Рука Оберона

– Только ни о чем меня не спрашивай, – успел сказать я, так как Рэндом уже повернулся ко мне, – я тоже ничего не понимаю.

Он кивнул и переключил свое внимание на нашего краснокрылого знакомца, который как раз начал погромыхивать своей цепью.

– Ну а что с этим клоуном делать? – спросил Рэндом, проводя пальцем по лезвию клинка.

– Я уверен, что он определенно пытался нас защитить, – сказал я, делая шаг вперед. – Прикрой меня. Я хочу кое-что попробовать.

– Ты уверен, что способен двигаться достаточно быстро? – шепнул он. – С твоей дыркой в боку…

– Не беспокойся. – И я продолжал тихонько подходить к грифону.

Рэндом был прав насчет моего левого бока; подживающая уже рана, нанесенная тем кинжалом, все еще побаливала и при каждом удобном случае как бы старалась мне помешать. Но я крепко сжимал Грейсвандир в правой руке, и почему-то как раз сейчас мне особенно хотелось доверять собственным инстинктам. Раньше я часто и весьма успешно пользовался своей интуицией. Порой подобная игра со смертью представляется мне как нельзя более уместной.

Рэндом сдвинулся чуть вперед и вправо. Я повернулся лицом к грифону и протянул ему свою левую руку, как если бы, например, здоровался с незнакомой собакой. Впрочем, довольно медленно протянул. Наш геральдический приятель уже давно встал, выпрямился и теперь как раз разворачивался мордой ко мне.

Он довольно долго и внимательно изучал Ганелона, стоявшего поодаль, слева от меня. Потом уставился на мою протянутую руку. Потом снова низко-низко опустил голову и поскреб клювом землю, в точности как прежде, и очень тихо что-то прокаркал; потом поднял голову, медленно вытянул ее по направлению ко мне, подтащил поближе свой огромный хвост, чтобы было удобнее, и коснулся клювом моих пальцев. Затем повторил все представление сначала. Тогда я осторожно положил руку ему на голову. Виляние хвостом усилилось, но голова оставалась неподвижной. Я нежно почесал ему шею, и грифон стал медленно подставлять ее под мои пальцы: ему явно было это очень приятно. Я убрал руку и отступил на шаг назад.

– По-моему, мы с ним друзья, – тихонько проговорил я. – Теперь ты, Рэндом.

– Ты что, смеешься?

– Нет. Я совершенно уверен: это безопасно. Попробуй.

– А что, если ты ошибаешься?

– Тогда я перед тобой извинюсь.

– Ничего себе!..

Рэндом подошел к грифону и протянул к нему руку. Тот по-прежнему вел себя исключительно дружелюбно.

– Ну хорошо, – сказал Рэндом примерно минуту спустя, все еще почесывая грифону шею, – и что мы этим доказали?

– То, что это всего лишь сторожевой пес.

– И что же он стережет?

– Ну разумеется, Путь!

– В таком случае я утверждаю, – заявил Рэндом, отступая назад, – что работа этого сторожа оставляет желать лучшего. – Он указал на темный сектор. – Что, собственно, объяснимо, если он так же дружелюбен ко всем тем, кто не ест ни овса, ни лошадей.

– А по-моему, в этом отношении он как раз весьма разборчив. Возможно также, что его посадили здесь уже после того, как Путь был разрушен, на случай возобновления подобных злостных попыток.

– И кто же его здесь посадил?

– Это я и сам хотел бы узнать. Кто-то из наших сторонников, видимо.

– Что ж, попробуй собрать дополнительные доказательства своей теории. Теперь вели Ганелону погладить эту собачку.

Ганелон не двинулся с места.

– А может, у членов вашего семейства какой-нибудь запах особый, – сказал он в конце концов, – и грифон по нему отличает уроженцев Амбера? Нет уж, спасибо, тут я пас.

– Ладно. Это не так уж и важно. Ну а что ты вообще можешь сказать обо всем случившемся?

– Из двух группировок, борющихся за право сидеть на троне Амбера, – сказал Ганелон, – сильнее та, которую представляют Брэнд, Фиона и Блейз: у них, как ты сам говорил, гораздо больше знаний и возможностей воздействовать на те силы, что вьются вокруг Королевства. Брэнд ничего толком не рассказал тебе – разве что ты сам умудрился видеть кое-какие происшествия, к которым он мог иметь отношение, – однако, согласно моему предположению, нанесенный Пути ущерб наглядно демонстрирует те средства, благодаря которым союзники этой группировки завоевали доступ в Амбер. Благодаря действиям одного или нескольких из этих союзников и возникла, например, Черная Дорога. Если сторожевой пес, посаженный здесь, реагирует на запах членов вашей семьи или еще на какую-то подобную информацию, заложенную во всех вас, то это значит, что он преспокойно мог сидеть здесь и не чувствовать ни малейшей потребности вмешиваться, пока творилось зло.

– Возможно, ты прав, – заметил Рэндом. – А что ты думаешь насчет способа, которым они воспользовались?

– Если хочешь, – сказал Ганелон, – я вам это продемонстрирую, но только мне кое-что для этого нужно.

– А что именно?

– Идите сюда, – пригласил он, направляясь к краю площадки, на которой горел Огненный Путь.

Я последовал за ним, Рэндом тоже. Грифон осторожно крался со мною рядом. Ганелон повернулся и протянул руку:

– Корвин, можно тебя побеспокоить? Передай мне, пожалуйста, тот кинжал, что я подобрал там.

– Пожалуйста, – произнес я, вытаскивая кинжал из-за пояса и протягивая ему.

– Ты так и не сказал, что для этого нужно? – снова спросил требовательным тоном Рэндом.

– Кровь принца Амбера, – ответил Ганелон.

– Не уверен, что эта идея мне по вкусу, – покачал головой Рэндом.

– Тебе придется лишь уколоть палец этим кинжалом, – сказал Ганелон, протягивая ему клинок, – чтобы капля твоей крови упала на линию Пути.

– И что случится тогда?

– Давай попробуем и увидим.

Рэндом посмотрел на меня:

– А ты что скажешь?

– Давай-давай! По крайней мере что-то выясним. Это действительно интересно.

Он кивнул, взял из рук Ганелона кинжал и оцарапал им кончик своего левого мизинца. Потом выдавил капельку крови, держа палец точно над светящейся линией Пути. Красная капля чуть увеличилась, задрожала и упала вниз.

И тут же там, где она коснулась Пути, взвился столб дыма и послышался негромкий треск.

– Черт меня побери! – воскликнул явно восхищенный Рэндом.

Крошечное пятно на поверхности Пути уже достигло размеров серебряного доллара.

– Ну вот вам, пожалуйста! – сказал Ганелон. – Именно так это и было сделано.