Отпуск после измены

– Ирусь. В отпуск тебе надо отправиться, – говорит Таня.

Посыпаю лимон сахаром и пожимаю плечами:

– Сто лет не была в отпуске.

– Так съезди! Одна, без мужа-мудака и детей. Подцепи горячего мачо и оторвись по полной программе. Глядишь, и жизнь наладится.

– Ой, какой мачо? – хохочу. Я уже пьяна, и вся ужасная картина измены выглядит теперь по-другому. Горько, но всё же не конец света. – Посмотри на меня, Танюш. Я замотанная жизнью тётка.

– Ты к себе несправедлива, – мотает головой подруга. – Ты красотка, Ириш. Фигурка супер, не то, что я – поплывшая. Тебе и купальник надеть будет не стыдно.

Идея с отпуском внезапно захватывает меня. Обожаю моря и океаны. Недаром я рыбка по гороскопу. До рождения детей, мы с Егором часто путешествовали. Потом оставляли Ольку с его родителями и отправлялись на море. А вот с рождением Машеньки что-то пошло не так. 6 лет я никуда не выезжала из города – дача свекров не считается. 6 гребанных лет я пашу на работе и на семью! А в ответ что? Черная неблагодарность, что от мужа, что от детей.

– А куда ехать?

– На Гавайи, – загадочно говорит Таня.

– Ты с ума сошла! А поближе нет ничего? Сочи, например. Это капец как далеко, сколько надо денег, чтобы туда попасть на эти острова?!

– Всё уже оплачено.

– В смысле?

– В нашей турфирме полгода назад была продана путевка одному состоятельному мужику. Он должен был полететь на Гавайи с любовницей. Но жена застукала их, и там разгорелся нешуточный скандал.

– Так ему и надо! – говорю злобно, поймав знакомую волну. – Чтоб ему яйца оторвало, мерзавцу, – имею в виду своего предателя.

– Какая ты кровожадная, – хихикает Таня. – В общем, сейчас никому не нужна эта путевка. Деньги вернуть клиенту уже никто не может, срок возврата вышел. Да он и не требует ничего, не до того – делит имущество с женой. Сейчас тур выставили на продажу как горящий, но никто не спешит покупать. Потому что сумма ощутимая.

– Так, и что?

– Хочешь, я придержу её для тебя? Полетишь бесплатно! Все оплачено, вплоть до билетов. Москва-Хельсинки. Хельсинки-Лос-Анджелес. ЛА-Гонолулу.

– Три пересадки!! – ахаю.

– Да! Но это того стоит, Ирусь. Гавайи – это рай. Я, когда фотки показываю клиентам, от зависти умираю, что они могут себе позволить отдых на этих островах. А тебе бесплатно слетать предлагаю.

– Почему сама не полетишь? – отправляю в рот лимон и зажмуриваюсь. Из глаз брызгают слезы, неужели там ещё что-то осталось? Кажется, я их выплакала все на своей кухне.

– Кто ж меня отпустит? – грустнеет подруга. – Щас сезон отпусков в разгаре, на работе полнейший аврал. Еще и напарница приболела. Так что никак не могу. Буду локти кусать, что тебе выпало побывать в раю.

– Не знаю, Танюш. Я давно не участвовала в таких авантюрах. Страшно. Это ж другой конец света, считай.

– Вот и поучаствуешь. Оторвешься там за нас двоих. Всё, что произойдёт на Гавайях – останется на Гавайях, – подмигивает заговорщически. – Приедешь отдохнувшая и разрулишь проблемы в семье. А Егор пусть сам барахтается с тремя детьми 2 недели. Этого осла надо проучить! Поняла?

– Поняла, – послушно киваю, и мои губы растягиваются в улыбке.

Вместо того чтобы сидеть в квартире и оплакивать свой разрушенный брак, я полечу в отпуск. Охрененная идея! Я бы до такого никогда не додумалась сама.

– Давай ещё накатим по одной, – Таня наливает коньячок. – За прекрасный отдых!

– За чудесный отдых на Гавайях!

Глава 4

– Дети, у меня для вас шикарная новость, – говорю с порога.

Переночевав у Тани на диване, возвращаюсь в квартиру, в которой царит хаос. Кровати не заправлены, завтрак не приготовлен, зеркало в ванной забрызгано зубной пастой. Вчерашняя Ира схватила бы тряпку и ликвидировала бы беспорядок, но сегодняшней Ире на всё наплевать.

– Какая? – спрашивает Машенька, скрестив руки на груди.

От нее исходит враждебность, наверняка Оля её поднатаскала. Еще бы! Стерва-мать выгоняет из дома их любимого папочку. И не расскажешь мелкой в подробностях, что он натворил. Маленькая еще. Вырастит – меня поймет.

– Я уезжаю в отпуск. Одна. Прямо сегодня. По вопросам стирки, глажки и готовки обращаться к папе.

По комнате проносятся недовольные вздохи и стоны детей. Я просто уверена, что их быт без меня рухнет, а квартира превратится в бомжатник. Хочу наказать Егора. Пусть испытает на своей шкуре, каково мне обслуживать всю нашу большую семью + его родителей, которые каждую пятницу гостят у нас.

– Нормально чо, – фыркает Оля.

– Мам, а как же мы? – ноет Роберт.

– А кто мне приготовит гоголь-моголь и заварные пироженки? – дует губы Машенька.

– Папа. Всё сделает папа.

Кстати, Егора дома нет. Наверное, у своей Лисы пропадает, где же ещё? Радуется вместе с ней, что станет папашей в четвертый раз. Вот сволочь!! А ещё нагло заявлял мне в лицо, что тест мой, и я, склеротичка такая, просто забыла. Прибила бы нахрен!

Под укоризненными взглядами детей собираю чемодан. Успею до самолета в Хельсинки обновить свой гардероб и посетить салон красоты. Хорошо, что у меня есть привычка покупать на распродажах пляжные вещи. Наверное, втайне надеялась, что Егор свозит меня к морю позагорать, а не в очередной раз на дачу к своим родителям. Поэтому сейчас запихиваю в чемодан новые вещички с бирками. Кто молодец? Я молодец. Как знала, что в отпуск отправлюсь.

На Гавайи!

Сказать, что я в шоке – ничего не сказать. Перелет через океан. В райское место, да ещё и бесплатно. Залижу на острове свои зияющие раны, приду в себя и вернусь строить новую жизнь. Без предателя мужа!

– Мам, ты должна простить папу, – заявляет Оля. – Он вчера сказал нам, что раскаивается.

– Простить?! – опешив, роняю на пол пакет с босоножками. – Никогда, Оля. Измена не прощается. Даже не пытайся быть папиным адвокатом.

– Мы не хотим, чтобы вы разводились, – говорит Роб.

– Я понимаю, вам тяжело, мне – не легче. Но простить папу я не смогу.

Я хочу его наказать, жестоко отомстить, превратить его жизнь в ад, чтобы он мучился и страдал, как я. Но, конечно, детям я об этом не скажу. И как отомщу, пока не знаю. Но предатель ответит за всё!

– Мама, пожалуйста, прости папочку, – Маша обнимает меня за ноги.

Вот как ей объяснить? Старшие то всё понимают, а малая?

Сажусь перед ней на корточки, смотрю в её наивные детские глаза и говорю: