Ворчание из могилы

Завтра я начинаю переделку «Восьмого дня творения» [ «Аквариум с золотыми рыбками»]. Восемь дней она не займёт, поэтому у меня останется целых два месяца на сериал. Каждый день мои проработки приносят пачки заметок, и это кайф. Я думаю, мне начинает нравиться этот сериал.

1 октября 1941: Джон В. Кэмпбелл-мл. – Роберту Э. Хайнлайну

По поводу «По собственным следам». Он потеснил с первого места «Здравый смысл»[21 - «Здравый смысл» – вторая часть «Пасынков Вселенной», печаталась в октябре 1941-го.]… «По собственным следам» не какая-то халтура, это – первая полноценная фронтальная атака на сюжет временной петли. Это – великолепная идея, и она была красиво решена. Вы взяли незначительный, но очень интригующий пункт из всей теории путешествий во времени и достроили его до тех масштабов, которых он заслуживает. Причин этого успеха несколько, среди прочего: в каждое возращение Уилсона Вы следуете за его мыслями и каждый раз показываете, почему именно он сказал то, что сказал, хотя он вполне мог бы попытаться изменить слова, которые запомнил. В Вашем рассказе человек из будущего, который знает больше, всякий раз повторяет: «Это слишком долгая история, чтобы её объяснять» и отмахивается от вопросов, тем самым интригуя и одновременно раздражая читателя – и тем самым заставляя его полюбить эту историю.

4 октября 1941: Роберт Э. Хайнлайн – Джону В. Кэмпбеллу-мл.

Попытался начать сериал и меня одолела бессонница. Вчера вечером был вынужден прибегнуть к двуспальной кровати и барбитурату. Под действием лекарства просыпался всего лишь три раза за ночь, получилось более восьми часов сна, будь он проклят, и сегодня я себя прекрасно чувствую. Однако сериал всё ещё выглядит безнадёжно. Идея грандиозная, удивительная, и с каждым днём я нахожу у неё всё более интересные грани. Но с каждым днём она выглядит всё менее и менее осуществимой – в качестве бульварного чтива. События в сюжете текут с поистине геологической неторопливостью. Есть и другие проблемы, Вам они будут очевидны. Я не знаю, не знаю.

…«По собственным следам» всё же халтура – ловкий трюк, безусловно, но не более чем ловкий трюк. Сахарная вата.

Глава II

Истоки

16 октября 1941: Роберт Э. Хайнлайн – Джону В. Кэмпбеллу-мл.

Свои истории я пишу быстро, стоит только начать. Но я пока что неудовлетворён центральной коллизией. Я прокручивал в уме несколько центральных конфликтов, любой из которых, на мой взгляд, сделал бы сюжет, но среди них пока не нашлось такого, который полностью бы меня устраивал. Я хочу, чтобы эта история была высокой трагедией. Не вестерном с реками крови и сюжетом из греческой трагедии, но трагедией в истинном греческом смысле. (Обязательно трагедия, потому что для манипулирования генетикой нужна сверхчеловеческая мудрость, а я отнюдь не супермен.)

ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА: Названия рассказов в тексте иногда опущены, поскольку в переписке часто использовались рабочие названия. Время от времени окончательное название рассказу давал сам автор, обычно же название изменял редактор перед отправкой рассказа в печать. Если приводить здесь все названия, которые сменил тот или иной рассказ, это могло бы только привести к путанице.

9 ноября 1941: Роберт Э. Хайнлайн – Джону В. Кэмпбеллу-мл.

Вот первые десять тысяч слов вещи, над которой сейчас бьюсь [ «Там, за гранью»]. Откровенно говоря, полное дерьмо. Но будь я проклят, если не смогу разродиться для Вас пригодным для печати материалом. Моя главная проблема в том, чтобы вставить в сюжет достаточное количество иллюстративного действия и не дать ему завязнуть в бесконечной болтовне. У меня целая кипа заметок для этой истории, в два раза больше, чем к любой другой вещи, которую я когда-либо делал. И это действительно интересные идеи – но я нахожу, что из них адски трудно извлечь сюжет.

Но я сделал этот кусок и продолжу делать примерно по две тысячи слов в день или больше. Пятнышки справа по краю листа – моя кровь, по капле на строку.

15 ноября 1941: Роберт Э. Хайнлайн – Джону В. Кэмпбеллу-мл.

Вот ещё кусок писанины [ «Там, за гранью»]. Я думаю, лучше будет показывать Вам это еженедельными порциями, потому что я ни в коем случае не уверен относительно их качества и хотел бы, чтобы Вы просматривали и комментировали их по мере того, как я их выдаю. Тогда, если у Вас появится какая-нибудь блестящая идея, я смогу тут же её использовать. Похоже, Вы лучшего мнения об этом сюжете, чем я. Мне кажется, чтобы приделать к нему хоть сколько-нибудь живую концовку, потребуется Deus Ex Machina[22 - Deus Ex Machina (лат.) – бог из машины, неожиданный неправдоподобный счастливый поворот событий.], и в моём нынешнем бесплодном состоянии ума таким Deus можете быть избраны Вы.

2 декабря 1941: Роберт Э. Хайнлайн – Джону В. Кэмпбеллу-мл.

Думаю, не ошибусь, если предположу, что необходимые изменения и исправления могут подождать до моего приезда в Нью-Йорк. Большинство правок, если они вообще понадобятся, должны быть сделаны во второй части. Кажется, мне удалось полностью избежать разных табу. Сравните эту историю [ «Там, за гранью»] с любым выпуском «Ladies’ Home Journal» – мой рассказ намного более скромен, чем материалы, которые сейчас печатают в наших журналах. Я помню рассказ в «National Magazine», который издаёт «Street & Smith», в котором герой моет спину героине – оба нагишом. У себя я даже не намекаю, что половые сношения были древней человеческой традицией, и Вы можете обыскать сюжет от начала до конца, но не найдёте ни одной ссылки на анатомические детали.

Я действительно вставил сцену о телепатии с нерождённым ребёнком – как Вы предлагали. Но я убрал со сцены его мать. Не думаю, что в этой вещи есть какие-то нескромные намёки. Много сцен типа «мальчик встречается с девочкой», кое-кто будет и против них возражать, но, чёрт возьми, они должны присутствовать – чтобы история была вообще хоть как-то похожа на реальную жизнь!

8 декабря 1941: Джон В. Кэмпбелл-мл. – Роберту Э. Хайнлайну

Менее всего я хотел, чтобы Вы думали, что речь идёт о чем-то безотлагательном.

Возможно, Ваш эквивалент – указатель на Вашей личной эмоциональной шкале – «жажда», больше подходит по смыслу, чем «нужда». Лучше всего ситуацию сформулировать таким образом: я нуждаюсь – в смысле, «должен иметь бесперебойно» – во всяких невероятных историях. Я нуждаюсь в рукописях. Я жажду всяких невероятных историй от Вас; я страстно жажду рукописей того качества, которое Вы производите.

(Любопытно – мы оба обладаем словарным запасом, возможно, в 300 000 слов и весьма неплохо способны различать оттенки их значений. И при всём при этом у меня не получается достаточно адекватно выразить точный оттенок и интенсивность значения одной элементарной мысли: «я хочу, чтобы Вы писали рассказы для «Astounding».)

Но на будущее. Я не знаю, что Вы будете делать. Я понятия не имею, насколько Вы будете загружены работой. Я не знаю, сможете ли Вы когда-либо писать рассказы в качестве релаксации. (Я могу: это так же весело, как чтение чужих работ.)

9 декабря 1941: Роберт Э. Хайнлайн – Джону В. Кэмпбеллу-мл.

Впервые за сорок восемь часов я смог оторваться от радио достаточно надолго, чтобы думать о написании писем. Естественно, сейчас всё наше внимание сосредоточено только на одном. Мы всё ещё привыкаем к радикальным переменам, но наш боевой дух, как и у всех, чрезвычайно высок, о чём я счастлив сообщить. Лично мне эта ситуация, по сути, трагическая, помогла в решении моих собственных эмоциональных проблем. В последние полтора года я разрывался между двумя противоположными точками зрения – с одной стороны, желанием как можно дольше беречь мои собственные маленькие земные блага, мой собственный уютный домик с неизменной компанией в лице моей жены, товарищеские отношения с друзьями и, с другой стороны, желанием добровольно вернуться на службу. Теперь всё завершилось, я доброволец и таким образом сдал мою совесть (как хороший католик) на хранение другим.

Вопрос для меня стоял весьма остро. За последние восемнадцать месяцев мне часто было весело, и я часто занимался очень интересными вещами, но я не был счастлив. Днём и ночью меня грызли сомнения относительно курса, которым я следовал. Я чувствовал, что было кое-что, что я должен был сделать. Я пытался (без особого успеха) рассуждать логически, напоминая себе, что Флот знает, где я нахожусь, знает мои способности и имеет законное право обратиться ко мне, если они захотят меня призвать. Но при этом я всё равно чувствовал себя подлецом. Эта страна была очень добра ко мне, и налогоплательщики поддерживали меня многие годы. Шестнадцать лет назад, когда меня привели к присяге, я знал, что моя служба и – в случае необходимости – моя жизнь будут отданы этой стране. Ни доводы рассудка, ни увещевания моих друзей не могли поколебать моей личной веры в то, что сейчас я не должен попусту тратить время.

Я зарегистрировался в комендатуре, как только услышал, что Пёрл-Харбор был атакован. После этого я телефонировал[23 - Телефонировал – Хайнлайны часто употребляют именно этот архаизм.] Вам. На следующий день (вчера) я представился в Сан-Педро[24 - San Pedro – портовый район Лос-Анджелеса, где размещались службы ВМФ. После вторжения Японии в Маньчжурию в 1931 году сюда была переведена часть Атлантического флота.] и попросил провести медицинский осмотр. Я – старая кляча в том, что касается многих мелких нюансов – полдюжины мелких хронических заболеваний, все они обнаруживаются сразу же при физическом обследовании, но я был готов их обсуждать и оспаривать. Однако меня забраковали только по двум показателям, совершенно банальным – потому что я старый лёгочный больной и потому что я близорук вне пределов, позволенных даже для штабного персонала. У них не было иного выбора, кроме как отклонить меня в то время. Но у меня стопроцентное зрение с коррекцией, и я полностью излечен от туберкулёза, вероятно, я более нормален в этом отношении, чем значительный процент служащих, которые не подозревают, что у них он есть. Конечно, в моих лёгких есть шрамы, но что с этих шрамов?

* * *

Мои чувства по отношению к япошкам можно описать как холодную ярость. Я не только хочу, чтобы они были побеждены, я хочу, чтобы они были разгромлены. Я хочу, чтобы они были наказаны как минимум стократно, их города сожжены, их промышленность уничтожена, их флот пущен ко дну, и, наконец, их суверенитет аннулирован. Нас вынудили лечь на курс империализма. Значит, так тому и быть. Германия и Япония не безопасные соседи. Я искренне верю, что мы больше их и сильнее. Давайте будем ими править. Мы этого не хотели – но если кто-то должен быть боссом, я хочу, чтобы это были мы. Разоружить их и лишить свободы. Мы можем прилично отнестись к частным лицам в экономическом смысле, но забрать их суверенитет.

16 декабря 1941: Роберт Э. Хайнлайн – Джону В. Кэмпбеллу-мл.

До сих пор не удалось втюхать кому-нибудь мои ценные услуги. Письмо, в котором я просился добровольцем, сопровождаемое заверенной копией моего медицинского заключения, кружит где-то в официальных каналах. Я сунул в него конверт авиапочты с запиской помощнику коменданта, с просьбой отправить приказ о назначении незамедлительно, однако меня не удивит, если придётся торчать здесь до января или около того. Тем временем я кручусь вокруг офисов местных военно-морских учреждений, пытаясь найти того, кто захочет послать на меня запрос. Пока безуспешно. Проклятье! Я должен был это сделать ещё полгода назад!

21 декабря 1941: Роберт Э. Хайнлайн – Джону В. Кэмпбеллу-мл.

Меня заинтересовал комментарий Вашего отца по вопросу о Флоте и ваши дальнейшие комментарии. В некоторых комментариях он жалуется на реально допущенные ошибки, другие, как Вы отметили, происходят от нехватки знания об истинных проблемах. Некоторые из реальных ошибок, как мне кажется, присущи самой природе военной организации и потому неизбежны. Военный моряк – сложная профессия, на подготовку адмирала уходит не менее двадцати пяти лет, – а ведь подвижность ума с возрастом уменьшается. Я не вижу никакого простого способа избежать этого. А ваш отец столь же восприимчив к новым идеям, как Вы? Он покинет свой пост и позволит Вам говорить ему, как управлять «AT&T»? Есть ли вообще какой-нибудь способ избежать этой дилеммы? Между тем, начальство… отнюдь не против новых идей, как пытаются убедить комментаторы новостей. Существующий метод зенитного огня был изобретён энсином[25 - Энсин – младшее офицерское звание на Флоте.]. Адмирал Кинг поощрял наши с мичманом попытки изобрести новый тип бомбы. (Примечание: Мы в этом не преуспели.) Возможно, Вы помните, что одна из моих придумок была подхвачена младшим офицером и стала штатно применяться на Флоте прежде, чем следующий номер журнала оказался на прилавках[26 - См. Комментарии в конце книги. Военная тайна.]. Тем не менее есть что-то в военной жизни, что превращает людей в консерваторов. Я не знаю, как с этим справиться. Рузвельт отчасти поправил ситуацию, продвигая молодых людей и/или мужчин, способности которых он знал, но это – чистая удача, что у нас есть президент, который знал о проблемах Флота и был знаком с личным составом с тех пор, как сам был молодым человеком. Я не знаю никакого универсального решения.

* * *

Со дня на день я могу получить своё предписание – наряду со многими другими старыми клячами, которые не должны были бы выходить в море, если бы не было той пристрастной оппозиции, о которой я говорил…

…Некоторые взгляды Феликса Гамильтона автобиографичны [Гамильтон Феликс – главный герой романа «За этим горизонтом»]. Я тоже хотел бы быть всесторонне развитой личностью, но я прекрасно понимаю, что по многим параметрам я – посредственность. Мне не досталось ни хорошей памяти, ни особых способностей, ни физической силы, ни силы характера, чтобы выполнять эту работу. Меня это не слишком угнетает, но я помню о своих недостатках. Я достаточно незауряден и у меня достаточно воображения, чтобы ясно понимать, насколько поверхностно моё знакомство с миром, и знать, что у меня нет ни здоровья, ни энергии, ни запаса лет, чтобы достигнуть того, чего я хотел бы достичь. Не расценивайте это как ложную скромность…