Знак Единорога

Из аэропорта я позвонил Флоре, а трубку снял ты, Корвин. Это стало тем неизвестным, которое спутало в клубок все уравнения, выстроенные в моем мозгу. Ни с того ни с сего, как снег на голову, ты появился в это время, в этом месте, в этой точке событий. Ты предложил мне защиту, и я ухватился за твое предложение, но не только потому, что я в действительности нуждался в защите – с шестеркой подонков я как-нибудь и сам управился бы, не в этом было дело. Дело было в том, что я подумал, будто они – твои. Я подумал, что все эти годы ты прятался и врал, чтобы в подходящий момент появиться на сцене. Теперь ты был готов к выходу – так я подумал – и этим все объяснялось. Заточил в башню беднягу Брэнда и сговорился с проклятыми зомби, умеющими перескакивать через Тени, чтобы вернуться в Амбер и застать Эрика со спущенными штанами.

Я хотел быть на твоей стороне, потому что ненавидел Эрика, а еще потому, что знал: в умении строить планы тебе нет равных и, как правило, ты добиваешься того, чего хочешь. Я сказал, что за мной погоня через Тени, чтобы услышать, что ты на это скажешь. Ты никак не отреагировал, но это ровным счетом ничего не значило. Либо ты что-то скрываешь, решил я, либо действительно не имеешь понятия о том, где меня носило. Не исключал я и возможности угодить в расставленные тобой сети, но мне уже и так было несладко, и к тому же я не считал себя такой уж важной фигурой в игре, от которой тебе до зарезу нужно было избавиться. В особенности если бы я предложил тебе помощь и поддержку, чего я желал всеми фибрами души.

Итак, я вылетел в Уэстчестер. И будь я трижды проклят, если шестеро омерзительных молодцов не летели в одном самолете со мной! Что же это такое, гадал я. Лечу к тебе с эскортом или как? Ну да ладно, решил я в конце концов, хватит загадки отгадывать.

Я еще раз улизнул от подонков, как только самолет приземлился, и рванул прямиком к дому Флоры. Там я повел себя так, словно все мои догадки не имеют под собой абсолютно никакой почвы, и ждал, и смотрел, как ты себя поведешь. Когда ты помог мне разделаться с моими преследователями, я окончательно растерялся. То ли их вторжение действительно было для тебя полным откровением, то ли это была хитрая уловка – избавиться от части приспешников, чтобы что-то скрыть от меня? Ладно, сказал я себе, будем пока оставаться в неведении, будем помогать Корвину и потихоньку выяснять, что у него на уме.

И я оказался самым подходящим партнером в той игре, которую ты затеял, чтобы утаить потерю памяти. А когда я узнал правду, было уже слишком поздно. Мы направлялись в Ребму, и мои приключения для тебя ровным счетом ничего не значили. Потом, после коронации Эрика, я не посчитал нужным рассказать ему о случившемся. Я стал его пленником и относился к нему сам понимаешь как. Я даже решил, что то, что мне известно, может в один прекрасный день пригодиться – по крайней мере тогда, когда я вновь обрету свободу. Что до Брэнда, то я сомневался, чтобы мне кто-нибудь поверил, – только я один знал, как попасть в ту Тень. Купить на это Эрика, чтобы он подобрел и освободил меня, – он бы только расхохотался и посоветовал бы мне выдумать историю поинтереснее. А от Брэнда с тех пор – ни гугу. Ни я, ни остальные ничего о нем не знают. Все думают, что его нет в живых. Сказал бы я им… Вот и вся история, которую мне никак не удавалось тебе поведать. А ты уж сам решай, что все это значит.

Глава 3

Я изучающе смотрел на Рэндома, стараясь не забывать о том, как лихо он играет в карты. Поглядишь на него со стороны – ни за что не догадаешься, врет он или правду говорит. С таким же успехом можно пытаться угадать, что за душой у… ну, скажем, у бубнового валета. Рассказывать он был мастак! История, поведанная им, была щедро пересыпана подробностями, из-за которых выглядела весьма убедительной и правдоподобной.

– Выражаясь словами Эдипа, Гамлета и прочих ребят вроде них, – сказал я, – как жаль, что раньше я не знал об этом.

– Но у меня действительно впервые появилась возможность все тебе рассказать.

– Что правда, то правда, – согласился я. – Увы, твой рассказ не только ничего не проясняет, а, наоборот, только сильнее запутывает головоломку. Дела непростые… Что мы имеем? Мы имеем Черную Дорогу, заканчивающуюся у подножий Колвира. Она проходит через Тени, и некие существа наловчились пользоваться ею, чтобы попадать в Амбер. Какие именно силы за всем этим стоят, мы не знаем, но существа эти однозначно злобны и, судя по всему, набирают силу. Знаешь, я давно чувствую, что в происходящем есть доля моей вины и что все это как-то связано с моим проклятием. Ну ладно, проклятие не проклятие – все равно все на свете рано или поздно материализуется и превращается в нечто такое, что можно одолеть. Вот этим мы и займемся. Но вот еще что… Последнюю неделю я только и делал, что пытался понять, какова роль Дары в ходе событий. Кто она такая на самом деле? Что она такое? Почему она так страстно желала пройти по Пути? Как вышло, что ей это удалось? Да еще эта ее роковая угроза… «Амбер будет уничтожен» – так она заявила. Похоже, это не пустые слова – ее пророчество прозвучало именно тогда, когда на нас напали на Черной Дороге. И мне кажется, что это нападение не отдельный случай, а всего лишь часть общего плана. А все вместе, похоже, указывает на то, что здесь, в Амбере, среди нас находится изменник – смерть Кейна, записки эти проклятые… Кто-то тут развивает деятельность – не то призывает врагов извне, не то сам все творит. А теперь еще прибавь исчезновение Брэнда, на подонка этого посмотри… – Я с отвращением пнул ногой труп мертвеца. – Тогда получается, что смерть или пропажа отца – из той же оперы. Если все так, выходит, что существует страшный, разветвленный заговор, а детали жуткого плана продумываются и осуществляются одна за другой уже не первый год.

Рэндом заглянул в буфет, что стоял в углу гостиной, достал оттуда бутылку и пару бокалов. Наполнил оба до краев, подал мне один из них и вернулся к своему креслу. Мы молча выпили за бренность бытия.

– Ладно, – сказал Рэндом после непродолжительной паузы. – Гадать и строить планы – занятие номер один в Амбере, ты же знаешь. Тут у всех свободного времени хоть отбавляй. Такое уже бывало. Мы с тобой слишком молоды, чтобы помнить наших братьев Озрика и Финндо, павших за честь Амбера. Но после беседы с Бенедиктом у меня сложилось такое впечатление, что…

– Да, – прервал я Рэндома, – они размышляли о престоле отнюдь не абстрактно, и потому стало срочно необходимо, чтобы они пали смертью храбрых за его честь. Я про это тоже слышал. Может – правда, может – нет. Наверняка нам никогда не узнать. И все-таки… Точку отсчета ты выбрал верную, хотя это, честно говоря, почти ничего не дает. Я нисколько не сомневаюсь в том, что подобные фортели проделывались с незапамятных времен. Мы с тобой чисты. Кто тогда? До тех пор, пока мы этого не узнаем, действовать придется крайне осторожно. Всякий наш шаг может еще больше раздразнить зверя. Ну, давай, Рэндом, думай, предлагай что-нибудь!

– Корвин, – сказал Рэндом, – если честно, за всем происходящим может стоять любой из нас. Даже я, хотя я томился в плену у Эрика и все такое прочее. Это же так соблазнительно! Ей-богу, я бы испытывал искреннее наслаждение разыгрывать из себя беспомощного страдальца, а на самом деле держать в руках ниточки, дергая за которые я заставляю остальных приплясывать. Кто бы от такого отказался? У каждого полно и причин, и мотивов, и притязаний. За прошедшие годы все имели массу времени и возможностей проделать титанический труд. Нет, искать предполагаемых злоумышленников – пустое занятие. Тогда надо всех подозревать. Давай-ка лучше вот о чем подумаем: что, помимо мотивов и возможностей, может отличать злоумышленника от остальных? Я бы даже так сказал: давай рассмотрим методику его действий.

– Отлично. Приступай.

– Кто-то из нас больше других знает о том, как манипулировать Тенями. Входы-выходы, как и почему… У этого человека есть сторонники, которых он приобрел чертовски далеко от Амбера. И сочетание своих способностей и возможностей он обрушил на Амбер. Так? Дальше. Просто посмотреть на кого-то и сказать, что он обладает теми или иными способностями и навыками, невозможно. Подумаем о другом: откуда они могли у нашего злоумышленника взяться? Может, он их приобрел самостоятельно в какой-нибудь из Теней? А может, научился этому здесь, когда Дворкин был еще жив и не отказывался давать уроки?

Я оторвал взгляд от Рэндома и уставился в бокал. Дворкин, может быть, жив до сих пор. Это он помог мне совершить побег из подземелий Амбера – когда это было? Я про это никому не рассказывал и рассказывать не собирался. Во-первых, Дворкин совершенно выжил из ума – наверное, именно поэтому отец и держал его взаперти. Во-вторых, несмотря на сумасшествие, он такие фокусы показывал, которые мне были непонятны и недоступны, и я решил, что Дворкин может быть крайне опасен. И все же после небольшой порции лести и погружения в воспоминания он проникся ко мне добрыми чувствами.

Если он жив, подумал я, пожалуй, можно набраться терпения и договориться с ним. Словом, я запер свои соображения по поводу Дворкина на пудовый замок – пусть это будет мое потенциальное секретное оружие. Пока что менять это решение причин не было.

– Брэнд всю дорогу ошивался около Дворкина, – сказал я вслух, поняв, к чему клонит Рэндом. – Его такие штучки всегда интересовали.

– Точно, – кивнул Рэндом, – он наверняка про такое знал больше нас, если сумел вызвать меня на связь без карты.

– Ты думаешь, Брэнд вступил в сговор с врагами, открыл им дорогу в Амбер, а потом, когда он стал им больше не нужен, они решили заточить его в башне?

– Не обязательно. Но не исключено. Мысли у меня немного другие. Правда, я могу переоценивать положительные качества Брэнда. Думаю, он в этом деле многое постиг и мог видеть как на ладони все, чем занимались другие – с картами, Путем, а заодно и то, что происходило в областях Царства Теней, непосредственно примыкающих к Амберу. А потом он поскользнулся. Может, недооценил противника и схватился с ним в открытую сам, вместо того чтобы обратиться к отцу или Дворкину. И что же? Отряд подонков схватил его и засунул в башню. Его не стали убивать сразу, потому что решили, что он еще может пригодиться.

– Звучит убедительно, – кивнул я. Так и хотелось добавить: «И превосходно вписывается в твой рассказ, который я даже могу дополнить». Жутко хотелось мне вот так сказать, глядя в лицо старого картежника. Но я не поведал ему о том, что, когда мы с Блейзом готовились к нападению на Амбер, я как-то баловался картами, и у меня вышла мгновенная связь с Брэндом. Он успел сказать, что ему плохо, что он в плену, – и связь прервалась.

Что ж, пока все сходилось, но сказал я вот что:

– Если Брэнд способен показать пальцем на врага, мы должны спасти его, вернуть в Амбер и заставить сделать это.

– Я очень надеялся на такое предложение, – отозвался Рэндом. – Терпеть не могу оставлять дела такого рода незаконченными.

Я встал, сходил за бутылкой и снова наполнил бокалы. Выпил, закурил новую сигарету.

– Но, прежде чем мы этим займемся, – продолжил я, – нужно придумать, как сообщить о гибели Кейна. Кстати, а где Флора?

– В городе, наверное. Утром заходила. Уверен, я смогу разыскать ее, если она тебе нужна.

– Будь добр, разыщи, если сможешь. Кроме нас, она единственная, кто своими глазами видел этих ублюдков – в тот день, когда они вломились к ней в дом в Уэстчестере. Так или иначе она для нас человек небесполезный. И поскольку характерец у Флоры сам знаешь какой, ее надо держать в узде. Да и вообще мне надо ее порасспрашивать кое о чем.

Рэндом допил вино и встал.

– Ладно, пойду поищу. Куда ее привести?

– Ко мне. Если меня не будет, подождите.

Я встал и вышел в зал следом за ним.

– У тебя есть ключ от этой гостиной?

– Он висит на крючке внутри, около двери, – ответил Рэндом.

– Возьми его и запри дверь. Разоблачения раньше времени нам ни к чему.

Рэндом запер дверь и отдал мне ключ. Мы вместе спустились по лестнице на пролет ниже. Дальше Рэндом пошел один. Я проводил его взглядом и отправился к себе.

Открыв сейф, я вынул оттуда Камень – тот драгоценный рубин, с помощью которого отец и Эрик управляли погодой в окрестностях Амбера. Умирая, Эрик рассказал мне, как им пользоваться. До сих пор у меня до Камня руки не доходили, да и сейчас, честно говоря, времени не было. Но, беседуя с Рэндомом, я решил, что пора наконец заняться Камнем вплотную. В тайнике у камина в комнате Эрика я нашел записи Дворкина – о том, что они там лежат, Эрик тоже успел мне поведать перед смертью. Мне очень хотелось узнать, как они к нему попали, где он их раздобыл – записи сохранились не полностью. Я вынул их из потайного ящичка сейфа и снова просмотрел. Все сходилось с объяснениями Эрика о том, как пользоваться волшебным Камнем. В записях Дворкина он назван «Судным».

В тех же записках говорилось и о том, что у Судного Камня есть и другие области применения, что управление погодой – дело пустяковое, хотя и зрелищное, и что Камнем можно пользоваться для демонстрации принципов, лежавших в основе Пути, волшебных карт и самой физической целостности Амбера, отделенного от Царства Теней. Увы, подробности отсутствовали. И все же чем больше я копался в памяти, тем явственней ощущал, что в этом что-то на самом деле есть. Отец пользовался Судным Камнем крайне редко, и хотя он всегда говорил о нем как об инструменте для управления погодой, погода, когда он пользовался Камнем, менялась далеко не всегда. Кроме того, отец частенько прихватывал Камень с собой, отправляясь на непродолжительные вылазки. Словом, я готов был поверить, что Судный Камень и вправду способен на многое. Вероятно, такого же мнения придерживался и Эрик, но то ли не успел, то ли не сумел узнать детали. Когда мы с Блейзом пошли на штурм Амбера, Эрик воспользовался самыми простыми и очевидными свойствами Судного Камня. То же самое он проделал на прошлой неделе, когда подлые мерзавцы напали на нас на Черной Дороге. Оба раза Камень верно послужил Эрику, но не спас его от смерти.

Торопиться не стоит, решил я. Воспользоваться Камнем я всегда успею. А вот поносить его у всех на виду – это другое дело. Это крайне важно – особенно сейчас, когда важна каждая мелочь.

Я спрятал записи Дворкина в сейф, а Камень положил в карман. Вышел из комнаты и спустился по лестнице. Шагая по пустым залам, я уже не в первый раз почувствовал себя так, словно никогда не отлучался из Амбера. Здесь был мой дом, то, чего я всегда хотел. Теперь я стал защитником своего дома. Я еще не носил короны, а все заботы Амбера уже стали моими заботами. Как смешно! Ведь я вернулся сюда для того, чтобы забрать корону Амбера у Эрика, водрузить ее на свою бедную головушку, прославиться и править Амбером. А теперь все так неожиданно, прямо на глазах, разваливалось на куски…

Не понадобилось много времени, чтобы понять, что Эрик действует бесчестно. Если он действительно убрал отца, то не имел никаких прав на корону. Если нет, то попросту поторопился. Так или иначе коронация послужила только для того, чтобы еще сильнее раздуть и без того раздутое до предела самолюбие Эрика. Разве мне не хотелось короноваться? Еще как хотелось! Но я прекрасно знал, чем мне это грозит – при том, что в Амбере расквартированы мои иноземные войска, при том, что на меня может пасть подозрение в убийстве Кейна, при том, что передо мной стали одна за другой раскрываться детали фантастического зловещего замысла, и при том, что, как все сильнее мне казалось, отец еще жив. Не один раз я испытывал такое чувство, будто он пытается связаться со мной; и однажды, несколько лет назад, мне показалось, что он одобрил мои притязания на престол Амбера. Но кругом было столько обманов и предательства, что я просто перестал понимать, чему верить, а чему нет. Отец не отрекался от престола. А я перенес сотрясение мозга и, помимо всего прочего, отлично осознавал свои собственные желания. Сознание человека – удивительно смешная штука. Честно говоря, я своему сознанию не слишком доверяю. Не может ли быть такого, что всю эту заварушку я сам и устроил? С той поры столько воды утекло и столько всякого случилось… Быть жителем Амбера – дорогое удовольствие. Платишь за него тем, что перестаешь верить самому себе. Забавно, что бы сказал по этому поводу старина Фрейд? Вряд ли он сумел бы докопаться до причины моей амнезии; зато, наверное, мог бы растолковать мне что-нибудь насчет глубинной природы моих отношений с папашей и вообще просветил бы меня относительно того, что за человек мой отец. Жаль, что мне это раньше в голову не пришло. Да, недурно было бы встретиться с Фрейдом еще разок.