Под опекой

– Как же так?! Пять лет назад тебе следовало… в память об отце… – слезы сдавливали Танино горло, будто она тонула.

– Послушай, у меня не похоронное бюро. И я не веду колонку некрологов. Шедевр твоего отца провалился бы – хватит!

Крапивина уставилась на экран, поджав губы. Все вокруг ее раздражало. Через несколько рядов от них сидела шумная компания, то и дело хохоча и весело переговариваясь. Таня испытывала непреодолимое желание подойти к ним – и наорать, чтобы они умолкли, провалились – на ум девочке приходили все более грубые выражения. Фильм ее тоже раздражал, дразнил. Ей не нравилось наблюдать за тем, как большая часть сгинувших героев чудесным образом оживает. Чтобы для этого не требовалось – все равно это слишком просто.

Повернуть время вспять – этой идеей жила Крапивина последние годы. Каждое утро между сном и явью она думала, что проснется, и мать позовет ее завтракать. Но просыпаясь на самом деле, девочка оказывалась в квартире Широкова, уютной, мягкой, как пряничный домик. Владимир готовил для Тани, собственных детей у него не было, и ежедневная повинность еще была ему в новинку. Он даже как будто старался. Но у его стряпни был странный, искусственный вкус, будто это корм для людей от инопланетного производителя. Наверное, он тайком подсыпает подопечной витамины для бодрого настроения и блестящих волос. Заглядывая каждый раз в свою тарелку, Таня представляла себе бегущего по весеннему лужку рыжего спаниеля с весело высунутым языком. Но ничего не поделаешь: либо эта еда, либо готовь самостоятельно. Крапивина умела немного и иногда готовила дома, помогая матери. Но кухня Широкова ее отпугивала. Особенно – редкая коллекция столовых ножей, которыми ни разу не пользовались. Может, он откармливает ее, чтобы потом съесть?

Девочка часто воображала, что опекун просто похитил ее у заколдованных им родителей. И однажды она соберется с духом и сбежит обратно домой, где ее встретят живые и счастливые отец и мать. Таня часто представляла Широкова скрытым злодеем и радовалась его разоблачению. На подсознательном уровне она его ненавидела. Он был главным доказательством случившейся трагедии. И чуть ли не ее причиной. Где его собственные дети, что он опекает других? Его одиночество, замкнутость притянула к нему Таню, украв у семьи, как мощное гравитационное поле черной дыры срывает с близлежащий планет внешний покров.

Владимир засмеялся, что-то в фильме его позабавило. Крапивина не улыбнулась ни разу, будто ее насильно заставляли смотреть. В голове девочки промелькнула сцена из книги «Заводной апельсин». Она ощущала те же крепления на веках. Так ее заставляли смотреть на все вокруг.

Пошли титры, включили свет. Широков быстро засобирался, подгоняя обездвиженную подопечную. Чутье его никогда не подводило. На выходе из зала их нагнал не известный Тане человек и судорожно поздоровался. Широков замер, как соляной столб, не желая помочь взволнованному собеседнику.

– Добрый день, Владимир Павлович. Я узнал вас… – знакомая формулировка, первая строчка заклинания.

Домой Широков и Крапивина вернулись с новой рукописью. Пока Владимир вел машину, девочка рассматривала неразборчиво написанную фамилию на листке, приклеенном к флешке.

– Не пожалел отдать, – скорбно заключила девочка, будто держа в руке ампутированный палец.

– А, неважно, – отозвался Владимир.

– А вдруг его книга тебя впечатлит? – у Тани в последнее время развилось желание выступать адвокатом и добрым ангелом-хранителем для всех обездоленных.

– Это еще не книга, – парировал Широков. – Это лишь пересыпанный словами вордовский файл. Книги делаю я.

– Что ж ты их тогда так не выносишь?

– Не имеет значения, что мне нравится, главное – что нравится читателям. Я должен прислушиваться к их желаниям. Читатель всегда прав.

– Чья это цитата? – поморщилась девочка. – Зачем ты тогда взялся за книгоиздание?

– У меня были связи в этой сфере.

– А у этого человека связей нет, – Таня спрятала допотопную флешку – послание в бутылке, осколок цивилизации – в бардачок, громко хлопнув дверцей.

Когда они вошли в квартиру, было еще только семь вечера. Хватит времени на просмотр еще одного киношедевра. На этот раз Таня устроилась перед экраном одна. Теперь срежиссированные и смонтированные события буду разворачиваться на экране компактного китайского планшета, а звук поступать по проводам точно в ушные перепонки.

Широков занялся своими скучными делами. Таня представляла, что он – чернокнижник-колдун, для прикрытия притворяющийся издателем дорогих книг не для всех. Уж точно не для себя самого. По его отношению к рукописи, по выражению лица во время чтения невозможно было угадать, будет она опубликована или нет. Хотя именно во время чтения лицо Владимира приобретало хоть какой-то эмоциональный оттенок. Ко всей остальной жизни ему удавалось относиться с холодным уважением, будто он гулял по бесконечному заставленному экспонатами музею.

В основном читал он вечером и рано утром. Ночь была отдана сну, а день – заботе о чужом потомстве. У Владимира была своя библиотека любимых книг. В ней хранилось немало рукописей, присланных со всей страны. На большинстве из них стояла пометка «отказать», сделанная его собственной рукой. Владимир часто возвращался к отбракованным рукописям ради удовольствия. Они, похоже, его утешали, вдохновляли. Но Широков держал их за мутным стеклом как полученный по наследству сервис. Им нельзя было наружу, мир полон опасных и кровожадных хищников. Этим певчим райским книжкам быстро оборвут перышки-странички. «У писателя должны быть крепкие зубы и суставы», – часто повторял Широков. Девочка пропускала его комментарии мимо ушей. Она не собиралась выпускать на волю свою музу, хотя у нее с недавних пор появились «связи в этой сфере».

Итак, Владимир на самом деле маг-чернокнижник – развлекала себя девочка, пока планшет загружал интернет-страницу. Ну и пусть, это ничего не меняет – отпускала мысль девочка. Она уже переросла борьбу со злом, она уже постарела, не успев повзрослеть.

Крапивина заходит на популярный сайт-фильмотеку, где можно одновременно и скачать, и посмотреть киноленту онлайн. Для ознакомления под аннотацией прилагается окошечко с трейлером в плохом качестве. Ниже – кадры фильма, еще ниже – комментарии с подвижными смайликами. Татьяне нравится этот и подобные сайты. Она еще слишком мала для осознания ценности авторских прав. А, может, уже слишком стара. Крапивина начала пользоваться компьютером, когда достать что-то бесплатно из сети не считалось зазорным. Напротив, человек проявил смекалку, умение.

Таня открывает раздел «триллеры». Перед глазами выстроилась линейка знакомых постеров. Крапивина полюбила этот жанр примерно в двенадцать лет. У нее быстро сложились свои предпочтения. Любовью с первого взгляда стала серия фильмов о ловушках «Видел». С первой по седьмую часть, которая вышла совсем недавно. Необыкновенные постеры: яркие, минималистские, с доходчивым намеком: два предмета на белом фоне – «Видел II», три предмета на красном фоне – «Видел III». Прямо современное искусство. Их и сегодня продолжают снимать. Крапивина мечтала сходить на одну из кинолент франшизы в кинотеатр, когда ей исполнится восемнадцать лет. Авось, их еще продолжат снимать. Негативные, полушутливые рецензии и отзывы о том, что ради денег сценаристы готовы продолжать эту историю до бесконечности, Таню не переубеждали и не отвращали от просмотра. Так и надо, рассуждала девочка, людям нужно на каком-то примере доказывать, что у них все в порядке с чувством прекрасного, что они такое в жизни смотреть не станут, даже забесплатно. Они же нормальные. Они смотрят другое.

Примеры этого «другого» обрамляли ленту с мрачными постерами. Предложения сыграть в сетевую игру для взрослых или полюбоваться на живых актрис интимного жанра сменяли друг друга в беззвучном водопаде рекламы, которая помогала этому сайту и ему подобным выживать и зарабатывать. После такого «душа» уже не надо задавать родителям курьезные детские вопросы. Хотя Таня так и не успела это сделать, а Широков, наверное, не постесняется ответить прямо.

Иногда маленькие рекламные заставки с розовощекими красавицами в топиках и юбочках выпрыгивали прямо посередине экрана. Среди этого пиршества из отфотошопленной кожи без единого прыщика и врезающегося в самую мякоть узких бретелек нужно было отыскать скромный, призрачный крестик. Крапивина так и поступала: жала на крестик – и феи из чужих сновидений исчезали. Травмировали подобные картинки неокрепшую подростковую психику или нет, но Таня никакого ранения не ощущала. Правда, подобные сценки резко не вписывались в ее представления о любви между мужчиной и женщиной, основанные на школьном прочтении писем Евгения Онегина и Татьяны Лариной.

Но Таня уже была под гипнозом, поэтому улыбки сирен не влекли ее в пучину юношеских фантазий. У Тани и ей подобных была своя пучина. И у нее были свои провожатые, первый из которых – Конструктор, главный герой ее любимой франшизы – неуловимый беглец и безумный гений. Пересмотрев все фильмы с его участием, девочка возвращалась к ним вновь. В жанре, где царствовал Конструктор, у него не нашлось достойных конкурентов. «Отель» – нудный, вульгарный и прямо сказать бестолковый. «Коллекционер» – занимательный, но вторичный. Посмотрев все о хитрых ловушках, Таня не поднялась к более вдумчивому и прозорливому жанру детектива, а упала до низового жанра ужасов, у которого нашла долгое утешение. Фредди Крюгер, Майкл Майерс, Призрачное лицо, Джейсон Вурхиз – кружились вокруг нее словно баядерки, завораживая и убаюкивая. Только ложиться спать, в отличие от ее ровесников-героев, Таня не боялась. Наоборот, после очередной порции внезапных прыжков из-за угла и зловещего хохота она быстро засыпала и просыпалась вполне отдохнувшей. Ужастики не пугали ее, они ее очищали, впитывая в себя все страхи и негативные эмоции, полученные за день.

Освежив в голове один из эпизодов франшизы, Таня почувствовала перемену в настроении. Она покинула сайт с фильмами и зашла на другой видеохостинг, чтобы полюбоваться на лучшие диснеевские клипы. Был поздний вечер, Крапивину уже клонило в сон. В задремавшем сознании девочки сцены с бегущими по темным коридорам детективами логично перетекали в разноцветные кадры с поющими рыбками и птичками. Вот рыжеволосая русалочка в купальнике из твердых жемчужных ракушек. Наверно, жутко натирает. А вот родители Тарзана спасаются с горящего корабля под африканскую барабанную дробь. Татьяна зажмуривается, ей представляются собственные родители. В той катастрофе тоже участвовали разбушевавшиеся стихии: перевернувшийся горящий автомобиль, поливаемый дождем, возникает из темноты. Девочка распахивает глаза, чтобы он исчез, и перематывает видео. Добрые песни и яркие цвета хранят в себе намного больше трагического, чем серые подвалы.

Далее – музыкальная нарезка из мультфильма «Красавица и Чудовище»: городская улочка; три плачущие сестрички-близняшки; брошенная в грязь синяя книжка; овца, жующая страницу – кажется, это «Ромео и Джульетта», поэтому Крапивиной не жалко. Пусть в мире будет поменьше смертей и литературы, их восхваляющей. Красавице неприятен ее первый ухажер. Странно, а ведь он один не считал ее юродивой и хотел жениться. Таня зевает.

2

– Ну как, ты довольна?! – спрашивает Широков, гремя грязной посудой. Перед ним рушился вчера возведенный вавилон. Сил убираться тут же после ухода гостей не было, и он решил отложить до следующего утра.

Таня показалась на кухне с сумеречным видом. Она плохо спала или не спала вовсе. Ее надежды и мечты, выстроенные одна над другой в сложное сюрреалистическое сооружение, тоже разваливались на куски.

– Ты неосмотрительно вела себя с гостями, – сел напротив нее Широков.

Таня думала, что он станет ее ругать, они впервые поссорятся, и Владимир, наконец, осознает, какую холодную и неблагодарную змею пригрел на груди. Хотя вряд ли его объятия могли кого-то согреть. При мысли об этом по коже Тани пробегал озноб.

– Тебе не следует вмешиваться в чужие отношения, – продолжал тем же вкрадчивым и уверенным тоном Владимир, будто разговаривал с человеком под гипнозом.

– Я не знала… – склонила голову девочка. Она хотела скрыть подступившие эмоции: не слезы, а – гнев.

– Я понимаю, – кивнул Широков.

«Какой важный, говорит так, словно способен читать мысли!» – пронеслось в голове девочки. Но она подавила этот непочтительный голос в зачатке. Опекун ни при чем, наоборот, он выполнил ее просьбу. Она должна быть благодарна. От слов с корнями «благ» и «дар» Татьяну уже мутило. То, за что ей следовало говорить «спасибо» или «благодарю» никак не походило на подарок судьбы или дар свыше.

– Я хочу сегодня съездить в книжный, – сказала девочка.

– На Новом Арбате или на Мясницкой? – Владимир знал ее излюбленные места.

– На Арбате, – решила Таня.

Выходной день, в метро мало пассажиров. Самое время отправиться в небольшое путешествие. В вагоне было предостаточно свободных мест и никто не нависал над головой с тяжелыми сумками или картонными стаканами с кофе. По дороге Крапивина слушала музыку с телефона. Песня под настроение все никак не подбиралась, и приходилось то и дело перещелкивать. К тому же скрип колес вагона о рельсы, шум из приоткрытых форточек заглушал голос в голове. Таня скорее пропевала композицию про себя, чем слушала.

– Не строй из себя Набоковскую героиню! – шепнул ей Широков вчера за столом.

Гостям он говорил, что она – замечательная девочка. Жена Нила смотрела на Владимира с нескрываемым сочувствием. Ее звали Светлана, она и в правду вся сияла. Однако это был жесткий, радиационный свет, вызывающий ожоги и солнечный удар. Она была старше Тани всего на восемь с половиной лет, но позволяла себе смотреть на нее как на несмышленого и непоседливого ребенка. Нил сохранял равнодушный вид пресыщенного вниманием человека. Аппетит он берег для ужина и бесед о гонорарах. Они с Владимиром обсуждали ситуацию на книжном рынке.

– Нил просто рвал и метал, когда обнаружил свою книгу в открытом доступе на одном из этих воровских сайтов, – Светлана с улыбкой комментировала слова мужа. Они походили на злого и доброго полицейских из американских сериалов. Разговаривая, Светлана активно жестикулировала, при каждом движении разноцветные огни вспыхивали на ее пальцах. Она могла себе позволить излишества в украшениях, ведь она вносила большой вклад в содержание семьи. Ее красота, молодость и финансовая независимость пробуждали в Тане гнусную ненависть. Она ощущала себя древним женоненавистником, внезапно очутившимся в ужасном двадцать первом веке. А мысль о том, что Нил временами занимает у жены деньги, преследовала Таню в бессонную ночь. Позор и опустошение.

В глаза девочки ударил солнечный свет, она вышла из метро. Еще десять минут – и она на месте. Когда Таня спустилась в подземный переход, до нее донеслись звуки музыки. Несколько музыкантов собирала вокруг себя прохожих. Безымянные артисты исполняли «Zombie» группы The Cranberries. Таня протиснулась поближе, перед ней прошел один из участников самодельного выступления с шапкой, куда слушатели бросали мелочь. Крапивина намеривалась тоже что-нибудь пожертвовать, но передумала: кошелек лежал на самом дне сумки.

Дребезжащая, тревожная музыка успокаивала девочку. Вступив в ряды зрителей этого маленького концерта, она ощутила себя в окружении единомышленников. Еще более погрузившись в музыку, Таня не заметила сразу, когда она перестала звучать. Музыканты остановились, и девочка продолжила путь.

Она шла по широкой улице. Справа от нее на первом этаже здания расположилось турагентство. Стеклянные стены были занавешены сине-желтыми плакатами: небо, море и песок. На песке молодая девушка в алом купальнике и широкополой шляпе. В первое мгновение Тане показалось, что на фотографии изображена Светлана. Но это была не она, модель на снимке даже близко не походила на вчерашнюю гостью. Зато раскованная поза незнакомки в купальнике напоминала о ее свободной манере держаться и умении произвести первое впечатление. И, разумеется, Светлане подошел бы алый купальник. Таня внутренне вся сжалась при этой мысли. Турагентство с загорающей под распечатанным на принтере солнцем девушкой уже скрылось за спиной, а Крапивина продолжала ощущать у себя на затылке ее взгляд. Кажется, модель не просто радовалась на камеру, а подсмеивалась над Таней и такими же подвядшими и закомплексованными девочками-подростками, будто она могла видеть их через объектив, когда позировала.

Крапивина пересекла дорогу, до книжного остается всего пару минут. Девочка оглядывается мельком на прохожих и представляет манекенов из магазинов с одеждой. Еще недавно она писала в своей заветной тетрадке, что «он» на них не смотрит. Но, оказалось, еще как любуется. Теперь вальяжно расставившие ноги и подбоченившиеся манекены обрели лицо. Это было лицо Светланы. Она подмигивала, подшучивала, ловила мужские и мальчишеские взгляды. И пойманные в силки прохожие больше не спешили на встречи. Им становилось незачем куда-то торопиться, ведь все можно получить у лучезарной Светланы.

«Вот почему он в тот день не пришел, а подослал моего опекуна», – реальность и фантазия смешивались в голове ревнивого ребенка. Таня сама навоображала и описала свидание с «ним». Но явился ли герой на встречу – так и осталось неясным, записи в тетради обрывались на этом моменте. Девочка больше не хотела их продолжать. Таинственный незнакомец – помесь Нила и сказочного принца – разочаровал ее. Татьяна решила порвать с ним, сколько бы он ни просил прощения, ни являлся ей в романтических снах. У героя ее романа есть героиня, и это не Таня. Ей никогда не угнаться за молодой и привлекательной Светой, как часто называл ее Нил. Крапивина чувствовала, что проживи и проработай она до самой старости, ей не поравняться с прекрасной и богатой соперницей. Она может содержать свою семью при случае, у нее есть на это средства. А Таня вряд ли сможет прокормить своего таинственного незнакомца, такая дорогостоящая игрушка ей не по карману.