Ядерный постапокалипсис. Сборник фантастических рассказов

Трое гражданских, присоединившихся к отряду, с самого начала вызывали тревогу своим состоянием. В том подвале, где их нашли, ловить было уже явно нечего. Однако и наверху этих людей не ожидало ничего хорошего. Ещё до выхода на поверхность никто из военных не испытывал никаких иллюзий по поводу выживания этих троих. Зашкаливающие дозиметры во время крайнего перехода так и стояли у всех перед глазами. Без противорадиационного скафандра находиться сейчас наверху даже под антирадом было настоящим самоубийством. Обычно молчаливый, как скала, Отшельник в этот раз решил высказать вслух своё мнение о происходящем. Несмотря на то, что ситуация затрагивала исключительно гражданских, похоже что-то дрогнуло внутри у сурового бойца и заставило отступить от своего же незыблемого правила – никогда не давать советов, если тебя об этом не просят.

Начавшаяся ядерная война отнюдь не озлобила командира, а напротив сделала ещё более человечным. Теперь для него было в порядке вещей заботиться об уцелевших мирных людях даже больше, чем о своих бойцах. Ранее за ним такого не наблюдалось, о чём буквально кричали удивлённые взгляды, которые бросал на него Медведь. Тем не менее, все выслушали командира внимательно и с пониманием. Разумеется, он отдавал себе отчёт в том, что поднимаясь на поверхность практически без защиты, гражданские лишают себя даже минимального шанса выжить. Тем не менее, когда они всё-таки решили попытать счастья и отправиться вместе с военными к секретному бункеру Росатома, отговаривать их никто не стал.

* * *

Прежнее укрытие чудом спасшихся людей – подвал начисто разрушенной тридцатиэтажки – теперь больше напоминал кладбище, чем убежище от радиации. Количество умерших там уже превысило три десятка человек и продолжало расти. Импровизированные скафандры практически ни от чего не защищали и служили лишь для самоуспокоения своих хозяев. И даже такая условная защита была далеко не у всех. У тех смельчаков, кто рискнул подняться на поверхность в поисках пищи, фильтры противогазов, разумеется, быстро забились радиоактивным пеплом, а заменить их оказалось уже нечем. Да и самодельная фильтро-вентиляционная установка давно перестала выполнять свою функцию. Вместо источника кислорода, забираемого с поверхности, она превратилась в источник дополнительной радиации.

Когда военные обнаружили это укрытие и вошли внутрь, даже сквозь фильтры скафандров они почувствовали царивший тут смрад. Однако оставшихся в живых людей, казалось, уже не беспокоит то, что воздух здесь совершенно непригоден для дыхания. Эти пятеро выглядели сильно истощёнными и абсолютно безучастными к происходящему. Было похоже, что у них нет сил даже на то, чтобы обрадоваться неожиданному спасению. Свои последние дни под землёй они практически ничего не ели, а для питья им приходилось растапливать снег с поверхности. Никаких противорадиационных препаратов у них, разумеется, не было. Но нестерпимая жажда оказалась сильнее страха умереть в скором времени от радиации. Полученная ими за несколько дней доза облучения в сотни раз превысила уровень, совместимый с жизнью. Однако люди всё ещё надеялись на чудо и верили, что их обязательно спасут.

Из выживших в укрытии трое человек выглядели относительно молодо. Двое мужчин и женщина держались чуть поодаль и старались произвести на своих спасителей благоприятное впечатление. Очевидно, эти гражданские с самого начала решили воспользоваться шансом поскорее покинуть убежище вместе с военными. Двое же остальных оказались совсем пожилыми людьми. Медведь тогда несколько раз переводил удивлённый взгляд с горы трупов на горстку выживших. Особенно пристально он вглядывался в ещё крепкого старика и худенькую женщину с седыми волосами.

Вскоре выяснилось, что эта преклонных лет пара смогла пережить более молодых товарищей по несчастью только потому, что расположилась в самом дальнем от входа углу. Уровень радиации там был явно ниже, чем везде. Да и на поверхность пожилые люди, учитывая их возраст, не поднимались. Это и спасло их от неминуемой гибели в первые же дни от начала войны. Голод и жажда, разумеется, постепенно добрались и до них. Однако минимальная физическая активность позволила им экономно расходовать имеющиеся силы, чтобы выжить.

Старики наотрез отказались идти вместе с военными. Своим же молодым друзьям они искренне пожелали удачи, что всем показалось тогда очень трогательным и, вместе с тем, печальным.

Седая женщина с невидящими глазами и застывшей на лице полуулыбкой опустила голову на грудь своему верному мужу, лежащему на бетонном полу. Его серебристые волосы, испачканные запёкшейся кровью и пеплом с поверхности, прикрывали лоб и падали на глядящие в потолок выцветшие глаза. Глубокие морщины бороздили некогда красивое лицо, на котором сейчас царили покой и умиротворение. Старики собирались встретить смерть прямо здесь, держа друг друга за руки.

От этой душераздирающей картины обычно не сентиментальный Отшельник до скрежета сжал зубы и едва не разнёс плечом дверной проём. Он нервно поправил ремень автомата и, не оглядываясь, покинул убежище.

От последнего земного пристанища пожилых людей, сумевших сохранить свою любовь до самого конца, повеяло светлой грустью, которую вскоре сменила невыносимая тоска.

* * *

Поднявшись на поверхность, трое гражданских поначалу немного приободрились. Какое-то время они шли почти наравне с военными, которые везли на самодельных санях бочки с горючим. Однако усталость, истощение и запредельная радиация довольно быстро дали о себе знать. Движение значительно замедлилось – люди попросту падали с ног не в силах подняться самостоятельно. Свалившись в очередной сугроб, они обычно долго и судорожно кашляли, а потом затихали, оставляя на внутренней стороне противогазов кровавые разводы. Присоединившиеся к отряду и шедшие рядом Затвор и Маяк привычно бросали сани с горючим и подхватывали обессиливших людей под руки.

Когда же в заснеженную воронку от вывороченного фонарного столба угодила девушка, то спасать её отправился Отшельник. Он с лёгкостью подхватил измотанное и от этого казавшееся совсем крохотным тело и закинул его на плечо. Несмотря на слабое возмущение барышни и даже её протест против ущемления свободы передвижения, суровый спасатель остался непреклонен. Он не спускал свою ношу на ноги до очередной короткой остановки, после чего вновь закинул её на плечо.

Когда до спрятанного в ангаре грузовика оставалось чуть более двух километров, состояние гражданских резко ухудшилось. Их первый цикл антирада оказался очень коротким и теперь подходил к концу. Отшельник поморщился, словно от боли, и быстро достал пенал с красно-белыми капсулами. Неизбежная передозировка у полуживых людей его, разумеется, пугала, но другого выхода не было. Он молча протянул каждому из них капсулу и знаком показал, что её нужно разжевать.

После этого Отшельник ещё какое-то время шёл рядом с людьми, закутанными в импровизированные скафандры, контролируя их состояние. Он изредка обменивался молчаливыми взглядами с боевыми товарищами. Это было заметно даже сквозь мутный от пепла панорамный смотровой щиток.

Бесшумно подошедший Медведь в своём скафандре, изготовленном по спецзаказу, больше напоминал скалу, которая внезапно выросла из-под земли. Он оглянулся на обессилевших мужчин, которым Затвор и Маяк помогали расположиться на снегу, и безнадёжно махнул рукой.

– Ты так думаешь? – вполголоса уточнил Отшельник, снимая с плеча заснувшую девушку. Он бережно положил её на снег и немного отошёл в сторону.

– Я уверен, командир, – мрачно ответил Медведь. – Уж поверь моему опыту.

– И сколько им ещё, по-твоему, осталось? Бункер Росатома по такой дороге всего в десяти часах езды. Может успеем?

– Они и до ангара едва ли дотянут, – сказал Медведь, глядя куда-то в сторону. – Эта передозировка будет для них моментом истины, – подвёл он неутешительный итог и бесшумно исчез в темноте.

Отшельник в очередной раз поморщился и коротко кивнул самому себе. Зачем надо было дарить людям надежду, которая на поверку оказалась ещё более призрачной, чем предполагалось вначале? С другой стороны, каждый сам принимает решения, а потом отвечает за их последствия. Лишать человека права выбора нельзя при любом раскладе. Вот и получалось, что, присоединившись к отряду, эти трое сделали свой выбор, каким бы безумным он ни выглядел со стороны.

* * *

Медведь оказался абсолютно прав. Если свой первый цикл антирада гражданские перенесли не иначе, как чудом, то передозировка добила их окончательно. Расстояние до ангара отняло уйму времени, поскольку бойцам приходилось тащить на себе бьющихся в судорогах людей и везти сани с горючим. Только Медведю оказалось под силу совмещение этих двух занятий, каждое из которых уже само по себе было не из лёгких.