Под опекой

– Иди за стол, пока не остыло, – возник в дверях Широков. Таня печально на него посмотрела:

– Я не хочу есть. Ты прочел? – все, что она могла из себя выдавить.

– Да, прочел. Но написал я тебе, если честно, за тем, чтоб ты поскорее возвращалась. Обещали дождь. Перед грозой всегда печет.

– На самом деле это не правда, – выдохнула девочка, поглядывая на тетрадку. Но что не правда? Если Таня уже успела додуматься до подобного, то она уже совершила описываемые поступки мысленно. Но следует ли наказывать за неправильные мысли? И тем более – фантазии?

– Я очень разочарован, Кроха, – перенял ее грустный тон Широков.

– Я знаю.

– Прости, Кроха, но мне придется это сказать: ты просто зациклилась на рекламных обложках. – Крапивина вздрогнула, она ожидала грома и молнии, а ее подняли на смех. – Да, да, – покачал головой Широков, усаживаясь перед ней на рабочее кресло. – С этим нужно что-то делать.

– Значит, ты не поверил, что все это было на самом деле? Что я назначаю свидания Нилу, и что он встречается со мной втайне от своей жены? – удивление на время прогнало застенчивость. Тане сейчас бы обрадоваться – катастрофа миновала, но она обиделась. Девочка верила, что способна достоверно вообразить, прочувствовать и передать запретные страсти. Широков чуть не прыснул:

– Нил изменяет Светлане? Они же в браке.

– Теоретически Нил мог бы…

– С тобой? – Широков подчеркнуто скрывал улыбку. Таня помрачнела. – Я прожил чуть больше тебя, Кроха, и понимаю, что Нил никогда бы не променял на тебя Светлану.

– Почему же?! – внезапно уперлась Крапивина. Ее девичья гордость сжималась при каждом слове Широкова. – Может, Нил разглядел во мне то, что нет ни у одной из этих Светлан!

– И что это? – Владимир облокотился о стол с видом слушателя. Сейчас ему расскажут занимательную байку.

– Каждый творец ищет родственную душу, понимания. А я способна… мне по силам… – разгоравшуюся речь Татьяны тушили слезы.

– Единственное, что ищет мужчина в возрасте Яслова и с его характером – это заработок и женское внимание. Женское, а не девичье, понимаешь? И неважно, одарен ли он при этом какими-либо талантами, – потянулся к девочке Владимир, чтобы погладить ее по голове. – Тише, тише, Кроха.