Бессердечный профессор

Чувствуем запах гари и одновременно вскликиваем:

– Альба!

Мартышка устроила пожар, кинув окурок в стопку полотенец, и мы начали его тушить всеми средствами.

После чего возвращаюсь к начальнику, принеся с собой запах гари.

– Анфиса, что случилось? – морщится он.

Пропускаю мимо ушей Анфису, и отвечаю:

– Пожар. На био-кафедре.

– А что Вы там забыли?

– Мартышкам относила бананы, – нахожусь с ответом, – которые Вы забраковали. Но оказалось, что их больше привлекает курение, чем поедание бананов, – развожу руками, и Волгин едва заметно ухмыляется.

– У Вас на лице зола, – говорит он. – Можно, я теперь буду называть Вас Золушкой?

Прикалывается, гад. Достаю зеркальце и смотрю на себя. Реально испачкалась. Поправляю это дело влажными салфетками.

– Нет, нельзя меня так называть, – отвечаю. – А то у меня включится программа «Ожидание принца». Потом придется состариться в одиночестве.

– Да уж, в наше время принцы редки, – ухмыляется. – Впрочем, как и хорошие учёные.

Профессор встает с кресла и кладет мне на стол пачку бумаг:

– Раз уж Вы потратили своё обеденное время на тушение пожара, займитесь, наконец уже, полезным делом. Ищите в моей новой статье опечатки и подчеркивайте красным.

Каков гусь, а!

– А тушение пожара – это разве не полезное дело?

– По мне так пусть бы био-кафедра сгорела, и они, наконец, перестали мучить бедных приматов.

Наверное, считает «бедных приматов» своей роднёй. Вот в чем дело.

Демонстративно снимаю зубами колпачок с красной ручки и берусь за дело. Хоть бы у него тут была куча ошибок!! Тогда в конце влеплю ему двойку, как в школе.

А профессор тем временем открывает форточку, достаёт вилку, тщательно протирает её салфеткой и принимается за свой обед.

Какой же он все-таки бессердечный!

Ошибок в статье не нашла. Зато чуть не уснула от сухого тона повествования.

– Вы бы хоть метафор ярких добавили, – нахожу в себе смелость критиковать его творение.

– Метафор? – прыскает чаем так, что несколько капель попадает мне в лицо.

– Вы меня только что оплевали.

Тянусь к салфетке и устраняю со своего лица чайную слюну профессора.

– Прошу прощения. Просто крайне удивлен, на кой хрен мне в научной статье использовать метафоры?

У меня такое чувство, что он специально сфонтанировал на меня. Веселится, ну конечно.

– Чтобы Вашу статью дочитали до конца, не уснув. Вы выбрали зубодробительный тон.

Громко фыркает и отбирает у меня листки. Оскорбился? Так ему и надо! Надо будет сказать папе тему статьи Волгина, надеюсь, не забуду, что речь шла о нейтрино и антинейтрино. Украдкой открываю заметки в телефоне и набрасываю главные тезисы. Делать доносы на такого придурка – одно удовольствие.

Слышу шаги – идет! Убираю телефон и делаю невинно-наивный взгляд.

И тут мне на стол опускается тарелка с печеньем…

Глава 3

Вечером папа звонит мне сам. Даже рада, что вписалась в эту дурную авантюру, теперь получаю от родителя много-много внимания.

– Ну, узнала что-нибудь? – допытывается он.

– Да, сейчас смской отправлю тебе выдержки из новой статьи Волгина.

И совесть меня не мучает.

Разве что совсем чуть-чуть.

– Отлично, жду. Как он вообще тебя принял?

– Отчитал за бананы, лишил обеда и накормил печеньем.

– О, да тебе повезло, Алиска! – ржет папа.

– Повезло?! – ахаю.

– Даа, бедняжкам было во много раз хуже, чем тебе.

– И, тем не менее, почему-то есть много желающих работать на него, – хмыкаю.

– А, это, наверное, его поклонницы – студентки с физфака.

Конечно, как я сразу не догадалась, что они студентки? Сама ведь не так давно вышла из стен института – с красным, между прочим, дипломом.

– Постарайся задержаться на рабочем месте, как можно дольше, – напутствует папа. – Да и зарплата ассистента тебе не помешает.

Не помешает. Мой заработок на написании рефератов и дипломов прикрылся с появлением нейросетей. Вот так и остаются не у дел молодые ученые.

Отключаюсь и сбрасываю папе заметки, нацарапанные впопыхах. Надеюсь, они ему чем-то помогут. Для меня же все эти заумные статьи – скука смертная.