Кулл. Теневое королевство

Его орлиный взгляд обежал древний зал. Уверенность вернулась… А в тёмном углу зала шевельнулся гобелен – едва заметно.

ГЛАВА 2. ТАК СКАЗАЛИ МОЛЧАЛИВЫЕ ЗАЛЫ ВАЛУСИИ

Луна ещё не взошла, и сад был освещён факелами в серебряных светильниках, когда Кулл сел за стол Ка-ну, посла с западных островов. Справа от него сидел этот древний пикт, мало похожий на представителя своего свирепого народа.

Ка-ну был стар, мудр в государственных делах, и в его глазах, оценивающе глядящих на Кулла, не было первобытной ненависти; племенные традиции не мешали его суждениям. Долгое общение с государственными деятелями цивилизованных народов убрали эти предрассудки. Он не задавался вопросом: «Кто и что это за человек?» Вместо того он спрашивал себя: «Могу ли я использовать его, и если да, то как?» Племенные предрассудки он использовал только для продвижения своих собственных планов.

Кулл смотрел на Ка-ну, коротко отвечая на его фразы, раздумывая, сделает ли цивилизация нечто подобное пикту и из него. Ведь Ка-ну был мягок и толст. Много лет прошло с тех пор, как Ка-ну держал меч. Правда, он был стар, но Кулл видел людей и старше на передовой битвы. Пикты – долгоживущая раса.

Красивая девушка стояла у локтя Ка-ну, наполняя его кубок, и у неё было много работы. Тем временем Ка-ну продолжал шутить и комментировать, а Кулл, втайне презирающий его болтливость, не пропустил при этом ни одной его проницательной шутки.

На банкете присутствовали вожди и государственные деятели пиктов; последние вели себя жизнерадостно и расслабленно, в то время как воины были поверхностно вежливы, но явно помнили о кровной вражде своего народа с атлантами. И всё же Кулл, с оттенком зависти, осознавал, насколько свободно и непринуждённо проходил этот пир по контрасту с подобными пирами двора Валусии. Такая же свобода преобладала в грубых лагерях Атлантиды…

Кулл мысленно пожал плечами. Все же Ка-ну был прав в том, что он, казалось, забыл древние обычаи и предрассудки своего племени, и Кулл, должен стать настоящим валусианцем и научиться поступать так же.

Наконец, когда луна достигла своего зенита, Ка-ну, евший и пивший за трех, откинулся на диван с удовлетворённым вздохом и сказал:

– Теперь уйдите, друзья, ибо король и я будем говорить о делах, которые не касаются детей. Да, и ты уйди, моя красавица; но сначала дай мне поцеловать эти рубиновые губки, вот так; а теперь танцуй прочь, моя розочка.

Глаза Ка-ну весело блестели над его белой бородой, когда он оглядел Кулла, который сидел прямо, мрачный и непреклонный.

– Ты думаешь, Кулл, – сказал старый государственный деятель внезапно, – что Ка-ну – бесполезный старый распутник, годный лишь для питья вина и целования девок!

Эта реплика была так точно и прямо сказана, что Кулл немного удивился, хотя не показал вида.

Толстое тело Ка-ну затряслось от смеха.

– Вино красное, а женщины мягкие, – заметил он добродушно. – Но, ха-ха! Не думай, что старый Ка-ну позволяет этому вмешиваться в дела.

Он снова засмеялся, и Кулл беспокойно шевельнулся. Это было похоже на издевку, и глаза короля начали сверкать, как кошачьи.

Ка-ну потянулся за кувшином с вином, наполнил свой кубок и бросил вопросительный взгляд на Кулла, который раздражённо покачал головой.

– Да, – сказал Ка-ну спокойно, – нужна привычка, чтобы пить крепкое вино. Я старею, Кулл, так почему же вы, молодые люди, должны отказывать мне в таких радостях? Ах, я одряхлел и увял, лишен друзей и веселья.

Но его облик и выражение лица совсем не соответствовали этим словам. Его румяное лицо светилось, а глаза искрились, так что его белая борода казалась неуместной. На самом деле он выглядел удивительно живым, размышлял Кулл, чувствуя смутное раздражение. Старый негодяй утратил все первобытные добродетели своей расы и расы Кулла, но при этом казался слишком уж довольным в своей старости.

– Слушай, Кулл, – сказал Ка-ну, подняв предостерегающе палец, – это рискованное дело – хвалить молодого человека, но я должен сказать правду, чтобы заслужить твоё доверие.

– Если ты думаешь заслужить его льстивыми речами…

– Ш-ш. Кто говорил о лести? Я льщу только для того, чтобы обезоружить.

В глазах Ка-ну появился холодный блеск, который не соответствовал его ленивой улыбке. Он знал людей и знал, что для достижения своей цели с этим диким варваром он должен бить напрямую. Иначе варвар, как волк, учует в его словах ложь.

– У тебя есть возможность, Кулл, – сказал он, выбирая слова осторожнее, чем в совещательных залах нации, – стать самым могущественным из всех королей и восстановить частично утраченное величие Валусии. Мне мало дела до Валусии, хотя женщины и вино тут отличные, но чем сильнее Валусия, тем сильнее народ пиктов. Более того, с атлантом на троне, со временем объединится и Атлантида.

Кулл насмешливо рассмеялся. Ка-ну затронул его старую рану.

– Атлантида прокляла моё имя, когда я пошёл искать славу и богатство среди городов мира. Мы… то есть они – древние враги Семи Империй, и враги союзников Империй, как тебе прекрасно известно.

Ка-ну потянул себя за бороду и таинственно улыбнулся.

– Пусть так. Но я знаю, о чём говорю. Войны прекратятся, ибо в них нет выгоды; я вижу мир и процветание, где человек любит своего ближнего, а добро берет верх. Всего этого ты можешь достичь – если выживешь!

– Ха! – Кулл крепко сжал рукоять меча и так резко поднялся, что Ка-ну, ценивший людей так, как некоторые знатоки ценят породистых лошадей, ощутил прилив восторга. Валка, какой воин! Нервы и мышцы из стали и огня, способные к идеальной координации, инстинкт бойца, который делает воина внушающим ужас.

Но ни один из этих восторгов не отразился в его слегка саркастическом тоне.

– Ш-ш. Сядь. Посмотри вокруг. Сад пуст, сиденья пусты, тут нет никого, кроме нас. Ты ведь не боишься меня?

Кулл вернулся на место, окидывая сад настороженным взглядом.

– Это говорит в тебе дикарь, – задумчиво произнёс Ка-ну. – Если бы я задумал предательство, разве бы я устроил его здесь, где подозрения обязательно падут на меня? Ш-ш. Вы, молодежь, многому должны научиться. Мои вожди были не в восторге, потому что ты родился в горах Атлантиды, и ты втайне презираешь меня потому, что я пикт. Ш-ш! Я вижу в тебе Кулла, короля Валусии, а не Кулла, бесшабашного атланта, лидера налётчиков, атаковавших западные острова. Так и ты должен видеть во мне не пикта, а международного человека, фигуру мира. Теперь послушай эту фигуру. Если бы ты был убит завтра, кто бы стал королём?