Побег из Сансет

– У меня есть, – говорит Генри Маклуми, делая жест ладонью. – Джейн, охарактеризуйте, нам своего сына, пожалуйста.

– Мой сын – добрый, порядочный, всегда готов помочь близким и друзьям,– ответ очевиден, любая мама так и ответит, даже та, что родила насильника.

– Помочь друзьям в торговле и реализации наркотиков? – спрашивает Пейдж. В зале раздаются смешки. Вопрос был лишним, но ему поручено довести дело до конца и доказать явную виновность парнишки.

– Делаю вам замечание, – буркает Грегори, ударяя молотком о гладкую поверхность стола из лиственницы. Он любит юмор, но не такой грубый. – Есть еще вопросы к свидетелю?… Зовите следующего.

– В зал заседания вызывается Тиффани Фёрт, супруга подозреваемого. Молодая особа с темными волосами и плоским животом.

– Тиффани Фёрт, где вы были 19 числа вечером? – спрашивает Пейдж.

– В магазине. Делала покупки.

– Наблюдали ли вы странные вещи в поведении Энди?

– Нет.

– Ваша позиция ясна.

….

– В зал суда вызывается Тревор Альб, шериф нашего города.

– Уважаемый шериф, сообщите, пожалуйста, нам о поимке хранителя наркотиков.

– Возражаю, господин судья! Мой клиент – всего лишь подозреваемый.

– Возражение принято.

– Могу я? – спрашивает полицейский. Толстый, с глубоко посаженными глазами, но добрым лицом. Заторможенный тип. Судья кивает трижды, и все разы тщетно.

– Да, можете.

– Мы ворвались в дом Фёрта, потому что он скрылся с места преступления. Он продал нашему агенту кокаин, что зафиксировано на снимках, заснятых нашими специалистами. Сегодня нам стало известно, что в городской больнице умер парень, которому была продана на прошлой неделе наркота. В своих показаниях он указывал на Энди Фёрта, но нам нужно было доказать его вину…

– Сука! – вскрикнула полноватая женщина с сальными сероватыми волосами, затем, поддавшись ярости, вскочила с трибун и напала на парня. Охранники с силой вытолкали ее из зала. Мать потерпевшего…

Лицевые нервы Энди дернулись, одновременно и кольнуло в сердце. Ему захотелось сделать невозможное – перемотать время и не связываться с наркотой. Теперь светит тюрьма, а ребенок вырастет без отца, мать будет долго страдать от угрызения совести – мол, воспитала такого мерзавца, а жена никогда не сможет простить. За год отношений он понял, что ей палец в рот не клади.

Еще минут двадцать продолжаются судебные прения, а по их завершению суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения. Грегори Коллинз беседует с личными помощниками, все это время проведшими на скамье со слушателями и вникающими в суть дела.

Судья подписывает документ и прикладывает печать.

– Выслушав доводы и доказательства обеих сторон, а также свидетелей суд установил виновность Энди Фёрта. Учитывая его послужной список, наличие маленького ребенка и матери-одиночки, Верховный суд постановил сроком наказания пять лет в тюрьме “Сансет”. Решение обжалованию не подлежит. Понятно ли ВАМ решение суда?

Джейн Кольт, мать подсудимого, всхлипывает и кричит, что ее сын невиновен, что его подставили. Энди рыдает, прикрыв лицо руками. Маклуми хлопает парня по плечу, извиняется и уходит домой. Сегодня жена приготовила свой фирменный вишневый торт, да и трансляцию бейсбола никто не отменял.

Двое служителей закона сопровождают парня к служебной машине, на которой его и повезут в “Сансет”. Фёрт перестал плакать, и влез на заднее сиденье фургона марки “БМВ”. Наручники туго жмут. Тачка то и дело подпрыгивает, цепляясь колесами за дорожные выбоины. Парень в полголоса шепчет несвязный бред, находясь в шоковом состоянии.

Кто бы мог подумать, что его поймают на таком дельце? Многие тинэйджеры употребляют дурь. Перед ним стоял выбор – влиться в интересную тусовку, либо просиживаться целыми днями на парах с ботаниками.

В салоне играет какая-та идиотская песня в стиле кантри, повествующая о лучших временах жизни. Энди затыкает уши пальцами и просит, чтобы поменяли частоту. Водитель велит ему замолкнуть и прибавляет звук. Скоро музыка сменяется хроникой новостей. Диктор сообщает о надвигающемся шторме и советует не выходить из дома. Отменены все перелеты на материк, не говоря уже о морских передвижениях.

– Твоя жена еще не залетела? – спрашивает водитель у своего коллеги. Обоим по шестьдесят лет, и ни у одного нет детей. Жизнь летит вперед, а после себя кроме праха нечего оставить.

– Нет, но я ее каждый день тра*аю, – заверяет собеседник и достает флягу. Раз сегодня не за рулем, то можно и выпить. Все – равно никто не проверяет их через алкотестеры. Посидел часок другой, забрал виновного, сдал в тюрьму и больше ничего.

– Берегись!

Сильнейший толчок опрокидывает машину в кювет. Лязг железа по грунту, дребезг стекол, поднявшаяся пыль. Темнота в глазах.

2

Джейн Кольт узнает чуть ли не самой первой о побеге сына, если не брать в расчет ФБР. Два агента в течение часа расспрашивают женщину о том, где мог бы скрываться преступник. Оба представителя закона – слабого пола. Видать, руководство решило, что это поможет более эффективному завершению допроса.

– Есть ли у вас родственники в других городах? – спрашивает Мишель Галлакхер, самая симпатичная. Ее голубоватые глаза пронизаны спокойствием, чем и привлекают людей, несмотря на жесткий характер и серьезное выражение лица. – Отвечайте.

– В случае сокрытия информации вам грозит уголовное дело, – отмечает Эллис Шейн. Уродливая худышка с рыжеватыми волосами и ямочкой на подбородке. Такие люди, как она, всегда являются костылями, их чуткий присмотр и хищное рвение найти хоть какие-либо улики, то и дело приближают к раскрытию дела.

– Нет. Все, о ком я поведала вам, живут в Форест Хилле, – говорит Джейн и выдыхает, все ее мысли связаны с сыном.

– Миссис Кольт, скажите честно – как женщина женщине – достоин ли укрывания ваш сын? – спрашивает Галлакхер, пододвигаясь корпусом ближе к собеседнице, отчего просвечиваются ее трусики из брюк. Татуировка меж ягодиц “Вход воспрещен” смотрит в сторону стены.

– У вас есть дети?

– Вам, кажется, задали другой вопрос, – снова вмешивается Эллис, похожая в такие минуты на змею, которую хочется схватить и душить до потери сознания, затем ждать пока она придет в себя, и душить с еще большим рвением.

– Я никого не скрываю, – всхлипывает Джейн. Она держалась до последнего, только чтобы эти две стервы, вломившиеся в ее дом, не увидели ее слабость, но нервы на пределе. – За моим сыном гонятся все полицейские города, и вы думаете, он пришел бы ко мне?

– Мы не думаем… – Галлакхер кладет ладонь на руку опрашиваемой и тщательно старается подбирать слова. Она уверена, что с помощью искусной коммуникации можно найти общий язык с любым человеком.

– То-то. Не соображаете вообще, – вырывается из уст Кольт, резко и быстро, как патроны одноименного пистолета.

– Что ты сучка сказала? – шипит рыжеватая бестия. – В тюрьму захотела?

– Шейн прекрати. Она ничего не знает. Допрос завершен. Миссис Кольт, в случае чего – звоните нам, – визитка перебирается в руки бедной Джейн. В душе она рада, что сын смог скрыться. Она не считает его поступок пустяком, но пять лет заключения – слишком строго для такого правонарушения. Тюрьма разрушает людей, ломает их. О какой справедливости может идти речь, если в одну камеру порой сажают мелкого грабителя и маньяка, на чьем счету десятки смертей?

Не смогла она уберечь Энди от развратов судьбы. Большая вина лежит на бросившем их муже, (сыну без отца приходится больше прилагать усилий, чтобы стать настоящим мужчиной) но и она сама не углядела за сыном… В последние годы Джейн вкладывала все усилия в работу, будучи школьной учительницей. Преподавала английский язык, брала дополнительные часы, занималась репетиторством с мигрантами, по большей части азиатами. Каждая копейка шла в дом. Дело даже не в трудоголизме, она просто желала лучшей жизни своему сыну, который пока еще не работал.

Узнав о случившемся, контора позвонила Джеку Фридриксону, и, променяв посиделки с горячим шоколадом на веранде и книгой о приключениях Робинзона Крузо в руках, тот стоит на трассе и расследует происшествие. Одет в бежевый плащ.

Тюремный фургон покоится вверх тормашками в кювете, вторая машина, “Шевроле Круз”, пострадала меньше – помята передняя часть и есть жесткие царапины на левом боку. Оба конвоира Энди Фёрта мертвы вследствие сильнейшего удара, водитель второй машины напрочь отсутствует.

Фридриксон выслушивает показания единственного свидетеля аварии. Им оказался владелец местной забегаловки на Кудрик Стрит. Лысеющий еврей пятидесяти лет.

– Мистер Стейновиц, видели ли вы лицо водителя второго автотранспорта? – спрашивает агент. Единственный в своем роде профессиональный сыщик, работающий в отделе ФБР при городе.

– Нет. К сожалению, я страдаю близорукостью. Жена советует сделать…