Детективы-футболисты. Тайна невидимого пенальти

– Нет, в тарелке!»

И давай потом два часа объяснять друг другу, что, мол, речь про ячменную крупу шла, а не про конъюнктивит. И что крупа была отравленная, вот дядя и помер. Ужасная чушь! Но им, главное, смешно! Один раз они четырнадцать часов подряд рассказывали анекдоты.

Честное слово! При этом они ни на минуту не переставали есть. С ними вообще нужно быть очень осторожными в плане еды, потому что всё съедобное, что они видят, они моментально сметают. Троглодиты какие-то. Неважно, сладкое это или солёное, вчерашнее, сегодняшнее или завтрашнее, неважно, хорошо это выглядит или плохо. Они сожрут всё! Оставите на секунду на столе кусок сэндвича: считайте, что у вас его уже нет. Сметут в два счёта! Та же участь будет ожидать макароны и кусок шоколадного торта… Вы опомниться не успеете, а эти пираньи уже всё слопают.

Помимо еды, они большие специалисты во всём, что касается критики.

– Жаль, что у вас такой маленький дом, – начинает Санти.

– Ну что за холодильник: в нём даже нормальная кастрюля с рагу не поместится! – подхватывает Себастьян.

– Бедный Пакет, в таком возрасте и такой низенький, – обязательно вставит своё Сюзанна.

Можно подумать, что она очень высокая! Да она сама ниже меня ростом! Санти-то, конечно, уверен, что он самый умный и красивый на свете. Так как он выше Виктора, он считает, что может давать ему пинки и подзатыльники. Конечно, Виктор сам так поступает по отношению ко мне, но всё равно неприятно видеть, когда с твоим братом так обращаются.

Санти тоже играет на пианино, и когда они начинают бацать что-то вместе с Сюзанной, тут уж береги уши!

Самый адекватный в этой компании Себас. Хотя к нему тоже есть вопросы. Вот когда он поправляет свои очки и как ни в чём не бывало заходит ко мне в комнату, чтобы поиграть в мою Плейстейшен, это как называется? А когда вытаскивает мою коллекцию наклеек без спроса? Или лазает по ящикам? Честно говоря, меня это всё немного бесит.

Что касается Сюзанны… Что ж, Сюзанну вообще лучше не оставлять одну. В последний раз, когда она гостила у нас, то принялась готовить тосты, в итоге кухня чуть не загорелась, дыма было-о-о-о! Она утверждает, что это несчастный случай, но я уверен, она сделала это специально. Потому что они такие, эти Бальбуэны. Я не знаю, слышали ли вы об Аттиле и гуннах. Это было племя воинов. Про них говорили, что везде, где они проходили, трава больше не росла, потому что они всё ровняли с землёй. Что ж, по сравнению с Бальбуэнами эти гунны просто нервно курят в сторонке.

В общем, узнав о приезде этих типов, я полдня безо всякой цели бродил по городу, убивая время. Погода была ужасная, ветер дул пронизывающий, как будто не июнь на дворе, а ноябрь. Наверное, он дул с гор. Чтобы окончательно не замёрзнуть, я решил ненадолго зайти к своему другу Камуньясу. Я сидел там до тех пор, пока его мама меня не выгнала.

– Иди домой, Пакет, – сказала она. – А то твоя мама будет волноваться.

Но я не пошёл домой. Вместо этого я решил прогуляться по городской площади. У входа в пекарню я встретил Томео, и мы немного поболтали о завтрашней игре.

– Думаешь, у нас есть шансы? – спросил он меня.

– Без понятия.

– Интересно, если нас разобьют, против кого мы будем играть, чтобы избежать выхода во второй дивизион?

– Томео, я не знаю.

– А что ты вообще знаешь? – нервно сказал он. – Я пошёл домой. До завтра.

Мне идти домой по-прежнему не хотелось, и я продолжил наворачивать круги по городу. Около школьных ворот, к которым ноги как-то сами меня привели, я встретил Раду, нашего уборщика. Он был очень крупный и неразговорчивый, родом из какого-то города в Румынии, названия которого я сейчас не могу вспомнить.

– Что ты здесь делаешь так поздно, Пакет? – спросил он.

Я пожал плечами.

– Думаю о том, о сём.

– Слишком много думать вредно! – сказал Раду.

– А ты разве никогда не думаешь? – спросил я.

– Иногда я думаю о своей стране, скучаю по ней, и мне становится грустно, – сказал Раду. – Иногда о футболе, и тогда мне делается весело. А больше я ни о чём особенно не думаю.

С этими словами он закрыл входные ворота в школу. Я уже говорил, что наш уборщик мало говорит и не отличается особой любезностью. Но меня это вполне устраивает: Раду есть Раду. Я посмотрел на часы: без десяти девять. Почти ночь. Может быть, когда я вернусь домой, Бальбуэны уже уберутся. Мне показалось, что вернуться к девяти будет вполне логичным. Так мне, вероятно, ещё достанется ужин, а выговор за позднее возвращение, может, и не достанется. Но чтобы успеть к девяти, нужно было поторапливаться, а меня мои ноги просто не хотели нести. Я шёл очень медленно. Так медленно, как только может идти мальчик моего возраста. Наконец, я подошёл к двери своего дома. Внутри было тихо. Хороший знак. Я позвонил в звонок. «Пусть их не будет! Если окажется, что они наконец уехали, обещаю, всё лето буду убирать свою комнату, заправлять постель и вести себя хорошо!», – взмолился я про себя.

Дверь открыла мама. У неё было очень серьёзное лицо. На секунду мне показалось, что всё действительно вышло так, как я хотел. Бальбуэны испарились. Но через мгновение за маминой спиной показался мой отец с пивом в руке. И сказал, улыбаясь до ушей:

– Смотрите, кто приехал!

Что ж, по крайней мере, убирать свою комнату всё лето мне не придётся.

5

– Папа, зачем ты закрываешь все окна? Дома дышать нечем!

– Это не я, это Windows приказал мне закрыть все окошки!!

И давай ржать. Похоже, мой отец и Себастьян Бальбуэна уже перешли в стадию анекдотов. Когда они в неё переходили, их было уже не остановить. Они рассказывали один и тот же анекдот по три-четыре раза, не переставая смеяться, а потом, на случай, если вы не до конца оценили всю остроту шутки, рассказывали его снова.

– Окошки, – сказал Себастьян. – Ты понял, Пакет?

И опять смеяться. Тем временем в гостиной два брата Бальбуэна играли в Плейстейшен, в CR Turbo Extreme… в новую расширенную версию!

– Привет, Пакет, – сказал Санти.

– Мы поставили новую версию, не возражаешь? – буркнул Себас. – Увидели коробку в твоей комнате и не смогли устоять.

– Но она была запечатана! Я специально берёг её на тот день, когда уроки закончатся, чтобы поиграть!

Я не мог поверить, что они сделали что-то подобное.

– Ну, уроки закончились, вот мы и решили открыть! – пожал плечами Себас, как ни в чём не бывало.

– Кроме того, эти печати и упаковка… всё это просто взывало: откройте нас как можно скорее! – хихикнул Санти и дал мне пинка. – И вообще, сначала подрасти, а потом командуй!

И тут по лестнице спустилась Сюзанна… играя на тромбоне! Она пыхтела изо всех сил. А из тромбона тем временем вылетали ужасные звуки, не похожие на музыку. Но она всё равно продолжала дуть.

– Привет, Пакет, – сказала Сюзанна. – Извини, я сейчас не смогу уделить тебе много внимания, мне нужно практиковаться с моим тенор-тромбоном. Ты, кстати, в курсе, что существует семь различных типов тромбонов?

– Не в курсе, – сказал я, хотя это последнее, о чём мне хотелось знать в ту минуту. —

Ты больше не играешь на пианино?

– Я сейчас увлеклась тромбоном, это сложнее, но я хорошо играю, кажется, у меня к этому способности, – сказала Сюзанна.

И снова принялась дуть, извлекая из инструмента отвратительные звуки.

– Прекрасно, – сказал я.

Дела становились всё хуже и хуже. Сюзанна ходила по дому, ни на секунду не переставая играть на проклятом тромбоне.