, разумеется, очень щедра. Когда Дракон Возрожденный прибудет в Белую Башню…

– Да, когда я прибуду в Башню… – прервал ее Ранд, словно размышляя вслух. – Да, я жду не дождусь того дня, когда я окажусь в Башне… – Он слегка подался вперед. Драконов скипетр качнулся. – Но вы ведь понимаете, мне потребуется время. У меня есть обязательства – и здесь, и в Андоре, да и в других местах.

Койрен на мгновение поджала губы, но лицо ее осталось совершенно спокойным, а голос – таким же ровным и вкрадчивым, как раньше.

– Разумеется, мы и сами не против отдохнуть несколько дней перед обратной дорогой в Тар Валон. Но осмелюсь предложить: пусть все это время одна из нас остается рядом. Мы слышали о кончине несчастной Морейн. Сама я не могу занять ее место, но и Несан, и Галина с готовностью помогут тебе советом.

Ранд нахмурился, внимательно рассматривая двух Айз Седай, чьи имена назвала Койрен, тогда как Эгвейн затаила дыхание. Казалось, он то ли к чему прислушивается, то ли во что-то вслушивается. Несан, в свою очередь, так же открыто разглядывала Ранда. Пальцы Галины непроизвольно разглаживали юбку.

– Нет, – ответил он наконец, положив руки на подлокотники кресла, отчего оно стало еще более похожим на трон. – Это небезопасно. Я не хочу, чтобы одной из вас, будто бы случайно, засадили между ребер копье. – Койрен открыла было рот, но Ранд не дал ей вымолвить и слова. – Ради вашей собственной безопасности я требую, чтобы ни одна из вас не приближалась ко мне без моего ведома ближе чем на милю. Лучше всего, если вы будете держаться на таком расстоянии от дворца, и ни шагом ближе без разрешения. А когда я соберусь ехать с вами, вас известят. Это я обещаю. – Ранд неожиданно поднялся. Он и так был высок, да к тому же стоял на помосте, – чтобы смотреть на него, Айз Седай теперь приходилось задирать головы. Им это, судя по окаменевшим лицам, нравилось не больше, чем его требования. – Ну а сейчас я разрешаю вам удалиться. Отдыхайте. Чем скорее я улажу некоторые дела, тем раньше смогу отправиться в Башню. Я сообщу, когда пожелаю встретиться с вами снова.

К такому обхождению Айз Седай не привыкли, обычно они решали, когда заканчивать беседу, и их недовольство едва не прорвалось сквозь маску невозмутимости. Однако делать было нечего. Изобразив нечто похожее на реверанс, они повернулись к выходу.

Неожиданно Ранд заговорил снова, небрежным тоном:

– Ах да, чуть не забыл спросить. Как дела у Алвиарин?

– Хорошо. – На миг челюсть у Галины отвисла, а глаза округлились. Ответила она от неожиданности и, по-видимому, такого от себя не ожидала.