Девчонка, что кричала «Монстры!»

Безусловно, он любит своих черепашек. Должно быть, они хороши в качестве домашних питомцев. Вот только попахивают. Я всегда стараюсь сесть на другом конце стола, подальше от черепашьего садка.

В общем, подкатила я к библиотеке – во весь опор. Когда я въехала в прохладную тень на подъездной дорожке, то опаздывала всего-то на пару минут. Небо заволокли тучи. Усевшись на каменной лестнице, я сняла ролики. Потом быстренько сунула ноги в кроссовки и с роликами в руках вошла в парадные двери.

Пробираясь через книгохранилище – высокие, узкие стеллажи в задней части читального зала, – я бросила ролики к стене. После чего быстро прошла по рядам к столу мистера Мортмана в конце зала.

Заслышав мои шаги, он немедленно поднял глаза от стопки книг, которые проштамповывал большим резиновым штемпелем. В свете люстры его лысая голова сияла, словно лампочка. Он расплылся в улыбке.

– Здравствуй, Люси, – произнес он своим скрипучим голосом. – Сейчас я тобою займусь.

Я тоже поздоровалась и присела на складной стульчик у его стола. И долго смотрела, как он штампует книги. Одет он был в серую водолазку с высоким горлом, отчего здорово смахивал на одну из своих любимых черепашек.

Наконец, взглянув на огромные, громко тикающие настенные часы, он повернулся ко мне.

– Ну-с, что ты прочитала для «Начитанных рейнджеров» на этой неделе, Люси? – Он наклонился ко мне через стол. Темная крышка пестрела влажными отпечатками.

– Э-э-э… «Геккльберри Финна». – Я вытащила книжку из рюкзака и положила себе на колени.

– Да-да. Восхитительная книга, – сказал мистер Мортман, взглянув на томик. – Согласна?

– Да, – поспешно ответила я. – Я была прямо в восторге. Просто… отложить не могла.

В каком-то смысле это было правдой. Как я ее отложу, если и в руки-то почти не брала?

– И что тебе больше всего понравилось в «Геккльберри Финне»? – осведомился мистер Мортман, улыбаясь мне выжидательно.

– Э-э… описания, – сказала я.

И вот уже к моему нагрудному кармашку приколота золотая звезда. А в рюкзачке лежит очередная книга – «Франкенштейн» Мэри Шелли.

Почитаю-ка Рэнди вслух «Франкенштейна», злорадно подумала я.

Он у меня всю жизнь будет выбивать зубами чечетку!

Вечернее солнце скрылось за набрякшими грозовыми тучами. До дома было подать рукой, когда я вспомнила, что оставила в библиотеке свои ролики.

Развернулась – и назад. Я не знала точно, до скольки работает библиотека. Мистер Мортман, по-видимому, трудился там в гордом одиночестве. Дай-то Бог, чтобы он не надумал закрыться пораньше. Неохота оставлять там новенькие ролики на всю ночь.

Остановившись, я посмотрела на старую библиотеку. Погруженная в полумрак, она будто таращила на меня свои темные окна, так похожие на огромные, немигающие глаза.

Я поднялась по каменной лестнице, помедлила, положив руку на дверь. Ни с того ни с сего меня бросило в дрожь.

Может, это из-за того, что я стою в глубокой тени?

Нет. Тут что-то другое.

У меня возникло странное предчувствие. Дурное предчувствие.

Со мной такое бывает. Сигнал тревоги. Сиюминутное беспокойство.

Как будто что-то плохое должно случиться.

Отмахнувшись от всего, я отворила тяжелую дверь и вступила в затхлый сумрак библиотеки.

4

Тени плясали на стене, пока я пробиралась к читальному залу. Ветка дерева настойчиво стучала в запорошенное пылью высокое окно.

В библиотеке царила тишина, только половицы под ногами поскрипывали. Войдя в читальный зал, я услышала мерное «тик-так, тик-так» настенных часов.

Свет был везде погашен.

Мне почудилось, будто что-то пробежало по моей туфле.

Мышь?

Я тут же остановилась и взглянула себе под ноги.

Но увидела всего лишь катышек пыли, приставший к ножке стеллажа.

Ну хватит, Люси, укорила я себя. Подумаешь, пыльная старая библиотека. Ничего в ней странного нет. Не дай своему буйному воображению разгуляться и навлечь на тебя беду.

Беду?

Меня до сих пор преследовало это непонятное чувство. Мягко, но настойчиво глодало нутро. Сосало под ложечкой.

Что-то не так. Вот-вот случится что-то очень плохое.

В народе такое называют предвиденьем. Вполне подходящее определение для того, что я тогда испытывала.

Ролики обнаружились там, где я их и оставила: стояли у стены книгохранилища. Я схватила их, горя желанием поскорее выбраться из этого мрачного, жуткого места.

Я поспешила обратно к выходу почему-то на цыпочках. Но какой-то звук за спиной остановил меня.

Я затаила дыхание. И прислушалась.

Это был просто кашель.

Выглянув в узкий проход, я увидела мистера Мортмана, возвышающегося над столом. Ну вообще-то он был виден не целиком – лишь рука да часть лица, когда он подался влево.

Я по-прежнему не дышала.

На другом конце комнаты часы громко отстукивали секунды. Лицо мистера Мортмана за столом то возникало, то снова терялось в сумятице сине-лиловых теней.

Ролики у меня в руках вдруг потяжелели. Я тихонько опустила их на пол. Тут любопытство окончательно взяло надо мною верх, и я сделала несколько шагов вперед.

Мистер Мортман замурлыкал что-то себе под нос. Я не могла распознать мотив.

Чем ближе я подходила, тем сильнее сгущались тени. Вглядываясь в темный проход, я увидела в руках у мистера Мортмана стеклянную банку. Теперь я была достаточно близко, чтобы увидеть, как его лицо расплылось в довольной ухмылке.