Мятежные ангелы. Что в костях заложено. Лира Орфея

– Я вас не насилую. Поступайте как хотите. Я, конечно, не ваш духовник, но я ваш собрат-исполнитель завещания Корниша и имею право знать, что происходит вокруг вещей, за которые я несу ответственность.

– Я должен загладить определенную вину перед мисс Феотоки. Я совершил большой грех по отношению к ней.

– Какой?

– Я злоупотребил своим положением.

– Неужто присвоили ее работу? Это скорей похоже на Маквариша, чем на вас.

– Нет, нет… Гораздо более личное. Я… я познал ее плотски.

– Господи боже мой! Вы заговорили языком Ветхого Завета. Хотите сказать, что вы ее трахнули?

– Какое омерзительное выражение.

– Я знаю, но есть ли подходящее неомерзительное выражение? Я не могу сказать, что вы с ней возлегли, – может быть, вы вовсе не лежали. Я не могу сказать, что вы ею овладели, – она, совершенно очевидно, полностью владеет собой. «Имел с ней половое сношение» звучит как протокол уголовного суда. Или там до сих пор говорят «имел с ней близость»? Да что же на самом деле было?

– В апреле прошлого года…

– Надо же, какой насыщенный месяц выдался.

– Симон, заткнитесь и перестаньте острить. Неужели вы не видите, как это для меня серьезно? Я поступил исключительно неправильно. Отношения между учителем и учеником – особые, ответственные, я бы даже сказал – священные.

– Да, можно и так сказать. Но все мы знаем, что творится в университетах. Преподаватели тоже люди – подвернется симпатичная девушка, и вуаля! Иногда это бывает тяжело для девушки; иногда может сломать карьеру преподавателю, если на него бросится какая-нибудь шлюшка-интриганка. Делайте поправку на греховную природу человека. Я не думаю, что Мария вас соблазнила, – она слишком перед вами благоговеет. Значит, это вы ее соблазнили. Как?

– Не знаю. Честно, не знаю. Вот как это было: я рассказывал ей про свою работу, посвященную средневековому лечению грязью… мне как раз удалось хорошо продвинуться… и вдруг Мария рассказала мне кое-что – это касалось ее матери… ее рассказ добавил огромный кусок к уже собранной части головоломки, и я пришел в такое возбуждение… меня охватили невыразимо прекрасные чувства, и не успел я понять, что происходит, как мы…

– И Абеляр с Элоизой[49 - Абеляр с Элоизой. – Пьер (тж. Петр) Абеляр (ок. 1079–1142) – французский философ и теолог-схоласт, имел роман со своей ученицей Элоизой Фульбер и вступил с ней в тайный брак; был оскоплен ее оскорбленными родственниками.] воскресли вновь примерно на полторы минуты. Или это потом повторилось?

– Нет, конечно нет. Я даже ни разу не говорил с ней об этом.

– Только однажды. Понимаю.

– Можете себе представить, что я пережил в тот вечер у Эрки, когда он начал приставать к ней насчет девственности.

– Но мне показалось, что она справилась блестяще. А она была девственницей?

– Боже мой, откуда я знаю?

– Бывают признаки. Вы же медиевист. Вы должны знать, на что тогда смотрели.

– Не хотите ли вы предположить, что я смотрел?! Что я, по-вашему, вуайерист какой-нибудь?

– Я начинаю предполагать, что вы идиот. У вас что, совсем никакого опыта в этих делах?

– Есть, конечно. Этого трудно избежать. Два раза это было за деньги, ну, знаете, во время командировок. Много лет назад. И один раз на конференции, коллега, женщина, это длилось пару дней. Она говорила не смолкая. Но в этот раз был какой-то демонический припадок – это был не я.

– Вы, кто же еще. Такие демонические припадки – следствие непризнанных элементов в несбалансированной жизни. Значит, вы обещали Марии рукопись Рабле, чтобы искупить вину? Так?

– Я должен загладить свой поступок.

– Клем, мне не хочется читать вам проповеди, но, поверьте, это не дело. Вы думаете, что обидели девушку и что ценный подарок – ценный в системе понятий, свойственной вам обоим, – все исправит. Но это не так. Искупление должно быть в том же духе, что и проступок.

– Вы хотите сказать, что я должен на ней жениться?

– Я никогда не поверю, что она согласится за вас выйти.

– Я в этом вовсе не так уверен. Иногда она на меня смотрит… особенно. Я не тщеславен, но иногда ошибиться трудно.

– Думаю, она в вас влюблена. Девушки влюбляются в своих преподавателей, я вам уже говорил. Но не женитесь на ней, даже если она достаточно раскиснет, чтобы согласиться; у вас ничего не выйдет. Вам обоим опостылеет этот брак, не пройдет и двух лет. Нет, не переживайте за Марию: она умеет управлять своей жизнью и благополучно переболеет вами. Это вам надо вернуться в колею. Если вам и следует искупить грех, это искупление должно относиться к вашей жизни.

– Но как? О, я понял, вы имеете в виду епитимью?

– О, это хорошее средневековое мышление.

– Но что именно? Я могу, конечно, подарить церкви при колледже какую-нибудь утварь из серебра.

– Плохое средневековое мышление. Епитимья должна быть болезненной.

– Тогда что же?

– Вы на самом деле этого хотите?

– Да.

– Я дам вам старый испытанный рецепт. Кого вы ненавидите больше всего на свете? Если вас попросят назвать одного врага, кто это будет?

– Маквариш!

– Я так и думал. Тогда в качестве епитимьи пойдите к Макваришу и расскажите ему все, что только что рассказали мне.

– Вы с ума сошли!

– Нет.

– Меня это убьет!

– Не убьет.

– Он всем растреплет!

– Вполне возможно.

– Мне придется уйти из университета!

– Вряд ли. Но вы сможете в течение года или около того носить на плаще красивую красную букву «А»[50 - … вы сможете в течение года или около того носить на плаще красивую красную букву «А». – Принятое у американских пуритан наказание для прелюбодеев: они должны были носить нашитую на одежду алую букву «А» (от англ. adultery – прелюбодеяние). См., напр., роман Н. Готорна «Алая буква» (1850).].

– Да вы шутите!