Ружья Авалона

Сделав несколько глотков, он возвратил мне флягу и произнес:

– Прошу прощения, я не представился, с моей стороны это невежливо…

– Я знаю тебя. – Я не стал дожидаться, пока он договорит. – А меня зови Кори.

Он взглянул с удивлением, словно собираясь спросить: «Кори? Государь?» – но передумал и кивнул.

– Прекрасно, сэр Кори, – понизил он меня в ранге. – Я должен поблагодарить вас.

– Ты выглядишь уже пободрее, и для меня это лучшая благодарность, – ответил я. – Есть хочешь?

– Да, весьма.

– У меня найдется немного вяленого мяса, ломоть черствого хлеба и большой кусок сыра. Если хочешь – съешь все.

Я достал еду, он потянулся за ней.

– А вы, сэр Кори? – спросил раненый.

– Я уже поел. Пока ты спал.

Я многозначительно огляделся по сторонам, он ухмыльнулся.

– И ты один уложил всех шестерых? – спросил я.

Он кивнул.

– Неплохо смотрится. Что же мне теперь с тобой делать?

Раненый попытался заглянуть мне в глаза, но не сумел.

– Не понимаю, – ответил он.

– Куда ты направлялся?

– К друзьям, лиг за пять к северу. Все случилось как раз по пути. Только я сомневаюсь, чтобы кто-то, будь то сам дьявол, способен пронести меня на спине даже одну лигу. Могу подняться, сэр Кори, чтобы вы увидели, какого я роста.

Я встал, обнажил клинок и единым взмахом перерубил деревце дюйма два толщиной, ободрал кору и подрубил ствол до нужной длины. Повторил все еще раз, а потом поясами и плащами убитых связал обе жерди в носилки.

Он внимательно наблюдал за мной:

– Смертельный у вас клинок, сэр Кори, да к тому же, похоже, серебряный…

– Как насчет небольшого путешествия? – спросил я.

Пять лиг – это около пятнадцати миль.

– А как насчет убитых? – вопросом ответил он.

– Ты что, хочешь устроить им христианское погребение? – удивился я. – Плюнь, пусть природа сама позаботится о своем добре. Отсюда пора уходить, они уже разлагаются.

– Следовало бы хоть прикрыть их. Бились они храбро.

Я вздохнул.

– Ну ладно – если потом тебе будет спокойнее спать. Лопаты у меня нет, но можно набросать кэрн, холм из камней. Ты ведь знаешь – воинов нередко так хоронят.

– Хорошо, – ответил раненый.

Пока я укладывал всех шестерых рядом, он бубнил себе что-то под нос, должно быть, молитву об убиенных.

Потом я оградил мертвых камнями – их вокруг было довольно. Хотелось побыстрее закончить, поэтому я выбирал камни побольше. И чуть было не раскрылся. Один из камней весил фунтов четыреста, я не стал перекатывать его, а просто ухватил и поставил куда надо.

Раздался изумленный вздох – конечно, он все заметил.

Пришлось изобразить гнев:

– Проклятый камень, чуть не переломился из-за него! – крикнул я, но впредь выбирал камни поменьше.

Закончив, я спросил:

– Ну, готов в путь?

– Да.

Я обхватил его руками и уложил на носилки.

Раненый закусил губу.

– Куда теперь? – спросил я.

Он махнул рукой в ответ:

– Обратно по тропе. Надо идти влево до развилки, а там направо. И как вы собираетесь…

Словно колыбель с младенцем я поднял его перед собой. Потом направился к тропе.

– Кори? – спросил он.

– Да?

– Из всех, кого мне доводилось встречать, вы один из самых сильных… Такого человека я должен бы знать…

Я не хотел торопиться с ответом. Но все же произнес:

– Пытаюсь сохранить форму. Веду здоровый образ жизни.

– …и голос ваш мне как будто знаком.