Синдром тьмы

НЕЗАКОННОЕ ПОТРЕБЛЕНИЕ НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ, ПСИХОТРОПНЫХ ВЕЩЕСТВ, ИХ АНАЛОГОВ ПРИЧИНЯЕТ ВРЕД ЗДОРОВЬЮ, ИХ НЕЗАКОННЫЙ ОБОРОТ ЗАПРЕЩЕН И ВЛЕЧЕТ УСТАНОВЛЕННУЮ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.

Rokia

Sindrome

Copyright © 2023 Adriano Salani Editore s.u.r.l.

Gruppo editoriale Mauri Spagnol

Published by arrangement with ELKOST International literary agency

Во внутреннем оформлении использована иллюстрация:

© Hulinska Yevheniia / Shutterstock.com / FOTODOM

Используется по лицензии от Shutterstock.com / FOTODOM

© Дмитриева Е., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2026

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Эта книга рвет душу. Ты смеешься, краснеешь и уже через минуту захлебываешься слезами. Четверо героев: четыре израненных души, связанные друг с другом. История о том, что даже разбитые сердца продолжают биться, если рядом есть поддержка.

– В жизни есть и отрицательные эмоции. Какими людьми мы бы были, если бы не умели испытывать боль?

– Пустыми, – ответила я.

– Ты хочешь быть пустой, Рокиа?

Предисловие

Достигал ли ты когда-нибудь предела своей выносливости?

Когда твои легкие наполняются болью до такой степени, что становится трудно дышать и даже воздух кажется врагом.

Когда страх парализует и все вокруг окрашивается в мрачные тона.

Когда мысли становятся пыткой, которой ты не можешь избежать, и ты понимаешь, что нет заклинания, чтобы снять это проклятие.

Когда призраки твоей неуверенности безжалостно заполняют каждый уголок твоего сознания.

Когда ты просто хочешь закрыть глаза и исчезнуть. Как будто тебя никогда и не было.

Когда небытие намного уютнее паутины, в которой запуталось твое сознание.

Потому что жизнь, как тебе кажется, требует слишком больших усилий для смертной души.

Это СИНДРОМ.

Пролог

Оливия разглядывает полную тарелку перед собой. Она отчаянно пытается придумать, как обмануть бдительного санитара, который прохаживается вдоль столов. Жареное мясо, вареная картошка и салат. Всего этого слишком много – слишком много, чтобы закончить, и слишком много, чтобы начать. Как можно требовать от нее столько?

Она научилась не есть, теперь в этом нет необходимости, ее не нужно кормить. Она не такая хрупкая, как они думают, она не зависит от еды, как все остальные. Если честно, она даже не понимает, почему ее желание, постепенно захватившее ее разум, вторгшееся в ее тело и уничтожившее ее вес, снова сделало ее такой слабой.

Что плохого в том, чтобы быть другой?

– Когда он отвернется, выброси все в цветочный горшок, – шепчет Джек, сидящий напротив нее.

Оливия смотрит на горшок рядом со столом. Краем глаза она замечает, что санитар повернулся к ней спиной и идет в сторону двери столовой. Оливия пользуется моментом и делает так, как подсказал Джек. Он улыбается, гордясь ею. Джек всегда ей помогает, всегда поддерживает. Он понимает и защищает ее: предупреждает, когда ей добавляют лекарства во фруктовый сок, когда меняют терапию или пытаются обмануть. Он не дает ей расслабиться, всегда предчувствует любую опасность. Санитар смотрит на пустую тарелку Оливии с подозрением, но ничего не говорит. Видимо, понял, что девушка с медовыми глазами в очередной раз его перехитрила. Обычно санитар кричит на нее прямо на глазах у всех и заставляет глотать куски мяса, не обращая внимания на то, что Оливия бьется в рвотных позывах. Но на этот раз санитар не трогает ее. Оливия тут же понимает почему. Сегодня самый отвратительный день недели: день, когда всплывают каждая ложь, каждая выплюнутая таблетка, каждая порция еды, выброшенная в цветочный горшок… каждая ее попытка уклониться от этих жестких правил.

Наступает роковой момент. Оливия стоит в маленькой комнате, пустой и белой, под строгим взглядом доктора.

– Встаньте на весы, Оливия Лид.

Оливия с ненавистью смотрит на маленький предмет на полу, всегда приносящий ей миллион проблем. В прошлый раз они с Джеком ухитрились сломать весы, и это доставило им массу неприятностей.

Она ставит одну ногу на весы, но доктор останавливает ее и просит снять толстовку. Джек запускает руку в волосы, поняв, что очередная попытка скрыть потерю веса Оливии не удалась. Он посоветовал ей положить в карман что-нибудь тяжелое, но это не сработало.

Оливия нехотя встает на весы. Ее сердце колотится, пока стрелка медленно движется к цифре, которая ей кажется невероятно большой. Но доктор и санитары встревожены. В их взглядах, устремленных на тело девушки, – страх и досада. Оливия ненавидит, когда на нее так смотрят.

Почему они смотрят на нее, будто она сделала что-то, чего нужно стыдиться? Почему они причиняют ей такую боль? Почему они презирают ее? Почему они не могут оставить ее в покое?

– Нет! Нет! Остановитесь, отпустите меня! – кричит Оливия, пока жестокие санитары тащат ее к кушетке.

Один из них готовит необходимое, другие связывают Оливию. Она в ужасе, слезы текут по щекам.

– Не надо опять, прошу вас, отпустите меня!

Санитар Миллинсон пытается успокоить ее:

– Это для твоего же блага, Оливия.

Санитар знает ее уже несколько месяцев. Оливии столько же лет, сколько его дочери, и ему больно видеть, как Оливия тает прямо на глазах. Все думают, что Оливию поглощает что-то ужасное, что оно захватывает ее разум. Но у нее есть что-то, о чем никто не догадывается.

– Беги, Оливия!

– Я не могу убежать! Я не могу убежать, Джек! – Санитары не обращают внимания на крик Оливии, они крепко держат ее, не давая шевельнуться.

Они привыкли к ее крикам, так же как Оливия привыкла к их жестокости. Она выплевывает злобные ругательства, пытаясь ногами отпихнуть санитаров от своего тела. Но все ее усилия напрасны. Подходит санитар со шприцем: Оливия бледнеет, но продолжает биться как зверь в клетке. Введенное лекарство медленно усмиряет ее: она чувствует, что все внешние раздражители потихоньку исчезают.

Санитар Миллинсон с виноватым выражением на лице вставляет длинную пластиковую трубку в ноздрю Оливии. Оливия прекрасно знает, что это: они не впервые пытаются накормить ее принудительным путем. Не в первый раз ей вкалывают успокоительное, не в первый раз кормят через зонд против ее воли, не в первый раз она весит настолько мало, что чувствует, как ее собственные кости упираются в кожу, будто острые лезвия. Не в первый раз она рискует исчезнуть.

Слеза катится по щеке, пока длинная пластиковая трубка продвигается глубже, царапая горло. Лицо Джека дергается, он смотрит неодобрительно.

Она опять его подвела. Она всегда подводит его, когда им удается спасти ее, когда они возвращают ее к жизни. Это сложная система, которую мало кто понимает. Это секрет между ней и Джеком, между ней и призраком мертвого парня.

Оливия не плакала на похоронах Джека, поэтому люди подумали, что она, должно быть, сумасшедшая, бесчувственная психопатка, которая не расстраивается из-за смерти своего парня. Но, с другой стороны, как ей было всем объяснить, что она все еще видит Джека, слышит его голос и чувствует его прикосновения. Она отказалась от любых попыток сделать это и продолжала жить с грузом своей потерянной, покореженной любви на плечах. Любви, которая преследует ее и соблазняет сладкими отравленными словами, любви, которая пытается затянуть ее в самое глубокое и темное место ее сознания.

Оливия – последний осколок разбитой жизни, все остальные уже унесло.

В комнате Идгара не бывало такого беспорядка. Он все перевернул вверх дном. Книги лежат на полу, одежда раскидана по кровати, все шкафы и ящики опустошены.

– Что ты творишь? Тут будто был ураган!

Мать, ругаясь, пытается пробраться в центр комнаты, перешагивая через вещи. Ей достаточно одного взгляда, чтобы понять, что ищет ее сын… Он сходит с ума, когда не может найти его. Он всегда держит его при себе, ни на мгновение не выпускает из рук.

– Ты его переложила? – раздается в ответ резкий и строгий голос Идгара.

– Я ничего не трогала.

– Ты лжешь. Я никогда его не перекладываю, куда ты его спрятала?

Он прожигает ее взглядом, тяжело дыша.

Она не может смириться с тем, что ее сына поглощает смесь гнева, тоски и страха. Как ее лучик солнца превратился в такого параноика? Как так вышло, что в его взгляде теперь только подозрительность?

На теле Идгара отпечатались следы кошмаров, которые преследуют его даже днем. Это видно по его покрасневшим глазам. Он потерял сон и аппетит, не выходит из дома, избегает всех, кто пытается ему помочь, стал раздражительным и все глубже погружается в собственный ад.

Мать сдается и показывает, куда она его спрятала.

– Я сделала это ради тебя… мне тяжело видеть тебя таким.

– Если ты еще раз тронешь пистолет, если спрячешь его куда-нибудь… – Идгар делает паузу и засовывает пистолет за пояс брюк. – …я уйду и больше не вернусь. Я еще не ушел, только потому что ты умоляла меня остаться, но не заставляй меня пожалеть об этом.

Просто невероятно, как изменился ее сын после того дня. Она тоже потеряла сон и покой, ее жизнь тоже перевернулась. Но Идгар с головой погрузился в трагедию, будто его жизнь остановилась и никогда больше не сможет продолжиться.

– Я стараюсь не лезть в твою жизнь, Идгар… Но ты понимаешь, что мне тяжело видеть, как ты убиваешь себя прямо на моих глазах? Ты стал раздражительным параноиком, никогда не расстаешься с этим страшным пистолетом, кричишь во сне каждую ночь, ничего не ешь и не выходишь из дома.

Идгар пропускает мимо ушей очередную отповедь матери. Он выпроваживает ее из комнаты и запирает дверь на ключ. Возможно, вам интересно, что сделало его маньяком, который не может расстаться с пистолетом, прячется от мира и все глубже погружается в свою боль.

На глазах когда-то веселого и полного жизни юноши трагически умерла его сестра. Пуля пронзила ее легкие, и девочка истекла кровью за несколько минут. Кто мог представить, что простая поездка в торговый центр превратится в ад, состоящий из чувства вины и душераздирающих криков?

Идгар ненавидит общественные места, где люди могут спокойно отвернуться от тебя, даже если ты оказался на пороге смерти. Его глаза до сих пор помнят в мельчайших подробностях лица людей, которые убегали, не обращая внимания на его отчаянные мольбы. Никто не остановился помочь шестнадцатилетнему мальчику, державшему на руках сестру с пулей в груди. Они все были слишком заняты спасением собственной шкуры. Посреди абсолютного эгоизма напуганной толпы тело девочки становилось все холоднее. Слез ее брата не хватило, чтобы остановить поток крови, вытекавший вместе с ее маленькой невинной душой.

Пуля, убившая его сестру в тот день, пробила и душу Идгара. Разница лишь в том, что Идгар не истекает кровью, Идгар продолжает двигаться и дышать. Идгар чувствует тяжесть пули, застрявшей в груди, и никому не позволяет ее достать. Не разрешает помочь ему.

Он идет к своему стулу под пристальными взглядами всех присутствующих. От ярких вспышек фотоаппаратов он на мгновение закрывает глаза. Он до сих пор не понимает, почему журналистов пустили на судебное заседание и почему разрешили им копаться в его жизни ради прибыли от статей и телепередач.

Адвокат Дерека дрожит от волнения. Он прекрасно знает, что нет ни малейшего шанса выиграть это дело. Факт нападения доказан, свидетели рассказали одну и ту же версию случившегося, полиция собрала все необходимые улики. И что хуже всего, семья потерпевшей стороны не из тех людей, кто может спустить все на тормозах: это Муры.

Никто не смеет бросать вызов Мурам, и все же Дерек жестоко избил Себастиана, старшего сына главы семьи. Травмы настолько серьезные, что тот даже не может участвовать в заседании. Он все еще находится в больнице в тяжелом состоянии. Дерек впал в неистовство: никто не смог остановить его, когда он бросился на Себастиана со всей яростью.

Но все это сняли на мобильные телефоны. Только четверым полицейским удалось оттащить его от тела избитого человека, который уже не двигался под ударами Дерека.

Мать Дерека судорожно сжимает в руках четки. Она молилась ночи напролет, чтобы чудо вытащило ее сына из этой ужасной истории, в которую он попал. Соседка Мария берет ее за руку, помогает ей сесть и просит ее успокоиться и дышать глубже. Как можно успокоиться в такой ситуации?

– Судебное заседание объявляется открытым.

Строгий голос судьи привлекает внимание присутствующих. Двенадцать присяжных поворачиваются к нему с серьезными и непроницаемыми лицами. Им потребовалось всего полчаса, чтобы прийти к соглашению и вынести вердикт. Все понимают, что это не лучший для Дерека знак. Подсудимый выглядит абсолютно отрешенным. Он смотрит в пол, пока судья задает последний вопрос, следуя протоколу.

– Обвиняемый хочет что-то сказать перед вынесением приговора?

Адвокат Дерека встает и отвечает за него:

– Ваша честь, обвиняемый признает свою вину, но заявляет, что действовал в состоянии аффекта и очень сожалеет о случившемся.

Дерек сидит со скучающим выражением на лице: он выглядит как человек, который считает себя участником спектакля, роли в котором заранее известны, будто ничто не может изменить мнение публики, винящей его. Ведь известно: приятно ненавидеть какого-нибудь монстра, тогда сам себе кажешься очень хорошим человеком.

– Это так? – судья обращается к Дереку. – Дерек Хилл, вы сожалеете о своих действиях? Вы признаете свои ошибки и просите суд о помиловании?

Дерек встает, что вызывает шум в толпе. Его глаза, голубые, как лед, холодно смотрят на лицо судьи. Шум стихает, все хотят услышать, что скажет обвиняемый. Затишье перед бурей.

– Я понял, что они отвалили кучу денег. Я понял, что чертовы журналисты получают удовольствие от страданий других и сидят здесь ради ярких заголовков, которые принесут им прибыль. Что касается остального… Нет, я не жалею, что так поступил с ним. Он заслужил худшей участи.

В зале поднимается гвалт. Толпа начинает выкрикивать оскорбления, журналисты фотографируют и пытаются подобраться к матери Дерека, чтобы заснять ее реакцию. Женщина дрожит еще сильнее, глядя на сына, который сделал все, чтобы разрушить свою жизнь.

– К порядку! Тишина, или я удалю всех из зала суда! – Судья стучит молотком как сумасшедший. И, когда наступает тишина, судья заявляет с нескрываемым презрением: – Очень хорошо. При вынесении приговора мы также учтем неуважение к суду.

Дерек остается невозмутимым. Судья обращается к старшине присяжных.

– Вы вынесли вердикт?

– Да, Ваша честь. – Старшина присяжных заседателей – пожилой мужчина в очках – игнорирует Дерека и поворачивается к судье. В зале суда воцаряется полная тишина. Выражение лица Дерека меняется, только когда он замечает слезы, текущие по лицу матери.

– Вы признаете обвиняемого виновным или невиновным?

– Виновным, Ваша честь.

Судья одобрительно кивает, никто в зале не ожидал другого приговора. Пока зачитывают обвинение, Дерек продолжает смотреть на убитую горем мать. Когда судья заканчивает речь, охранники подходят к Дереку, чтобы вывести его. Журналисты и фотографы обступают его в надежде сделать еще один снимок или получить еще одно скандальное заявление.

– Береги маму, ты должен защитить мою семью, понял?

Адвокат успокаивающе кивает Дереку в ответ, потом собирает свои бумаги и подходит к матери своего подзащитного.

Наручники так сильно сдавливают его запястья, что ему кажется, будто кожа горит. Но он скрывает свою боль и улыбается матери, чтобы она не догадалась, как ему на самом деле страшно. Охранники толкают его к выходу, не давая ему даже попрощаться с ней.

Один-единственный взгляд скрепляет глубокую любовь между ними, для которой нет преград, которая связывает их, несмотря на любые расстояния.

Себастиан Мур хотел, чтобы мир увидел темную сторону Дерека Хилла, потому что тот добился слишком больших успехов в компании, которой владела семья Мура; Дерек украл у него место, которое принадлежало Себастиану по праву рождения. Сила Себастиана была в его фамилии, а сила Дерека – в способностях. Все это знали, и Себастиан не смог этого вынести. И решил показать всем истинную сущность гениального парня с ледяными глазами.

Смех Дерека приводит в ужас охранников, сопровождающих его к бронированному фургону, который отвезет осужденного обратно в тюрьму. На выходе из здания суда ожидает толпа людей, которые выступают против семьи Дерека, против жестокого безумца, напавшего из зависти на неприкосновенное сокровище города.

– Что тут смешного? Разве ты не видишь, что люди до смерти тебя ненавидят? – спрашивает его охранник.

Все подлизываются к семье Мур. Они белые акулы, которые контролируют океан города. Каждый разумный горожанин знает, на чьей стороне нужно быть. Те, кто этого не делает, будут изгнаны из аквариума с глупыми, отравленными рыбами.

– Смеюсь, потому что это забавно.

Двое охранников на переднем сиденье качают головами. Мужчины, кажется, напуганы безумием Дерека и той отстраненностью, с которой он принимает ситуацию. Голубизна его глаз выражает только ледяное безразличие. Дерека забавляет то, что целое стадо следует за вожаком.

– Ничего забавного. Тебя осудили, ты проживешь много лет в тюрьме. Ты мог бы стать одним из самых молодых и известных руководителей в городе, но теперь твоя жизнь разрушена.

Дерек не отвечает, и охранники продолжают обсуждать случившееся между собой. Теперь он думает только о своей семье. Он держится за обещание, данное ему адвокатом.

Он не жалеет о своих словах в зале суда. Приговор уже был вынесен, и Дерек, по крайней мере, не стал унижаться и просить прощения. Конечно же, он не жалеет, что избил Себастиана. Дерек не умеет себя контролировать, он как бомба с часовым механизмом. Так говорили психотерапевты, к которым мать водила его, когда он был маленьким. Ребенок, который не умеет сдерживать гнев, ребенок, который превращает эмоции в реки крови.

Дерек – это зажигалка, способная сжечь все, что попадется ему на глаза.

Она отрывается на танцполе, чувственные движения подчеркивают красоту тела. Ее глаза и волосы, ее соблазнительные формы притягивают внимание всех парней.

Сиа довольно улыбается, когда видит, что добыча попалась на крючок. Чувство удовлетворения охватывает ее ненасытное эго, когда она достигает своей жестокой цели. Она умеет нравиться окружающим, умеет пользоваться своей властью… И поэтому она любит играть с ними.

Это ее любимое занятие. Нужно медленно приманивать добычу, чтобы потом устроить скандал.

– Могу я угостить тебя коктейлем?

Парень, на которого она положила глаз еще в начале вечера, у ее ног. Сиа кокетливо кивает, проводит языком по губам и довольно улыбается.

Один бокал, другой, и вот Сиа видит, что парень перед ней поддается действию алкоголя. У нее же практически нечеловеческая стойкость к спиртному. Ей никогда не удается напиться, поэтому ей нравится наблюдать, как далеко могут зайти другие.

– Слушай… хочешь… найти тихое местечко…

– Конечно, хочу. Можем пойти в гостиницу, тут недалеко… Но с тобой точно все в порядке? – Сиа притворяется обеспокоенной.

Он кивает, шатается, обнимает ее одной рукой за плечи. Они заходят в гостиницу. Его слова становятся все более пошлыми, она распалила его своими танцами.

– Ты меня заметил.

Сиа помогает парню лечь на кровать.

– Конечно, я тебя заметил. С того момента, как ты вошла, я не мог оторвать от тебя глаз.

Сиа улыбается еще шире. Она приближается к парню, садится на него верхом и запускает руки ему в волосы. Взгляд жертвы затуманивается.

– Понимаешь, сначала… Я видела, что ты пришел с девушкой, а у нее на пальце было кольцо…

– Ах, она… это уже не важно. Она всего лишь…

Пьянящий запах Сии, ее прикосновения, ее мягкие восхитительные губы, ее чарующий голос… Все в ней сбивало с толку, развращало, ошеломляло.

Она была как ведьма из сказки, которая околдовывает принца.

– Она твоя невеста? – настаивает Сиа.

– Это не важно, иди сюда. – Руки парня гладят тело Сии, подтверждая ее теорию.

Никакая любовь не устоит перед плотским желанием.

Сиа резко встает и отходит от кровати с лежащим на ней пьяным парнем. На ее лице написана скука и вместе с тем удовлетворение: она получила то, что хотела. В подтверждение этому в комнату врывается разъяренная невеста.

Взгляд девушки перебегает от пьяного парня к Сии, одетой в облегающий топ и черные кожаные шорты. Глаза Сии светятся от удовольствия, когда она видит слезы, бегущие по щекам девушки.

– Почему? Я же любила тебя! – Девушка в полном отчаянии снимает кольцо и с ненавистью швыряет его на пол. – Почему ты это сделал, тем более с такой, как она?

Расстроенная девушка выбегает из комнаты. Сиа улыбается.

– Любовь моя… Это не то, что ты думаешь, подожди! – Парень с трудом поднимается с кровати, но он слишком пьян, чтобы бежать за ней.

Сиа поднимает с пола свою шубу и кольцо – очередное подтверждение того, что любовь слишком хрупка, – и выходит из гостиницы с улыбкой на губах.

– Может, хватит разрушать отношения таким способом?

Услышав голос своего менеджера Тома, Сиа закатывает глаза.

– Обязательно портить мне все веселье своим старческим брюзжанием?

Том пытается отобрать кольцо у Сии.

– Отдай, я верну его девушке.

– Даже не думай. Это символ несчастной любви, я очень старалась, чтобы получить его.

– Старалась? Ты просто провернула свой обычный трюк. А когда получила, что хотела, тут же забыла о людях, которых использовала. И ушла с сувениром, довольная, растоптав осколки их жизни.

Извращенный ум Сии любит искать гниль, спрятанную за фразой «и жили они долго и счастливо»; ту часть любой истории, которую никогда не рассказывают; сделку между добром и злом, которые колеблются в вечном неустойчивом равновесии.

С детства Сиа больше любила ведьм с их неразрушимыми проклятиями, русалок, которые очаровывали моряков и губили их. Она всегда хотела завораживать, убеждать и повелевать своим миром, выковать золотые цепи, чтобы управлять людьми вокруг себя.

Она перестает слушать упреки Тома, который провожает ее до машины. Том – единственный человек, которого Сиа терпит рядом с собой. Несколько раз она хотела его уволить, но, что бы она ни творила, он всегда ее понимал… не переставая читать при этом нотации.

– Твоей матери поменяли лечение… хочешь, чтобы…

Сиа включает радио на полную громкость, чтобы заглушить слова Тома. Никто не может выдержать колючий характер Сии Карилло, но при этом каждый хочет сорвать эту пьянящую розу с неотразимым ароматом.

Глава 1

Представьте, что вы соединили в одной емкости самые опасные вещества в мире, каждое из которых по отдельности вызывает разрушительные последствия. Смешиваясь, они меняют цвет и форму.

– Это не сработает, доктор Сеттерман.

– Я и не жду, что это сработает.

Мой сотрудник, доктор Джонсон, против таких экспериментов. Он считает это опасным и неразумным.

– Зачем вы хотите соединить их?

Доктор Джонсон так напуган, что я не могу сдержать улыбку. Он боится цепочки реакций, которая может привести к непредсказуемым потерям.

– Вы бы подошли к бездомному коту, который кусается и шипит?

Его настораживает этот вопрос. Прежде чем ответить мне, он поправляет очки. Он всегда так делает, когда размышляет о чем-то.

– Конечно нет, он исцарапает меня.

– Вот именно, он скорее подпустит к себе своих собратьев, других бездомных котов… Верно?

– Ну да… они его лучше поймут.

Он понимает связь, и выражение его лица меняется. Но не успевает он возразить, как в кабинет входит первый подопытный, и первое вещество появляется перед нашими глазами. Он садится на один из четырех пустых стульев. Я тем временем очень внимательно наблюдаю за ним через одностороннее стекло. Доктор Джонсон берет медицинскую карту и пролистывает ее.

– Идгар Чен, девятнадцать лет, посттравматическое стрессовое расстройство, недавно появилась агорафобия. – Он читает диагноз, а я анализирую каждое движение подопытного.