Трусливый ястреб

«Иводзима» был одним из кораблей, принимавших участие в сражении у базы Чулай, которое произошло, пока мы были в пути. Битву назвали первым полномасштабным столкновением со времен Кореи, в котором принимало участие более пяти тысяч солдат наземных войск США и Вьетнама, а также военно-морская артиллерия. Общее число убитых вьетконговцев составило семьсот солдат, Штаты потеряли пятьдесят морпехов. Потери армии Вьетнама мало кого волновали.

«К середине второго дня сражений армия Вьетконга отказалась от сопротивления. Сапоги, снаряды и боевые средства были беспорядочно разбросаны по полю, а на земле зияли большие черные шрамы, еще дымящиеся от напалма. Части тел вражеских солдат висели на деревьях и кустах, валялись в укрытиях и пещерах…» Сражение, по словам Time, доказало, что «сочетание точных разведданных, быстрого планирования и грамотного выбора времени и места сражения позволило Соединенным Штатам существенно укрепить свои позиции во Вьетнаме».

Сочетание морпехов США, наземных отрядов солдат Вьетконга, тяжелых штурмовиков и артиллерийской поддержки привело к огромному количеству мертвых вьетнамцев. В Time говорили о более чем двух тысячах убитых вьетконговцев, однако никто не знал, какая часть этой цифры имела отношение к безобидным деревенским жителям, попавшим под перекрестный огонь.

– Я скажу так, – произнес Декер, – все, кому хватило мозгов прогуляться под пулями, получили по заслугам.

– Декер, в этих деревнях обнаружили несколько убитых десятилетних детей. Думаешь, они вьетконговцы? – возразил Вендалл.

– Может быть, – ответил Декер, – а может быть, и нет. Но это война. Война никого не щадит. Черт возьми, мы не можем постоянно оплакивать невинных жертв. Они гибнут в битвах еще с незапамятных времен. Если мы хотим выиграть эту заварушку, нам нужно понимать, где мы находимся: на обычной, грязной и беспощадной войне.

– Все так, – поддержал Коннорс, – либо мы сражаемся в этой войне, либо нет. Наши войска здесь, и гуки обосрутся, когда увидят нас в деле. Поздно думать, почему мы здесь. Мы уже здесь.

Капитан Шерман и Джон Холл, уорент-офицер из нашей передовой группы, притащили сумки с письмами, которые скопились за время плавания. Я потратил много времени на чтение дюжины писем от Пейшнс. У меня сохранились некоторые отрывки:

[25 августа]

Я очень сильно скучаю по тебе, любимый. Сегодня я прилегла на кровать Сьюзи и представила, как ты лежишь рядом и пытаешься меня успокоить (как после одной из наших дурацких ссор). Я сейчас буду писать Луис, спрошу, сможет ли Джейн приехать в Нейплс. Жаль, тебя здесь не будет. Представляю, какое уныние у вас там на корабле. СО МНОЙ ИНТЕРЕСНЕЙ! ПОЙДЕМ СО МНОЙ В КАСБУ!

Бобби, я по тебе сильно скучаю. Я пытаюсь занять себя чем-нибудь. Заходил твой отец, мы забрали пленку с Панамским каналом – тебе прислать фотографии или оставить дома? Одно фото получилось смазанным. А на одной ты вылитый красавец. Такой загорелый. Когда твой отец ушел, я прогулялась с коляской (И ДЖЕКОМ!) до «Саншайн», прикупила флакон «Коппертоуна» и дошла до пляжа, чтобы искупаться. Сейчас два часа дня – на улице гроза, и мне лишь остается вспоминать, как мы вместе принимали душ, играли в монополию, целовались, занимались любовью и держали друг друга за руки. Я скучаю так сильно, что готова умереть, но я не буду, потому что ты вернешься. ВОЗВРАЩАЙСЯ СКОРЕЕ! Хочу перенестись в следующий август.

Джек скучает по тебе. Поверь мне, он разглядывает всех мужчин и постоянно говорит: «Па-па», когда радуется или оживляется. Я люблю тебя! Сильно-сильно!