Проклятие египетской гробницы

– Ого! Он что, пробросил телефонный кабель в пирамиды? – спросил я.

– Нет, он говорил со мной из гостиницы в Гизе, – пояснила мама. – Пообещал взять тебя на время, пока мы будем улаживать дела.

– Вот как? – А жизнь-то налаживается, я смотрю! Дядя Бен – один из самых крутых людей из всех, кого я знаю. Как-то даже порой не верится, что он – мамин брат.

– Решай, Гейб, – сказала мама, поглядывая на отца. – Можешь поехать с нами, ну или оставайся с Беном, пока мы не вернемся.

Ну и чего здесь, спрашивается, решать?

– Остаюсь с Беном! – выпалил я миллисекунду спустя.

– Есть, правда, один нюанс, – добавила мама, улыбаясь каким-то своим мыслям.

– Да плевать на нюансы! – отмахнулся я. – Дядя Бен, я выбираю тебя!

– У Сари тоже рождественские каникулы, – сказала мама, и меня будто током по всему телу перетянуло. – И она сейчас с Беном.

– Черт, – только и вырвалось у меня. Рухнув седалищем на кушетку, я вмял кулаком невинно лежащую рядом подушку.

Сари – дочь дяди Бена, моя единственная кузина, заносчивая до жути. Ровесница, но явно в свои двенадцать считает, что крутизны ей не занимать. Учится в Америке, из-за постоянных разъездов отца – в школе-интернате. Совершенно уверена в своей красоте – что ж, признаю, она и правда хорошенькая, – и постоянно щеголяет своим умом.

И да, в последнюю нашу встречу она была на целый дюйм выше меня.

Кажется, это было на прошлое Рождество. Она тогда возомнила себя дико крутой, потому что проходила последний уровень игры «СуперМарио». Но это несправедливо, потому что моя приставка вообще этот уровень не тянет, и у меня просто не было случая потренироваться.

Все наши с ней отношения строились только на том, что я рядом с ней – извечный второй сорт. Она с легкостью обставляет меня в играх… да, в общем-то, в чем угодно. Ее ведь хлебом не корми – дай в чем-нибудь посоревноваться. Ей позарез нужно быть самой лучшей во всем. И даже сезонный грипп она стремится схлопотать первой – даже в таких вещах право первенства для нее священно.

– Не калечь подушку, она не виновата, – назидательно сказала мать, отбирая у меня предмет яростной экзекуции.

– Ну что, уже передумал? Остаешься с нами? – с улыбкой спросил отец.

Я еще раз хорошенько подумал.

– Ну нет, лучше уж с дядей Беном.

– И с Сари драться не будешь? – уточнила мама.

– Да это она меня первая задирает!

– Нам с мамой уже пора, – заторопился папа.

Они ушли в спальню собирать вещи, а я включил телевизор и стал смотреть какое-то реалити-шоу на арабском. Его участники только и делали, что заливались хохотом, и я не понимал, что же их так смешит – по-арабски я ни слова не понимаю.

Вскоре мать с отцом показались на пороге спальни, таща набитые чемоданы.

– Так в аэропорт опоздаем, – волновался папа.

– Поговорила с Беном, – оповестила меня мама. Протянув руку, она пригладила мне волосы. – Он приедет где-то через час-полтора. Ты же побудешь пока один, верно?

– Эм?..

Так себе ответ, признаю, но я был застигнут врасплох. Никогда бы не подумал, что родичи с легкой душой оставят меня одного в огромном отеле в незнакомом городе. Я ведь даже здешний язык не понимаю! Как только у них на сердце спокойно?

– Никаких проблем, – промычал я. – Все будет в ажуре. Просто посмотрю телевизор, пока дядя не приедет.

– Бен уже в пути, – добавила мама. – Они с Сари скоро тебя подхватят. Я позвонила управляющему – если тебе вдруг что-то понадобится, обращайся, он в курсе и подошлет к тебе кого-нибудь.

– Где же коридорный? – Отец нервно бродил по комнате. – Десять минут прошло!

– Просто оставайся здесь и жди Бена, хорошо? – сказала мне мама, подходя к дивану, наклоняясь и трепля меня за уши. Почему-то она думает, что мне это нравится. – Никуда не уходи. Просто подожди его здесь. – Подавшись вперед, она поцеловала меня в лоб.

– С места не сдвинусь, – пообещал я. – Буду сидеть тут, на диване. Не пойду в ванную или еще куда-нибудь…

– Хоть бы раз оставался серьезным, – вздохнула мама, качая головой.

Тут в дверь громко постучали. Коридорный, горбатый старец, по которому казалось, что он и подушку не подымет, пришел забрать увесистые чемоданы.

Мама с папой, явно уже пребывавшие всецело во власти рабочих дум, обняли меня и дали последние указания («оставайся здесь и никуда не уходи!»). Дверь за ними закрылась – и внезапно стало очень тихо.

Слишком тихо.

Я включил телевизор для фонового шума. Шоу со смеющимися людьми успело закончиться – теперь с экрана мужчина в белом костюме обозревал новости на арабском.

– Мне ни капли не страшно, – объявил я вслух, но голос предательски дрогнул.

Подойдя к окну, я выглянул наружу. Солнце почти село. Тень небоскреба падала на улицу и на отель.

Взяв стакан с «колой», я отпил немного. Весь газ уже выдохся, напиток на вкус стал совсем уж неинтересным. Тут еще и живот заурчал – и я понял, что слегка проголодался.

Можно же заказать что-нибудь в номер, пронеслась мыслишка.

Нет, все-таки лучше не стоит. Что, если я позвоню, а со мной начнут болтать исключительно на арабском?

Я взглянул на часы – семь двадцать. Скорей бы уже приехал дядя Бен.

Нет, я не боялся одиночества – просто хотелось, чтоб ожидание поскорее закончилось.

Ладно, ладно, может быть, самую малость я все-таки нервничал.

Некоторое время я ходил взад и вперед. Запустил «геймбой» и понял, что не могу сосредоточиться ни на одной игре.

Сари, наверное, чемпионка тетриса, пришла на ум горькая мысль. Ну и где они оба – почему так долго ждать приходится?

А что, если они все перепутали и приехали не в тот отель?

Что, если они попали в ужасную аварию и оба погибли? И мне придется выживать в Каире одному, пока родители не вернутся?

Знаю, мыслишки-то глупые. Но что-то подобное всегда лезет в голову, когда один в незнакомом месте – и ждешь, что за тобой кто-то придет.