Яростный Дед Мороз. Рассказы

– Как ты себе это технически представляешь?

– Дрессировщик, птичка… – проговорил Бойков неуверенно.

– И кто это смотреть будет, по-твоему? – голод сообщал словам Кузмина особый вес. – Кому интересно, как тоскливая птичка летает туда-сюда, а голос за кадром просит нас не быть, как она?

Бойков заметно расстроился.

– Ну и что. Я хуже фильмы видел, – только и смог он сказать.

– Не грусти. – Кузмин похлопал однокурсника по плечу. Бойкова было жалко. От огорчения, его нижняя губа совсем закрыла верхнюю. – Короче, дело вот в чём. Ты написал сценарий мультфильма. Подпиши там: «Сценарий мультфильма». И всё встанет на свои места.

– Это ты очень здорово придумал.

– Конечно, здорово. А теперь, пошли есть.

Кузмин поднялся с места. Но Бойков остался на месте.

– Подожди, пожалуйста.

– Ну, что ещё?

Бойков вытащил из кармана толстую пачку исписанных листов.

– Это продолжение. У меня это большой сценарий из киноновелл. Ведь мастер говорил, так можно, правда?

– Правда, – ответил Кузмин упавшим голосом.

– Послушай, пожалуйста.

Кузмин тяжело сел на скамейку. Следующий сценарий мало отличался от предыдущего.

– Жил-был кот, который был очень ленивый, – медленно читал Бойков. – А когда он охотился, он ходил на цыпках…

– На чём он ходил?

– На цыпках. А что, нет такого слова?

Кузмин думал, что выдюжит, но на сценарии «Собачка» он сломался. Неожиданно для себя самого он начал орать на всю галерею. Хуже чем кассирша в столовой. Такое красноречие ни до, ни после его уже не посещало. Невероятная убедительность появилась в словах. Он беспощадно резал правду-матку. Болгарин на протяжении всего монолога сидел, уставившись в сценарий, и не сказал ни слова. Зато Кузмин говорил без остановки. Он говорил, что Бойков понятия не имеет о том, что такое творчество, что нет разницы, на каком языке человек пишет, главное, чтобы у него были способности, только вот у Бойкова способностей нет, и не было, и сценарии его годятся только на то, чтобы растапливать ими буржуйку.

– А что такое «буржуйка»? – неожиданно спросил Бойков.

– Печка это! В печку их! И то они хреново гореть будут, потому что они вообще никуда не годятся! Как можно по ним что-то снять? Как можно было вообще написать эту ересь?!

Кузмин закончил. В галерее стало тихо и тревожно. Пара студентов, сидевшая через две скамейки от них, встала и быстро вышла. Кузмин тоже начал потихоньку пятится назад, потому что Бойков медленно стал подниматься со своего места, как бегемот из болота, которого дразнили, дразнили глупые охотники, и таки довели.

Мне конец, решил Кузмин без паники, потому что паниковать времени уже не осталось. Большое лицо Бойкова качалось у него перед самыми глазами.

Внезапно болгарин улыбнулся.

Человек, не знавший Бойкова лично мог принять его улыбку за злобный оскал, но это была именно улыбка. Затем Бойков обнял опешившего Кузмина, а после, взяв за плечи, хорошенько встряхнул.

– Спасибо, друг! – Бойков светился радостью.

– За что?

– За правду. Все, все здесь думают, если я за учёбу плачу, мне надо врать. Нет, мне врать не надо. Я плачу, а ты мне правду говори. Ошибки показывай! Вот как надо. Спасибо тебе, друг. Ты мне первый правду сказал!

Бывает странно слышать от некоторых людей, что водку необходимо сопровождать какими-то специальными закусками. Это нонсенс. Водку можно закусывать чем угодно. Так размышлял Кузмин, сидя в кафе «Кинокадр» и отправляя в рот, вслед за стопкой, чудовищный кусок куриной котлеты. Ему было сытно, спокойно и хорошо.

Должно быть, критикам неплохо живётся, подумал он, может, стоит перейти на киноведческий?

ОБРУЧАЛЬНЫЕ КОЛЬЦА

    Посвящается Оле.

Они подошли к ювелирному магазину. Вдруг Ярослав остановился.

– Пойдём. Ты чего? – спросила Надя.

Но Ярослав не ответил. Было понятно, никакая сила не заставит его войти внутрь.

– Что с тобой?

– Подожди. Я покурить хочу.

Надя стояла, переминаясь с ноги на ногу, и смотрела, как он вертится на одном месте, стараясь загородить от ветра огонь зажигалки.

– Ты что, меня не любишь?

– Я тебя очень люблю. – Ярослав нервно затянулся и выпустил дым. – Просто, мне страшно.

– А мне, думаешь, не страшно? – повысила голос Надя.

– Нет.

– Ну, спасибо тебе.

– А что, ты же в порядке.

– Я тоже нервничаю.

Постояли. Ярослав докурил, но внутрь заходить не торопился. Ситуация была глупая. Они специально ехали в этот магазин через весь город.

– Не хочешь, как хочешь. – Надя повернулась, чтобы уйти.

– Подожди, – сказал Ярослав жалобным голосом. – Давай чуть-чуть ещё постоим.

– Ты же сам жениться хотел.