Куклы мадам Баттерфляй

«Всю жизнь мечтал», – подумал Макс.

Но тянуть дальше было некуда.

Услышав «Прокуратура. Я вас слушаю!», произнесенное бодрым девчачьим голосом, Макс растерялся так, что забыл все, что хотел сказать.

– Говорите – вам помогут, – настойчиво повторил голос.

Макс кашлянул, прижал плотнее телефон к уху и протянул:

– Э–э–э–э…

– Что–что? – спросил голос. – Вы в порядке? May I help you? Do you speak Russian?

Галкин больно ткнул Макса в бок.

– Э–э–э–э, – еще раз выдавил из себя Макс самым вежливым тоном, на какой был способен. Потом закрыл глаза и словно нырнул с моста головой вниз.

– Здравствуйте! Вы Елизавета Галкина? У меня для вас тайное послание от вашего брата Тимофея…

– От Тимоши?! – заверещала труба. – Что с ним?! Он жив? Он где?

Елизавета Галкина кричала так громко, что ее услышал брат. Подскочив к Максу, он вырвал у него сотовый.

– Лиза, Лизонька, Лизунчик, – успокоительно забубнил Тимофей. – Скажи мамусе, что со мной все в порядке. Да, я жив и здоров. Не понимаю, чего вы устроили такой тарарам. Это ты виновата в том, что меня ищут. Я же говорил тебе, что поживу у Макса. Ты просто об этом забыла. У какого Макса? У Иванова. Память у тебя плохая! Была б хорошая, мамуся сейчас бы не волновалась. Ну и что, что не говорил! А ты скажи – говорил. А я тебе такое расскажу…

Тут переговоры брата с сестрой закончились, так как Лизкины крики привлекли внимание мамуси.

По требованию мамуси Тимофей включил видео и громкую связь, и Макс быстро прочувствовал, что значит допрос с пристрастием.

– Ты цел? – первым делом строго спросила мамуся, увидев сына. – Покажи руки.

– Я цел, – сердито заявил Тимофей, демонстрируя, что на руках нет ссадин. – Ни с кем не дрался, на заборах не висел, вел себя хорошо. Ну, почти…

– Я сейчас за тобой приеду или пришлю машину.

– Не надо машины, – взмолился Галкин. – Все же в порядке. Сам приду.

Голос мамуси смягчился.

– Познакомь меня со своим другом. Я правильно поняла: ты провел у него два дня?

– Здрассте, – сказал Макс дребезжащим голосом. – Я Макс Иванов.

– Приятно познакомиться, – сказала рыжеволосая женщина с зелеными, как у сына, глазами. Голос ее звучал довольно дружелюбно. – А я мама этого балбеса, который всех насмерть перепугал. Ну, давайте, рассказывайте, как жили с четверга до субботы.

Еще до звонка тризэ Тимофей и Макс обговорили детали своей вымышленной жизни на квартире Ивановых.

– Мамуся может спросить о чем угодно, – инструктировал Галкин. – О кашах, которые ели на завтрак, о том, куда мы ходили и где я спал ночью. Даже о том, какого цвета плед, который ты дал мне, чтобы я не замерз.

Тимофей знал, что говорит.

Маму Галкина интересовало все, особенно подробности. Вопросы она задавала быстро и часто совершенно неожиданные. Мальчики рассказали ей, чем занимались, что ели и смотрели по телевизору, как выглядит гигантская африканская улитка и где сейчас Ивановы-старшие. Потом повторили рассказ, но уже в другом порядке.

Макс так боялся ошибиться в деталях, что быстро взмок. Еще ему было ужасно стыдно обманывать незнакомую женщину. Но в самые критические минуты он напоминал себе, каким образом на его столе появился Тимофей и что случится, если это сейчас откроется. Голос совести умолкал.

Самым страшным в допросе оказалось то, что, задавая вопросы и пристально вглядываясь в лицо сына и его новоиспеченного друга, мамуся дружелюбно улыбалась. «Какая-то изощренная китайская пытка, – думал Макс, изо всех сил стараясь улыбаться в ответ. – Держится так, будто наши ответы ей совсем неинтересны. Просто захотелось с нами немного поболтать».

Когда допрос пошел на третий круг, Макс вспотел и попросился попить воды.

Вернувшись, он обнаружил, что все закончилось.

– Тимоша, я знаю, что ты и твой друг мне сейчас напропалую врете, – заявила мамуся, улыбаясь даже шире, чем раньше. – Надеюсь, у тебя есть на это очень серьезные причины. Вечером посвятишь меня в свои тайны?

– Как получится, – Тимофей пожал плечами. – У меня до вечера еще много дел.

– То есть тайн станет больше. Ну, хорошо. Помощь нужна?

– Пока нет. Только скажи всем, что я нашелся. Чтобы больше не беспокоились.

– Это я сделаю. А ты не вздумай снова пропадать. Звони, если что. И обязательно хорошо поешь. Я сейчас пришлю к вам Елизавету, она поможет. Ну, Макс, приятно было познакомиться. Заходи к нам в гости, поболтаем.

Мамуся насмешливо ухмыльнулась, почти как Тимофей, помахала рукой и отключилась.

Во все время допроса сестра Тимофея громко рыдала на заднем плане, демонстрируя полное раскаяние в своей забывчивости. Но когда, через минуту, она позвонила Максу, в ее голосе от слез не осталось и следа. Продиктовав Лизе адрес, мальчишки полезли в холодильник. Тут Макс узнал, что Рыжий, несмотря на все его заверения, – жуткая привереда.

Он последовательно отверг борщ («мамуся знает, что я его не ем»), фаршированные кабачки (по той же причине) и жареную камбалу («противно пахнет»). Отказался от яичницы с сосисками, помидоров с сосисками, чая с сосисками и просто от сосисок с хлебом. Макс уже почти не сомневался: прием пищи накрылся медным тазом. Но тут взгляд Галкина привлекла тарелка с синей крышкой. Увидев блинчики, он радостно схватил один, свернул треугольником и сразу откусил угол.

В дверь позвонили, когда Тимофей корчил Максу рожи через выкушенное отверстие. «Лизка приехала», – пробормотал Галкин с набитым ртом. Мальчишки бросились в прихожую. На лестничной площадке раздавались голоса, и в дверь снова позвонили, более настойчиво. Макс открыл замок и увидел перед собой Одуванчика.

– Пришел узнать, как у тебя дела, – сказал Кочепаскин. – О, смотрю, у тебя гость? Кто это? Твой друг? – Одуванчик медленно оглядел Галкина с головы до пят. – Почему-то, молодой человек, вы кажетесь мне знакомым. Мы раньше с вами встречались?

– Ни разу, – пробормотал Тимофей.

– А это, случайно, не ваша сестренка? Очень, очень на вас похожа.

Одуванчик повернулся, и Макс увидел, что за его спиной стоит худенькая девчонка в красных клетчатых шортах, полосатой футболке и таких же, как у Тимофея, слипонах. Рыжие, как у брата, волосы были завязаны в конский хвост. На курносом, усеянном веснушками носу громоздились большие солнечные очки в белой оправе. Вид у девчонки был совершенно безвредный. Однако Макс держался настороже. Если рыжая заноза по телефону так издевается, что ждать от нее живьем?

– Ну да, это моя сестра Лизка, – засмеялся Галкин. – Пойдем, Лизка, сейчас будем есть и фотографироваться.

– Не буду мешать, – сказал Одуванчик, но с места не сдвинулся. – А что Катенька, нашлась? – обратился он к Максу.

– Конечно, нашлась, – Макс старательно излучал беззаботность. – В парке. Мы покатались на карусели, накупили воздушных шаров, а потом я отвел ее к подружке из соседнего двора. У них там большой день варенья. Позже мы за ней сходим.

– Ах, молодежь, молодежь! Как у вас все легко и просто, – вздохнул Одуванчик и снова ощупал Галкина взглядом. – Ну, если вдруг возникнут проблемы, зовите меня. Старики тоже иногда на что-нибудь годятся.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил Тимофей и потянул сестру за руку. – Мы как-нибудь сами.

– В таком случае – желаю удачи, – Кочепаскин церемонно поклонился и вдруг схватил Макса за плечо.