Наследник из Калькутты

– Мистер Райленд, как вы находите эту цену за ваши фамильные драгоценности?

– Неплохая цена, особенно если принять во внимание одновременную продажу большого числа бриллиантов и негласный характер этой операции.

– Вы мой спаситель, сэр Фредрик! Я никогда не забуду этой услуги в тяжелую для меня минуту. Вы приносите в жертву фамильные бриллианты, чтобы поддержать «Бультонс-банк» в самый критический момент. Поверьте, что отныне интересы «Северобританской компании» станут на первое место при всех операциях «Бультонс-банка». Когда же я смогу получить эти деньги, вырученные за продажу камней?

Фредрик Райленд вопрошающе взглянул на Мак-Райля. Ленди переводил взгляд с одного на другого.

– Полагаю, что недели через две Мак-Райль и Джозеф Лорн уже доставят вам всю эту сумму полностью. Можете готовить вексель на шестьдесят тысяч, мистер Ленди.

Банкир с чувством пожал руку мистеру Райленду.

– Теперь, когда с делами покончено, мы, может быть, проведем остаток вечера в «Чреве кита»? – предложил Мак-Райль.

Однако банкир, сославшись на усталость, уже встал, чтобы ехать домой. Мак-Райль вышел проводить обоих гостей и наблюдал с крыльца, как джентльмены занимали места в просторной коляске владельца банка.

В порту замигал маяк, и прозрачная летняя ночь зажгла над городом свои неяркие звезды.

Мак-Райль вернулся в дом. Мулат уже снова спал, раскинувшись на циновке в отведенной ему каморке.

– Животное! – процедил Мак-Райль и со свечой в руке отправился в свой кабинет.

Здесь было душно и еще держался крепкий запах сигары Райленда. Мак-Райль чихнул, отворил окно и выглянул в садик. Свет его свечи упал на пышный куст акации, покрытый тоненькими зелеными стручками. Мак-Райль вспомнил, как в детстве он мастерил себе свистульки из этих стручков, и вздохнул.

– Надо покончить с делами, найти себе жену, уехать в Америку и растить детей… Вам пора подумать о вашей старости, мальчик Джеффри! – разговаривал сам с собою постоялец фрау Таубе; при этом он уже успел стащить с себя лиловый камзол и развязать широкий узел своего галстука.

Почему-то подобные мысли всегда посещали Мак-Райля перед сном. Он долго плескался у умывальника, втирал какие-то благовония в холеную кожу щек, а затем внимательно осмотрел свой парик, бережно распяленный на специальной подставке, и расчесал гребеночкой несколько локонов.

Напоследок, когда ночной туалет мистера Мак-Райля был окончательно завершен, джентльмен вставил свечу в ночник, снял нагар и забрался в постель. Фрау Таубе приучила его спать на перине; он погрузился в нее, как в морскую пучину, и уже блаженно прикрыл веки, как вдруг почувствовал холодную струю ночного воздуха из открытого окна.

– Рой! – крикнул он в полутьму. – Грязная свинья!.. Обязательно скажу Джакомо, чтобы убрал от меня это животное; пусть пристраивает его куда хочет или берет к себе! Рой, скотина!

Попытки дозваться мулата были тщетны. Мак-Райль знал это по долголетнему опыту.

Чертыхнувшись, он наклонился за ночными туфлями, но не успел еще надеть их, как услышал шорох в кустах акации под окном. Подняв голову, он увидел человека в полумаске, одним прыжком вскочившего из садика на подоконник.

В следующее мгновение удар свинцовой перчатки в грудь сбросил Мак-Райля с постели. Незнакомец придавил его к полу и приставил к горлу нож.

– Я пришел за своим камнем, Мак-Райль, – послышался свистящий шепот. – Ты отдашь мне мой камень, или я перережу тебе горло, собака!

В комнате царил полумрак. От свечи, мерцавшей в ночнике, падал слабый свет, колеблемый ветром из окна. При каждом дуновении по стенам и потолку метались смутные тени.

Мак-Райль шевельнулся.

– Пусти! – прохрипел он. – Кто ты и какой камень требуешь?

– Голубой алмаз с желтым пятнышком на нижней грани. Я знаю, камень у тебя. Ты взял его у Черного Вудро за три тысячи гиней. Говори, отдашь ты мне камень?

– Камень я давно продал. Он не стоил таких денег! Кто ты?

– Если ты продал мой камень, отдай четыре тысячи гиней, которые ты выручил за него.

– Что ты, это же груда золота! Во всем доме у меня нет и десятой доли такой суммы!

– Слушай меня, Мак-Райль! Я пришел либо взять камень или деньги, либо убить тебя. Даю тебе одну минуту. Я буду считать до шестидесяти. Вставай, зажги вторую свечу и не вздумай хитрить! На счете «шестьдесят» я размозжу тебе череп, если камень или деньги не будут у меня в руках.

Незнакомец в полумаске поднял Мак-Райля и поставил его на ноги. Затем он отскочил к окну, задернул занавеску и, наведя в лоб Мак-Райлю пистолет, взвел курок.

– Один… два… три… Когда я тебя убью, я перерою весь дом и все равно найду… десять… твой мулат спит, его умел будить один Бернардито… Двадцать.

– Стой! Ты из людей Бернардито?

– Тридцать… Торопись, скупщик, пощады не жди…

– Послушай! Я был другом Бернардито!

– Сорок… ты обманывал и его, скупщик…

– Повторяю тебе, у меня нет ни камня, ни денег!

– Пятьдесят… Значит, ты живешь последние секунды, Лисица Мак!.. Пятьдесят один…

– Постой, я достану камень, он в другой комнате!

– Тебе чертовски не повезло, Мак-Райль, в другую комнату я тебя не выпущу… пятьдесят два…

Мак-Райль наклонился над плиткой паркета в углу и топнул ногой.

– Да стой же!

– Пятьдесят пять… Ты почти труп, Джеффри Мак-Райль!.. Пятьдесят шесть…

– Брось мне нож, проклятый пират! Я должен поднять паркетную плитку!

– Пятьдесят семь…

Незнакомец швырнул Мак-Райлю перочинный ножик с ночного столика. Тот поймал его на лету.

– Пятьдесят восемь…

Мак-Райль поддел ножом дощечку паркета и отшвырнул ее в сторону.

– Пятьдесят девять!

Из-под дощечки появился сверток, обмотанный тряпкой. Мак-Райль швырнул его под ноги незнакомцу.

– Повежливее, Мак! Разверни сверток и покажи камень. За обман – смерть без пощады!

Руки плохо повиновались скупщику. Когда тряпка отлетела в сторону, незнакомец увидел маленький футляр из замши. Мак-Райль расстегнул его.