Ружья Авалона

Не слезая с лошадей, мы втроем – Ланс, Ганелон и я – смотрели с высокого холма на проклятое место. Поднявшееся к полудню солнце светило нам в спину. Раскинувшаяся впереди картина подтвердила мои опасения.

Место было сродни тому искореженному лесу, что лежал к югу от Амбера.

«Ох, отец мой! Что же я натворил?» – проговорил я про себя, но ответ был уже перед моими глазами: Круг Тьмы, простиравшийся, доколе только хватал глаз.

Через прорези забрала рассматривал я его: обугленную, унылую землю, издававшую зловоние. В эти дни я не поднимал забрала. Люди смотрели на это как на прихоть, но мое положение давало мне право на чудачества. Прошло две недели после битвы со Стригаллдвиром. Я надел шлем наутро, прежде чем выполнить обещанное и вздуть Харалда. Раз лицо опухло, я решил скрывать его.

Теперь я весил уже стоунов четырнадцать и чувствовал себя почти как раньше. Если бы только я сумел помочь убрать эту грязь из страны по имени Лоррен… Я знал уже, что возьмусь за это дело и, быть может, справлюсь с ним.

– Так, – сказал я, – не вижу там собравшегося войска.

– Для этого надо ехать на север, – ответил Ланс, – и мы, вне сомнения, увидим их, когда начнет смеркаться.

– Далеко?

– Лиги три или четыре. Они маневрируют.

До Круга мы ехали два дня. От попавшегося рано утром навстречу патруля мы узнали, что внутри у границ Круга по ночам постоянно собираются войска. Проводят какие-то учения, а к утру исчезают в глубине Круга. А над ним постоянно висит темная туча, хотя гроза все не разражается.

– Позавтракаем здесь или поедем на север? – спросил я.

– Почему бы и не позавтракать? – ответил Ганелон. – Я просто умираю от голода, а время для еды у нас есть.

Мы спешились и перекусили вяленым мясом, запивая его влагой из фляжек.

– Не понимаю я этой записки. – Ганелон рыгнул, похлопал себя по животу и раскурил трубку. – В грядущей битве он будет рядом или нет? И где он? Где, если собирается помогать? День битвы все ближе и ближе.

– Забудь о нем, – ответил я. – Это, наверно, была шутка.

– Не могу, разрази меня гром! – воскликнул он в ответ. – Все кажется настолько странным!

– В чем дело? – удивился Ланс, и тут я понял, что Ганелон пока ничего еще не сказал ему.

– Мой прежний сеньор лорд Корвин прислал с почтовой птицей весть о своем прибытии, – объяснил Ганелон. – И я до сих пор не могу понять, что это значит.

– Корвин? – переспросил Ланс, и я затаил дыхание – Корвин из Амбера?

– Из Амбера и Авалона.

– Забудь про это послание.

– Почему?

– Он человек без чести, и слова его ничего не стоят.

– Ты знаешь его?

– Я слыхал о нем. Давным-давно он правил в этой стране. Разве ты не помнишь сказаний о демоне-властелине? Это о нем, только было это задолго до нас. Самым лучшим днем его правления оказался тот, когда он отрекся и бежал – все возненавидели его.

– Это было неправдой!

– Но так ли?

Бесконечное множество теней отбрасывает Амбер, много теней отбрасывает и мой Авалон – я был в нем. На многих землях знают меня; хотя никогда не ступал я там, но тени мои ходили, перевирая мои дела и мысли.

– Нет, – отвечал Ганелон. – Я никогда не придавал значения старым россказням. Интересно, неужели известный мне Корвин – тот самый, что правил здесь?

– Весьма вероятно, – вмешался я, решив перехватить инициативу в разговоре. – Но если он правил столь давно, то, верно, уж одряхлел или умер.

– Он был колдун.

– Тот, которого я знал, – тоже, – согласился Ганелон. – Он изгнал меня из страны, которую не обнаружить ни знанием, ни хитростью.

– Ты об этом никогда не говорил, – сказал Ланс. – Как же все произошло?

– Не твое это дело, – ответил Ганелон, и Ланс умолк.

Я извлек трубку – два дня назад я разжился ею. Ланс сделал то же. Она была из глины и тянула горячо и крепко. Раскурив, мы все трое молча потягивали дым.

– Да, сработано было крепко, – сказал Ганелон. – Давайте забудем об этом.

Забыть, конечно, никто не мог, но теперь мы тщательно избегали этой темы.

И если бы не темный Круг, посидеть и отдохнуть было бы, пожалуй, приятно. Вдруг я ощутил, что эти люди стали мне близкими. Захотел что-нибудь сказать, но ничего подходящего в голову не приходило.

Ганелон прервал молчание, возвратившись к насущным делам:

– Значит, ты хочешь поразить их, прежде чем они нападут на нас?

– Правильно, – согласился я. – Перенесем войну на их территорию.

– Беда-то вся в том и заключается, что это теперь их территория, – сказал он. – Они теперь знают ее лучше, и кому ведомо, какие силы способен враг призвать себе на помощь?

– Надо просто убить рогатого, и все рухнет, – ответил я.

– Может быть. А может, и нет. Возможно, ты сумеешь справиться с ним, – сказал Ганелон. – Я-то не надеюсь на свои силы, разве что повезет. Не так прост рогатый, чтобы легко умереть. Наверно, я обманываю сам себя, полагая, что остался прежним, как и несколько лет назад. Что, если я ослаб? Раньше я не был таким домоседом.

– Знаю, – сказал я.

– Я тоже, – согласился Ланс.

– Ланс, а не поступить ли нам, как подсказывает наш друг? – спросил Ганелон. – Не следует ли нам атаковать?

Тот хотел было пожать плечами и уклониться от ответа, но передумал.

– Да, – ответил он. – Они едва не одолели нас, когда умер король Утер. А теперь мы не нападаем, потому что боимся поражения. О, конечно, победа достанется им нелегко, мы нанесем врагу тяжкий урон. Но, я думаю, они пересилят… Посмотрим, что там у них, хорошо все обмозгуем, а потом решим, готовиться ли к нападению.

– Хорошо, – сказал Ганелон. – Меня уже тошнит от ожидания. Решим по возвращении.