Большая книга монаха, который продал свой «феррари» (сборник)

Собственные слова, похоже, взволновали Джулиана. Он смутился:

– Прости за многословность, Джон. Просто я еще никому не рассказывал обо всем, что случилось со мной за эти три года. Я пережил огромное душевное потрясение, я внутренне переродился там, в горах. Мне открылись такие тайны Вселенной, что я просто не могу держать их в себе. Я должен поделиться тем, что мне посчастливилось узнать.

Джулиан посмотрел на часы и стал собираться. Я остановил его:

– Ты же не можешь вот так просто замолчать на полуслове и уйти? Я тоже горю желанием познать ту мудрость, которой ты научился у монахов в Гималаях. Ты ведь обещал своим наставникам передать это знание нам, людям Запада? Пожалуйста, не оставляй меня в неведении, иначе я сойду с ума!

– Не беспокойся, дружище, я не оставлю тебя, – успокоил меня Джулиан. – Ты же знаешь, что я довожу до конца любое дело, и уж если я разжег твое любопытство, то непременно удовлетворю его. Но у тебя есть свои обязанности, а у меня – свои. Ты должен закончить все, что запланировал на сегодня. Мне тоже надо заняться кое-какими делами и кое-кого навестить.

– Хорошо, но только скажи мне: как ты думаешь, смогу ли и я овладеть той системой, которая помогла тебе так преобразиться?

– Готов ученик – готов и учитель, – ответил Джулиан, глядя на меня своими сияющими молодыми глазами. – Ты, да и не только ты, многие люди готовы воспринять знания, носителем которых я являюсь сейчас. Тайны сиванских монахов должны быть доступны им. Любой человек, готовый к восприятию этого знания, может изменить свою жизнь. Люди должны знать о том, что на самом деле они были рождены совершенными, и к этому состоянию просто нужно вернуться. Я обещаю: научу тебя всему, что узнал сам. Я приду завтра вечером и расскажу все, что тебя интересует. Ты сумеешь подождать до завтра?

– Ну, раз я как-то жил без этого до сегодняшнего дня, проживу и еще сутки, – ответил я с нескрываемым разочарованием.

Гений адвокатуры, а ныне – один из мудрецов Востока, распрощался со мной и ушел. Я же остался наедине со своими мыслями и вопросами, на которые не было ответа.

Я сидел в своем кабинете, размышляя над тем, как все же интересно устроен наш мир. Рядом со мной существует целый океан мудрости – а я еще даже ног не замочил. Смогу ли я так же, как и Джулиан, открыть для себя прелесть обыденных вещей? В молодости я был охвачен жаждой познания мира. Мне бы хотелось вернуть тот душевный пыл. Кто знает, может, мне тоже нужно отказаться от адвокатской практики? Возможно, во мне дремлют таланты, о которых я даже не подозреваю? Раздумывая над всеми этими непростыми вопросами, я погасил свет, повернул ключ в двери кабинета и вышел в душную летнюю ночь.

Глава шестая. Тайна духовного преображения

Я – творец собственного мира: я живу, значит, я творю.

    Сузуки

Верный своему слову, на следующий вечер Джулиан был у меня. Около четверти восьмого я услышал стук в парадную дверь своего дома, похожего на все дома Кейп-Кода, с пошлыми розовыми ставнями, которые, по мнению моей жены, делают наше жилище кандидатом на обложку «Архитектурного обозрения».

Сегодня Джулиан выглядел очень странно. Нет, он был все так же молод и бодр, от него веяло все тем же покоем и внутренней тишиной. Но его наряд… честно говоря, едва взглянув на его одеяния, я смутился. Он был облачен в багряно-красную хламиду с темно-синим капюшоном, край которой был украшен замысловатой вышивкой. Меньше всего я ожидал увидеть в этом респектабельном районе человека, одетого как цирковой факир. Стоял обычный июльский вечер, от духоты было трудно дышать – так почему же Джулиан не скинет со своей головы капюшон?

– Приветствую тебя, друг мой, – сердечно произнес Джулиан. – Приветствую тебя! Однако ты выглядишь смущенным. Быть может, ты ожидал увидеть меня в костюме от «Армани»?

Мы рассмеялись – сначала негромко, затем расхохотались от души. К моему великому облегчению, мудрость веков не лишила Джулиана его знаменитого чувства юмора.

Я пригласил его в свою уютную гостиную, обставленную стильной мебелью и милыми вещицами. Мы сели, и в руках у Джулиана я заметил красивые деревянные четки.

– Какая дивная вещь, – сказал я заинтересованно. – Что это, Джулиан?

– Обо всем в свое время, – улыбнулся он, перебирая резные бусины. – Сегодня нам нужно обсудить много других важных вопросов.

– Так начинай же скорее! – воскликнул я. – Ты не представляешь, сколько я всего передумал и как волновался перед нашей сегодняшней встречей. Я даже толком ничего не сделал по работе.

Джулиан без лишних слов продолжил свое повествование о том, как удивительно легко и приятно происходило его внутреннее преображение. Я изумлялся, слушая о древних методах расширения сознания, которые позволяют полностью избавиться от беспокойства и стресса – недугов, поразивших наше общество. Он рассказывал мне о великом искусстве жить настоящим моментом, сохраняя творческую энергию. Этим искусством в совершенстве владели Раман и его собратья по сиванской общине. Кроме того, Джулиан поведал мне, как можно открыть в себе источник вечной молодости и здоровья. Этот источник, утверждал он, есть в каждом человеке. Тот, кто откроет в себе этот источник, сможет не только исцелиться от любого заболевания, но и вернуть ушедшую молодость, и прожить бесконечно долго.

Странное дело: чем убежденнее он говорил, тем меньше я доверял его словам. Быть может, это какое-то мошенничество, жертвой которого я могу стать? В конце концов, этот гарвардский отличник всегда славился своими розыгрышами и проделками. Его история больше смахивала на небылицу. Я просто не мог поверить, что один из лучших адвокатов страны заворачивается в простыню, продает свое имущество и отправляется в какую-то «духовную одиссею» по горам Индии – и ради чего? Чтобы в один прекрасный день предстать передо мной в облике гималайского мудреца? Нет, не может быть – слишком невероятно.

– Все, Джулиан, пошутили, и хватит. Я признаю: розыгрыш удался, но и ты скажи откровенно – где ты взял этот наряд? В прокате цирковых костюмов? – Я выдавил из себя подобие усмешки. Мое недоверие, казалось, Джулиана нисколько не удивило. Он с готовностью отозвался:

– Скажи, Джон, если бы тебе довелось быть моим адвокатом, какие доказательства ты представил бы в пользу моей правоты?

– Вещественные, фактические, – ответил я не задумываясь.

– Именно. Почему же ты игнорируешь эти доказательства? Взгляни на мое лицо, на мое тело! Заметил ли ты у меня хотя бы одну морщину? Или я все еще выгляжу как тот толстый немощный старик, которым был когда-то? А моя энергия, мое внутреннее спокойствие? Тебе недостаточно этих доказательств?

Он был безусловно прав. Несколько лет назад он выглядел, как мой отец или даже дед.

– Ты хочешь сказать, что твое тело – не результат искусства пластических хирургов? – скептически скривился я.

Он улыбнулся.

– Нет, Джон. Пластическая операция может изменить внешний облик, но душа человека неподвластна никакой хирургии. Чтобы стать таким, мне нужно было измениться изнутри. В моей прежней жизни отсутствовала гармония, я вел беспорядочное существование, и это чуть не убило меня. Сразивший меня инфаркт был не самым серьезным моим недугом. Моя душа была больна, и больна смертельно.

Я все еще не мог до конца ему поверить. Джулиан отнесся к этому очень спокойно. Он просто взял чайник и стал наливать чай в мою чашку. Я с тревогой следил за тем, что он делает. Вот уровень жидкости дошел до середины чашки… до краев… а Джулиан все продолжает лить! Чай перелился через край, заполнил блюдечко, пролился на стол, а со стола – на дорогой персидский ковер, которым так гордится моя жена! В конце концов, я не выдержал:

– Джулиан, ты что, не видишь – моя чашка не просто полна, она переполнена! Ты что, пытаешься вместить содержимое целого чайника в одну маленькую чашку?!

Он посмотрел на меня долгим проницательным взглядом.

– Прости за ковер, Джон, и постарайся понять меня. Ты – один из людей, которых я всегда уважал и любил. Но ты уподобляешься этой чашке. Ты до краев наполнен собственными установками и стереотипами. Если ты не освободишь чашу своего ума, то как сможешь усвоить что-то новое?

Его слова сразили меня своей логикой. Я слишком долго варился в юридическом соку, на протяжении многих лет встречаясь с одними и теми же людьми, занимаясь одними и теми же вопросами. Все эти вопросы, люди, их разговоры и мысли заполняли мое существование целиком. Даже моя жена Дженни отмечала, что я закис в адвокатской рутине и нам как воздуха не хватает новых знакомств и впечатлений. «Ты слишком идеален, Джон, – сетовала она, – в тебе нет какой-то сумасшедшинки».

Действительно, я не помню, когда в последний раз брал в руки книгу, не касающуюся юридических вопросов. Я давно забыл, как звучит моя любимая песня. Я тысячу лет не был ни в музее, ни даже в кино. Профессия стала моим вторым «Я» – и это, безусловно, ограничивало мой кругозор. Я перестал творить, превратился в офисный планктон – и я должен был это признать.

– Хорошо, соглашусь, – сдался я. – Годы судебных разбирательств сделали из меня закоренелого скептика. Как только ты появился на пороге моего рабочего кабинета, мое чутье уже подсказывало мне, что все это не сон. Я сразу понял, что мне давно пора встать на новые рельсы. Думаю… я просто боюсь покидать привычный мир.

– Джон, сегодня – первый вечер твоей новой жизни, – тихо и строго произнес Джулиан. – Но ты должен очень серьезно подойти к тем вещам, которым я стану обучать тебя. Все методы самопознания и самоочищения нужно применять всего лишь месяц. Но чтобы они подействовали, все твое существо должно открыться для нового знания, которому несколько тысяч лет. Если бы эти методы не имели никакого эффекта, они бы просто не дожили до наших дней.

– Целый месяц? – задумался я, прикидывая, как это отразится на моем рабочем графике. – Не так уж и мало.

– Да, – кивнул Джон. – Целый месяц. Шестьсот семьдесят два часа работы над собой. Взамен ты получаешь жизнь, полную молодости, энергии, наслаждения каждым вдохом. Разве плохая сделка? Ты же сам понимаешь: лучшая инвестиция – вложение в самого себя. К тому же есть древнее правило: изменяя себя, мы изменяем мир. Твои внутренние перемены затронут всех, кто тебя окружает.

– Это каким же образом?

– Видишь ли, Джон, невозможно полюбить и понять других людей до тех пор, пока ты не поймешь и не полюбишь себя самого, – отеческим тоном ответил Джулиан. – Ты откроешь им свое сердце, подаришь свою теплоту и любовь – и они ответят тебе тем же. Все, что нужно, – отыскать внутренний ориентир. И тогда возможности твои будут просто безграничны.

– Да что же такое может приключиться со мной за эти шестьсот семьдесят два часа? – изумился я.

– Твое сознание, тело и дух изменятся настолько, что тебе будет трудно поверить, что все это происходит с тобой. У тебя появится огромное количество энергии, вдохновение не будет покидать тебя, твой внутренний мир войдет в полную гармонию с миром внешним, – ответил он. – И эти изменения не ускользнут от посторонних взглядов. Все заметят, что ты помолодел, выглядишь гораздо бодрее и счастливее. Ты ощутишь великую благодать равновесия, и эта благодать останется с тобой на всю жизнь. Но все это будет лишь «побочным эффектом» чуда, которое с тобой сотворит мудрость Сиваны.

– Потрясающе!

– То, о чем ты сегодня услышишь, поможет тебе не только наладить твою внешнюю жизнь, но и раскрыть мощный потенциал твоего духа. Уроки древних ныне столь же актуальны, как и тысячи лет назад. Они помогали многим поколениям людей найти свое истинное «Я». Они и тебе помогут найти себя. Ты можешь спросить: а что мне это даст? Я отвечу так: ты будешь богат – но не внешним богатством (хотя эта система может дать тебе все земные блага). Прежде всего, ты станешь внутренне богат, и полнота твоего духа начнет изливаться на все, что ты делаешь, и на всех, с кем ты общаешься. Твои мысли, решения и поступки станут более творческими, более эффективными. Это знание несет в себе великую силу. Оно логично, просто, доступно каждому, и главное – оно прошло испытание временем и закалилось в горниле веков. Однако прежде чем я открою тебе его, ты должен мне кое-что пообещать, – он взглянул на меня вопросительно.

При этих словах я поморщился: ну конечно же. Я как раз ожидал услышать что-либо в этом роде. «За удовольствия нужно платить», – учила меня моя мудрая мать. Естественно, сейчас будут выдвинуты условия.

– Слушаю тебя, – произнес я холодно.

– Овладев всеми знаниями и приемами сиванских мудрецов, ты почувствуешь в себе необыкновенную силу, которая поможет тебе изменить свою жизнь, – не обращая внимания на мой тон, продолжил Джулиан. – Но эту силу нельзя использовать исключительно в своих корыстных целях. Она понадобится тебе для выполнения сложнейшей миссии, которая заключается в передаче этих знаний другим людям. Я прошу тебя об этом потому, что в свое время пообещал йогу Раману принести их знания людям. Выполняя свою миссию, ты поможешь мне сдержать слово.