Нежность отца подруги 2

– Достаточно, Короткова, – останавливает мой словесный поток и тянется к ручке.

Неужели сдала? Размашисто подписывает мою зачетку и возвращает мне.

– Удачи на зимней сессии.

– Спасибо, – забираю книжку, и, случайно коснувшись его руки, замираю. Вдруг кто-то заметил? Но нет, каждый занят своим билетом.

Запихиваю в сумку учебник и, послав Маше ободряющий взгляд, выхожу из аудитории.

– Теплякова, – слышу, как следующей он вызывает Машу.

Всё, можно выдохнуть. Сижу на подоконнике и рассматриваю красивую подпись Ростислава Андреевича в своей зачетке. На улице начался сильный ветер, прямо ураган какой-то. Надеюсь, меня не унесет по дороге домой. Из-за депрессии я сбросила пять килограмм и страдала от этого, потому что вещи теперь висели на мне, как на вешалке.

Маша выходит из лекционного зала и идет ко мне.

– Ну что сдала? – спрашиваю.

– Неа, на пересдачу отправил.

– Ты шутишь что ли? – таращу на нее глаза.

– Если бы! Папа спит и видит меня своей помощницей в страховой компании, а я в этом деле дуб дубом. Не нравится мне, скучно! А ты, я смотрю, выучила, – бросает на меня испепеляющий взгляд.

Да, выучила, потому что когда-то давно Тепляков пообещал мне практику в своей компании…

Разумеется, я этого ей не сказала и ответила, что просто вызубрила вчера. А сейчас, после зачета, все уже выветрилось из головы.

-8-

Выхожу из института после зачета и иду в сторону дома. Рядом со мной останавливается черный джип, напугав меня до икоты.

– Здравствуй, Ксюшенька! – елейным голосом здоровается Михаил Петрович. – Тебя подвезти? А то ветер такой, боюсь, унесет тебя, красавицу, в далекие дали.

– Нет, спасибо, – не останавливаясь, говорю я. – Я тут рядом живу.

Зачем я это сказала? А вдруг он сейчас напросится ко мне на чай? Что тогда делать?

– Садись, я не кусаюсь. Довезу как принцессу до подъезда.

Мамочки, как поступить? Сяду – и поминай, как звали.

– Я в магазин собиралась зайти, вон в тот, видите? За продуктами, – вру.

– Ты боишься меня, Ксюшенька?

Он преграждает мне дорогу своей громадной тачкой и выходит из салона. Оглядываюсь по сторонам в поисках спасения, но никому нет до меня дела.

– Михаил Петрович, чего Вы от меня хотите? – спрашиваю испуганно.

– Просто пообщаться. Пойду вместе с тобой в магазин, помогу с пакетами.

– Да я и сама справлюсь, – бурчу.

Увязался за мной и идет следом. Вот что ему делать не фиг, как таскаться за студенткой? Неужели я так сильно зацепила этого старика, что он примчался в институт и поджидал меня? Сказала ведь, где учусь, и даже подумать не могла, что загнала саму себя в ловушку.

Иду по магазину, ощущая его присутствие, и не знаю, что класть в корзину. Молоко, хлеб – всё? Ладно, можно еще макароны и сыр. Вижу, что Михаил Петрович подкидывает мне в корзину деликатесы и возмущаюсь:

– Я не смогу оплатить горбушу холодного копчения!

– Я сам оплачу, – отрезает старший Востриков. – Хочу сделать тебе приятное. Худющая вон какая, видно, что плохо питаешься.

– Мне не нужны от вас подачки, – сжимаю губы в нитку.

– Ты чего такая колючая? Да не сделаю я тебе ничего плохого, – смеется он неожиданно приятным смехом. – Кто сказал обо мне плохо? Неужели Ростик?

В его устах имя Теплякова звучит так, будто он говорит о своем сыне. Ну, по возрасту Михаил Петрович точно годится в отцы Ростиславу Андреевичу

– Нет, никто ничего не говорил о Вас, – отрицаю, чтобы не подставлять Ростислава. Все-таки они партнеры и почти родственники. Разберутся между собой и меня крайней оставят. – Просто… просто вы мне в дедушки годитесь, – выдаю я.

Зачем я это сказала? Вот сейчас он рассердится! Кому приятно такое услышать? Он же наверняка чувствует себя орлом. Неожиданно Михаил Петрович снова рассмеялся, и у меня немного отлегло от сердца. Все-таки лучше не провоцировать его и не оскорблять, как бы мне не было неприятно его внимание.

– И правда гожусь. Но, как говорится, старый конь борозды не портит.

Фу, меня чуть не стошнило на прилавок с колбасой от этих слов. Аж позеленела вся, – вижу свое отражение в стеклянной витрине. Бегу со всех ног к кассе, и Востриков старший едва за мной поспевает. Выкладываю товар на ленту и достаю карточку.

– Убери, – говорит Михаил Петрович и выуживает уже знакомую мне карту Теплобанка. Не успеваю ничего возразить, как он прикладывает ее к терминалу.

Ну вот! Теперь чувствую себя ему обязанной. Ненавижу такое. Старик здорово разбирается в психологии. И понесло же меня в магазин. Кто ж знал, что он увяжется за мной?

Не благодарю его – пошел он! Пусть отстанет, господи, пусть отстанет! Несет мой пакет к машине. Беги, Ксюша. Вот сейчас. Ноги словно приросли к земле. Сваливай же!

– Садись в машину, – говорит он. – Я просто подвезу тебя до дома.

Прекрасно, чтобы узнать, где я живу! Открывает передо мной дверцу, и тут я отмираю. Убегаю со всех ног, как спринтер, не обращая внимания на грозные окрики:

– Ксюша! Постой! Куда же ты? Я не сделаю тебе ничего не плохого.

Вбегаю в подъезд и захлопываю за собой дверь. Вряд ли он бежал следом, но все же. В лифте прислоняюсь к стене и перевожу дух. Сердце бешено колотится. Что этому старому хрену от меня надо?

Если еще раз этот чудак ко мне подойдет – пожалуюсь Теплякову. Пусть поговорит со своим родственничком. А что мне еще остается делать?

***

Во вторник засыпаю с твердым намерением получить завтра права. Просыпаюсь пораньше, чтобы успеть позавтракать и еду в ГАИ. В прошлый раз лишь только трое из группы получили права. А в группе двенадцать человек. Везунчики.

В этот раз Маша добралась раньше меня, поэтому с ее отцом мы не пересеклись. Да и какой смысл искать с ним встречи? Все равно больше ничего не будет. Я вижу, что он пытается относиться ко мне нейтрально, как к подруге дочери – не более. Раз уж от меня никуда не деться, приходится ему терпеть.

– Сегодня сдаем только город, – обрадовал нас Даниил.