Симбиоз

Я смотрела на левую руку Франциско, на которой он недавно закатал рукав. Вся кожа на ней от запястья до самого локтя была исполосована шрамами: где белыми, старыми, а где еще достаточно свежими, под коричневой коркой. Они не выглядели особенно глубокими, но их несчетное количество любого неподготовленного человека повергло бы в шок.

– Не жадничай, мне на пару минут, – очередное обращение к пустоте.

Он по-прежнему придерживал меня за плечо. Совсем не сильно, даже аккуратно, но я все равно остро чувствовала это прикосновение, как будто в том месте приложили лед. В голове роились самые разные теории, откуда взялись шрамы на его теле, и каждая новая была страшнее предыдущей. Наверняка над ним издевались. Может быть, издевались с самого детства, отсюда и странности в поведении, психические расстройства…

Нари упоминал что-то об одержимых и состоянии аффекта, однако он же называл Франциско вором, и в этом мне виделось противоречие. Разве душевнобольной человек может считаться преступником?

– Я не знаю, что с тобой, – еле слышно выдавила я. – Но я помогу, слышишь? Я тебе обещаю. Мой отец найдет… ты только скажи, кто это сделал.

И вдруг на его руке появился еще один порез. Очень короткий, тонкий, точно скальпелем полоснули; он образовался сам собой, буквально из воздуха. Маленькие капли крови быстро скопились на его краю, норовя соскользнуть вниз по запястью, и так же быстро исчезли, словно высохли на солнце.

– Что это?!

Я с трудом оторвала взгляд и попыталась уже в полную силу оттолкнуть Франциско, однако он не позволил. Хватка его сделалась в момент чрезвычайно крепкой – он развернул меня к себе спиной, отодвинул подальше от стеклянной крыши и покосился на дорогу, желая удостовериться, что у то и дело проезжающих мимо машин сейчас перерыв. Живот мой попал в тиски, и я принялась безумно брыкаться, тщетно пытаясь из них вырваться.

– Успокойся. Самой же не понравится, если я тебя случайно отпущу.

Ругательства и вопли о помощи застряли у меня в горле – не успела я опомниться, как уже висела в воздухе. Сперва всего в метре, затем выше и еще выше. Остановка скукожилась до размеров моей тетради, и спешным муравьем промчался мимо нее какой-то велосипедист. Ветер ударил в лицо, хотя на земле его не было, и сбил мне дыхание, когда я неудачно открыла рот. Закашлявшись, я чуть съехала вниз, после чего испуганно вцепилась в руки Франциско, державшие меня за талию.

– Не надо!

Под ногами медленно ползли три параллельные улицы, сменяли друг друга заостренные и плоские крыши домов, вдалеке виднелось озеро Рей Хаббард. Я словно попала на безумный аттракцион, на прозрачное колесо обозрения, и застряла на его вершине. Ноги мои истерично болтались в воздухе, а земля и не думала приближаться.

– Пожалуйста! Пожалуйста, пусти!

Разумеется, я не хотела, чтобы Франциско отпустил меня прямо в небе, однако выражаться конкретнее было сейчас слишком сложно. То ли от страха, то ли от ветра потекли слезы, уже вовсю изнывал живот, перед глазами кружилось и раздваивалось. Я звонко всхлипнула.

Тогда на меня обрушилось неприятное чувство падения. Не слишком резкое, чтобы заподозрить, что меня попросту отпустили, но и не плавное. Франциско понял, что я нахожусь на грани истерики, и начал снижаться на зеленую площадку, оплетенную по кругу скоростным шоссе, – парк. Я бы даже могла угадать, какой именно парк, если бы внимательнее огляделась, но последнюю минуту полета веки мои были сжаты.

Ветер больше не хлестал по щекам, скрылись из виду дома и дороги, вернув себе привычный масштаб; ноги уткнулись во что-то твердое. Я сделала шаг и сразу повалилась на колени. Вокруг успокаивающе пахло травой и древесиной. Франциско по-прежнему парил в воздухе – два черных гигантских крыла выступали из-за его спины. Они не были покрыты перьями и напоминали голые конечности летучих мышей.

– Порядок?

Стоило ему коснуться земли, крылья исчезли.

– Что ты сделал со мной?!

– В смысле?

– Наркотики, да? Как ты мне их подсунул?!

– Дочь шерифа сразу ищет рациональные объяснения произошедшему? – Франциско рассмеялся, усаживаясь рядом со мной на траву. Я отползла в сторону. – Ничего я тебе не подсовывал.

Держась за правый бок, который особенно пострадал от крепких объятий в воздухе, я встала и обошла его по кругу. Футболка у него на спине оказалась порвана.

– Куда ты звонишь?

– В больницу.

– У тебя в крови не найдут никаких посторонних веществ.

– Тогда лягу в психушку, – огрызнулась я, но в последний момент положила трубку. – Проклятье… чего ты привязался ко мне?!

Франциско отвел свои пепельные глаза, и мне почудилось, что в них мелькнула тоска.

– Я просто хотел… думал, ты по-другому отреагируешь.

Мимо нас по тропинке пронеслась голосистая группа детей. Самому старшему из них было лет двенадцать, самому младшему – восемь. Замыкающий кудрявый мальчик остановился возле меня и с сомнением положил палец в рот.

– Извините, а вы не видели ангелов?

– Кого?

– Они спускались с неба, мы их ищем.

Я в растерянности покосилась на Франциско, и он слабо усмехнулся.

– Убери руку от лица, Генри! Ох, сейчас я до вас доберусь…

За детьми спешила немолодая женщина. В красивом длинном платье, с замысловатой прической и с воздушным змеем, привязанным к запястью. Услыхав ее грозный оклик, кудрявый мальчик сиганул за своими товарищами, но палец изо рта вынул.

– Мы правда летали?

– Правда.

– Как?

– Сядь. Это не объяснишь в двух словах.

– Только не подходи ближе, – настороженно попросила я, подгибая под себя ноги.

– Да я бы уже сто раз скинул тебя с высоты, если бы хотел причинить вред, – закатил глаза Франциско.

– Я тебя внимательно слушаю.

Он выпрямился и неловко поерзал на месте, затем бросил вопросительный взгляд куда-то мне за плечо. Такой осмысленный, твердый взгляд, что я незамедлительно обернулась.

– На кого ты постоянно смотришь? Честное слово, мне становится жутко.

Все ответы, как оказалась, должна была преподнести та самая коробочка, которая так интересовала Маркуса, а впоследствии и Нари. Франциско вынул ее, но не успел открыть, как я поспешно замахала руками.

– Нет, я не хочу знать о ваших черных воровских делах. Из-за нее тебя разыскивают. Мне бы только понять, как ты проделываешь свои фокусы.

– Без этого разобраться не получится, – и он поднял крышку.

На бархатной белой подушечке лежал камень каплевидной формы. Он был очень цветастый, будто кем-то специально разукрашенный: снизу преобладали сапфировый, васильковый и бирюзовые оттенки, но ближе к закругленному кончику все они сливались в единый темно-фиолетовый.

– Красивый, – не справившись с собственным любопытством, я потянулась к коробочке. – Он драгоценный?