9 тайных посланий от монаха, который продал свой «феррари»

Потом нас всех представили друг другу, провели для меня экскурсию по лаборатории и накормили обедом в местной забегаловке. Джуан велел мне сразу приступать к работе по новому проекту. Я до вечера засиделся у компьютера, ни на секунду не забывая о своем страстном желании преуспеть. Около пяти часов я почувствовал, как мне на плечо легла чья-то рука. Я обернулся и увидел улыбающегося Джуана.

– Кажется, у тебя был довольно насыщенный первый день, – сказал он. – Я останусь разобраться с бумагами, а ты иди домой. Ты и так хорошо поработал.

Не думаю, что я сделал хоть что-то полезное, но уверенность Джуана приободрила меня. Я глубоко вздохнул, сохранил файлы и выключил компьютер.

Так продолжалось всю неделю. Я сидел за компьютером, предельно сосредоточившись на работе, и, как только мои плечи затекали или в висках начинала стучать головная боль, Джуан заходил поинтересоваться, как у меня дела, предложить что-нибудь или даже временами посоветовать мне отправиться передохнуть. Но, несмотря на всю его поддержку, я умудрился напортачить еще в первый месяц работы – глупая ошибка в расчетах, из-за которой наши образцы отклонили. Босс Джуана ворвался в лабораторию, швырнув пачку листов на один из столов.

– Чьих это рук дело? – выпалил он.

Тут же появился Джуан, поднял бумаги и, взглянув на них, сказал:

– Извини, Карл, кажется, мы допустили здесь ошибку. Я прослежу, чтобы исправленные планы были у тебя к концу дня.

Карл не спешил уходить, подозрительно посматривая в мою сторону.

– Это моя ошибка, – сказал Джуан, продвигаясь к двери, явно пытаясь поскорее выпроводить Карла из лаборатории, – но ее легко исправить, мы сейчас же этим займемся!

Как только Карл скрылся в коридоре, Джуан подошел к моему столу:

– Никто не застрахован от ошибок, не стоит их бояться. – И добавил: – Ведь мы учимся на ошибках.

Таким был Джуан, словно в броне. Он вовсе не винил ни меня, ни того человека, который проверял мой отчет перед тем, как отправлять его дальше. Спокойный и философски смотрящий на жизнь. Неизменно оптимистично настроенный. Готовый поддержать каждого, кто с ним работает. Он мог достучаться до лучшего, что было в нас. Я искренне верю в это.

Тогда я даже не догадывался, что спустя восемь лет Джуана не станет, и что в конце останется только его жалкое подобие, вечно спешащее куда-то, тревожное и беспокойное. Его плечи опустятся, лицо осунется, а волосы покроет седина. Я больше не буду с ним работать, и хуже того, даже не буду с ним разговаривать.

За окном показалась Сена, и это прервало мои мысли о Джуане. Я приехал к мосту Нотр-Дам. Перешел мост, побродил по улицам, вышел к собору. Я долго стоял перед его великолепными дверями с фигурами святых и гаргульями на каменных стенах, витражными окнами, сияющими в лучах солнца. Захватывающая работа. Какое великолепное творение! Сделал пару фотографий на телефон, чтобы показать Адаму, когда вернусь домой. Потом вошел внутрь.

Остаток дня я провел, гуляя по городу, добираясь на метро до очередной достопримечательности, исследуя улочки Латинского квартала, и в конце концов, ближе к вечеру устроился отдохнуть в бистро под названием «Les Deux Magots» рядом с бульваром Сен-Жермен. Небо затягивало тучами, но я все равно выбрал столик на улице. Заказал citron presse и откинулся на спинку плетеного стула. Я положил руку на заветный мешочек, который висел у меня под рубашкой, и посматривал на прохожих. Был погожий день, но я чувствовал, как сердце сжимается в груди. Я был предоставлен самому себе – и даже не представлял, насколько это может затянуться. Мне хотелось обратно домой. Провести выходные с Адамом. Поработать вместе с коллегами. И может быть даже, набравшись храбрости, пригласить Тессу на обед. Или на ужин. Это был бы неплохой способ избежать одиночества в пустой квартире. Мысли о ее темных волосах заставили меня улыбнуться.

Я мог бы сидеть так до захода солнца, но мой телефон звякнул, напоминая, что мне пора отправляться в катакомбы. Я расплатился по счету и неохотно направился к метро.

Проехав несколько станций, я вышел на остановке Денфер-Рошеро и поднялся по лестнице. На площади я наткнулся на указатель и сразу же отправился к каменному зданию, которое, как я прочитал, было частью бывших городских ворот Barri?re d’Enfer. Небольшая серая каморка, примыкавшая к воротам, оказалась билетной кассой катакомб. Но маленькая дверь была плотно закрыта, и вокруг никого не было.

Я постучал, но никто мне не ответил. Я постучал снова, в этот раз сильнее колотя по темному дереву. Мне показалось, что я услышал шаги с другой стороны, а потом дверь медленно открылась внутрь. Прыщавый юнец лет восемнадцати стоял передо мной.

– Антуан? – неуверенно спросил я.

– Нет, – ответил он по-французски, закатывая глаза. – Антуан работает. Следуйте за мной.

Он повернулся и пошел, а у меня не оставалось иного выбора, кроме как последовать за ним. Он шел быстро, так что мне пришлось поторопиться, чтобы не отставать.

– Куда мы… – начал было я на ломаном французском, но мой проводник только пренебрежительно махнул рукой и повторил:

– Следуйте за мной.

Пройдя еще немного, он скрылся за дверью. Оказавшись на пороге, я с ужасом увидел, что проход ведет к крутой каменной винтовой лестнице, уходящей вниз. Катакомбы. Мы направлялись в тоннели. Мое сердце бешено заколотилось в груди, воротничок рубашки показался слишком тесным, казалось, воздух больше не поступает в легкие. Но, несмотря на поднимающуюся панику, ноги сами понесли меня вниз по узким каменным ступеням, хотя стук метавшегося в груди сердца едва ли не заглушил звуки шагов. Мы спускались все ниже и ниже. Голова кружилась, и от постоянных поворотов начинало тошнить. Я не представлял, как долго мы шли, но к тому моменту, как лестница закончилась, мне показалось, что мы спустились уже на несколько этажей под землю.