Светлана нервно поправила прядь волос, кашлянула:
– У нас не стало технолога. Анну сбила машина. Что делать?
– Откуда информация?
– Ну, все говорят…
– Кто сказал тебе?
– Звонил Антон. Наш программист.
– Я знаю, кто такой Антон. Он тебе звонил?
– Нет. Секретарю.
– Татьяна рассказала тебе?
– Ну, может не ей, – Светлана не могла сказать, что подслушала разговор Михаила с Антоном.
– Откуда у тебя информация? – настаивал Давид.
– Давид, не заводись, какая разница, откуда она узнала. Может я громко говорил, – попытался охладить ситуацию Михаил.
– Да. Прости. Эту проблему мы как раз с Михаилом обсуждаем, – неприветливо бросил Давид.
– У меня есть девочка…
– Нам не нужна девочка, – оборвал её Давид. – Нам нужна полноценная замена Анны. А это невозможно.
– Но она окончила институт…
– Светлана, кадрами я займусь без твоего вмешательства! – жёстко отрезал Давид.
Михаил поднял на него удивлённый взгляд, но промолчал.
– Но, дорогой…
– Анна не говорила с тобой о проблемах? – перебил Давид.
– Каких? – насторожилась Светлана.
– Рабочих.
– У нас нет проблем. Всё в штатном режиме.
– Если у тебя всё – свободна. Мы заняты, – опять не дал договорить Светлане Давид.
Михаил удивился, но продолжал молчать старательно глядя в окно.
– Хорошо, дорогой. Если я буду нужна, вызови, – холодно бросила Светлана и вышла из кабинета.
– Что за демонстрация неприязни? – удивился Михаил. – Я ничего не понимаю. Объясни. Вы поругались?
Давид долго молчал, допил из бокала весь коньяк, поморщился, закусил лимоном, потом бросил в рот пластинку шоколада, тоскливо посмотрел в окно, перевёл взгляд на друга. Михаил тоже молчал.
– Не люблю я её, – еле слышно сказал Давид.
Друг удивлённо ухмыльнулся. Он вообще ничего не понимал. Что нашло на Давида? С чего такие высказывания? Обычно его друг не любит говорить об отношениях. Михаил знал, что начни он говорить, его слова оборвут невольные признания Давида. Молчание длилось долго, пока голос Татьяны Ярославовны не прервал его:
– Давид Александрович, к вам главбух.
– Я занят. Я вызову её сам, – почти грубо ответил Давид.
– Что случилось? Не любишь – не люби. В чём проблема-то? Зачем ты с ней так? – не выдержал Михаил.
– Пипец, – ответил Давид. – При чём полный.
– Не понял.
Давид долго молчал, вздыхал, три раза разливал коньяк. Михаил уже выстроил в своей голове крах фирмы, пути возрождения, план нового развития, три раза умер и три раза возродился, распрощался с мечтой о доме, расстался, а потом оставил, как запасной вариант, свою девушку, нарисовал в голове картину полного краха и безденежья.
– Мне кажется, что я влюбился.
Мише захотелось выплеснуть остатки коньяка другу в лицо.
– Что?!
– Мишель, мне плохо. Я ничего не понимаю, я не знаю, что со мной. Я одержим, я безумен. Я даже имени её не знаю.
Миша подавился коньяком, надолго, серьёзно, основательно. Когда он, наконец, откашлялся, вытер слёзы и смог говорить, он произнёс:
– Ты о чём? Взыграли гормоны? Так ты, вроде бы не юнец. Ты хладнокровный, умный мужик…
– Никакой я не крутой и не хладнокровный. И уж точно никуда не иду своей дорогой. Я просто всю жизнь стараюсь сохранять равновесие, построенное дедом, а потом отцом. Просто нужно куда-нибудь идти – и я иду. Шаг за шагом. По протоптанной асфальтированной дороге, покрытой красным ковром.
Таким своего друга Михаил не видел никогда. Миша очнулся от удивления и спросил:
– Кто она?
– Подруга твоей сестры.
– Ну, ты, брат, даёшь! На фига ты ей? – возмутился друг. – Она же девчонка совсем!
– Вот и я думаю – на фига? – печально согласился Давид. – Как зовут её?
– Белка… Ну, то есть Белла, – и продолжил: – Слушай, завязывай со страданиями! Выброси из головы. Светлана вполне тебе подходит. У нас Анны нет. Надо решать что делать. Я позвал сестру сегодня. Будем её брать на работу?
– Ты говорил, твоя сестра хочет работать вместе с Белк… Беллой. Может их обеих позвать?