Майкл Джордан. Его Воздушество

Вместо того чтобы противиться, Джордан принял ее предложение и записался на курсы – и ему там понравилось. «Помню, что в школе он испек торт, который был так хорош, что мы поверить не могли, – говорила его мать. – Нам пришлось звонить преподавателю, чтобы удостовериться, что это и правда сделал он».

Как бы то ни было, в 15-летнем возрасте Джордан впал в меланхолию, столь распространенную среди подростков его возраста. По правде говоря, у него было мало друзей.

Единственным маяком, освещавшим светом его жизнь, был баскетбол.

После окончания девятого класса в Вирго Джордан и его долговязый дружок Лерой Смит побывали в баскетбольном лагере, которым заправлял Поп Херринг, школьный тренер в старшей школе Лэйни. Школе было всего три года со дня открытия, у нее был новенький, сияющий чистотой спортзал. Лэйни была символом тяжело давшихся Уилмингтону побед на поприще интеграции: примерно 40 % учеников школы были чернокожими. Город все еще болел расовой нетерпимостью, в столь многих отношениях напоминавшей об Уилмингтоне 1898 г., сотрясаемом расовым бунтом, по итогам которого черных согнали на железнодорожный вокзал и приказали им убираться прочь. «Для многих афроамериканцев единственной возможностью двигаться вперед по жизни был только отъезд из города», – считал Билл Биллингсли, впоследствии получивший степень доктора наук по истории и писавший о расовых проблемах города.

Впрочем, в старшей школе Лэйни в годы учебы там Джордана обстановка была относительно спокойной отчасти потому, что черные и белые ученики объединяли силы на игровых площадках и полях. Помимо смешанных по составу классов, ставших важным достижением по части интеграции, спортивные соревнования стали главной площадкой, на которой люди разных рас учились мирно сосуществовать на основе заново обретенного взаимного уважения. Но такие вещи покажутся важными лишь в ретроспективе. В 1978 г. Джордан был лишь еще одним мальчишкой, пытавшимся пробиться в школьную команду.

Джордан очевидно был лучшим игроком в команде девятиклассников, а в лагере Херринга впечатлял всех не меньше, чем в школе. После пребывания там он стал представлять в воображении те вещи, которые будет творить на паркете зимой в составе «Лэйни Бакканирс». Он был вполне уверен в том, что сможет попасть в команду на грядущий сезон. В конце концов, даже Лерой Смит и другие партнеры-девятиклассники с готовностью признавали Джордана лучшим игроком команды.

Тут настает время момента, в котором мифология Джордана пересекается с трагедией, коей стала жизнь тренера Попа Херринга, и это событие приведет к недопониманию, что в последующие десятилетия будет лишь плодиться и множиться. Эту историю пересказывали в бесчисленном количестве журнальных статей, газетных колонок, телепередач, видеороликах, радиоэфирах и еще много где, ведь это история о том, как суперзвезду Майкла Джордана не включили в состав баскетбольной команды старшей школы.

Под всей этой лавиной мифов, порожденных карьерой Джордана, был погребен его тренер Поп Херринг. Он был гордым сыном Уилмингтона, посещавшим старшую школу Нью-Хановер, где играл под началом легенды, тренера Леона Бродгена, который привел к чемпионству штата восемь разных команд. Херринг был в составе последней команды Бродгена, которой покорился титул, после чего он перешел в американский футбол и стал квотербеком «Норт Каролайна Сентрал», где в 1930-е гг. Джон Маклендон организовал тренерские курсы. Херринг наверняка мог стать баскетболистом, но предпочел футбол, так как он был его билетом к степени в университете. После этого он возвратился в Уилмингтон и какое-то время работал ассистентом Бродгена. Когда в середине 1970-х открылась старшая школа Лэйни, у Херринга были все рекомендации, чтобы стать баскетбольным тренером. Важно отметить, что он был главным тренером-афроамериканцем, что было редкостью в те времена. Херринг был представительным и умным молодым педагогом с блестящим будущим, когда Майкл Джордан в 1978 г. стал участником программы старшей школы Лэйни. Более того, Херринг жил по соседству с Джорданами и вскоре обзавелся привычкой по утрам заезжать за Майклом, чтобы отвезти его в школьный спортзал на утреннюю тренировку. Ради своих игроков он был готов пойти на многое, даже помогал им писать письма в колледжи на предмет возможности выступать за них после окончания старшей школы. Как покажут дальнейшие взаимоотношения его с Джорданом, победа как таковая не имела первостепенного значения для Херринга. На первом месте были его игроки.

Дик Неэр, сделавший пристальное наблюдение за тренерами своим привычным занятием, отдал в команду Херринга своего сына. «Он был отличным парнем, – вспоминал Неэр. – У него было психическое расстройство. Он был весельчаком. Всегда по-доброму относился к детям. Хороший был тренер. Представительный. Но он был на самом дне».

К сожалению, спустя три года после того, как Джордан закончил школу Лэйни, проблемы Херринга на почве шизофрении поставили крест на его карьере. Когда открылись его проблемы с психикой, в его характере и поведении произошли очень быстрые и внезапные перемены. Некогда вдумчивого, энергичного молодого тренера теперь часто видели бредущим по улицам города, он был словно растрепанный зомби, занятый погоней за некими незримыми демонами; мог подолгу разговаривать с самим собой или ни с кем конкретно. Такая перемена произошла почти что в одночасье. Для старых друзей Херринга это стало большим огорчением. «Как такое могло произойти? – повторяли они вновь и вновь. – Как вышло так, что этот светлый, талантливый человек дошел до такого?» Лекарства помогали ему немного облегчить свое состояние, но жизнь скатилась к такому знакомому и характерному шаблону жизни умалишенного: злоба и агрессия чередовались с резкими переменами в настроении и поведении, а сопровождалось это быстрой утратой всех социальных статусов.

Друзья по тренерскому цеху старались защитить его, как только могли, но пока его жизнь рушилась, история Джордана набирала обороты. Со временем возникнет шквал интереса к одной из самых странных загадок прошлого Джордана. Его не включили школьную команду? За этим следовал логичный вопрос: кому взбрело это в голову?

Уилмингтонское сообщество годами берегло правду о ситуации с Херрингом, четко придерживаясь настоящей версии событий, даже несмотря на не ослабевавший интерес журналистов, снова и снова поднимавших подробности этой истории для своих репортажей о Джордане. Первым репортером, которому удалось добиться значительного прогресса в поисках правды, стал Кевин Шеррингтон из Далласа. Много позже издание Sports Illustrated тоже раскопает подробности этой ситуации и опубликует великолепно написанный очерк о Херринге. Эти и другие истории утверждали, что заявления самого Джордана содержали ловушки ошибочных суждений и неточностей и каким-то образом были порождены характером и натурой суперзвезды баскетбола, которой был свойственен невероятный по мощи соревновательный дух. Но и это на поверку не оказывается правдой, хотя восприятие Джордана людьми, на которое в значительной мере повлияла статья в Sports Illustrated, стало еще одним предметом для обсуждений в обширной мифологии Джордана. Простые факты истории выделяются на фоне бесконечных недопониманий и попыток переосмыслить произошедшее, пусть даже сделанных из добрых побуждений. Дело в старой как мир истине: молодые атлеты пробуются в спортивные команды школы, кому-то из них везет, и они пробиваются, другие остаются на обочине.

Спустя много лет поисков ответов на вопросы об истории с Джорданом тренеры начали утверждать, что никаких серьезных просмотров в спортивные команды Лэйни той осенью не было. Такой пересмотр фактов, конечно же, порождает вопросы. Если никаких проб в команду не было, то тогда совершенно точно не было бы опубликовано списка игроков, которые попали в школьную команду. Но позже той осенью Херринг опубликовал список, в котором были перечислены все отобранные в команду игроки в алфавитном порядке. Джордан с нетерпением ждал новостей об этом, считая дни, часы и даже секунды. А когда список был вывешен, он почти незамедлительно прибежал прочесть его. Потом перечитал. Тут ясно где-то закралась ошибка, подумал он сначала. Даже 15-летний Джордан знал, что он – лучший игрок команды девятиклассников, а тут его не было. Но единственным десятиклассником в списке оказался его высокий, длинный друг Лерой Смит.

Осознание собственной неудачи обрушилось на него подобно тяжелому валуну. В тот день он отправился домой в одиночестве и по пути старался избегать людей. «Я пришел в свою комнату, закрыл дверь и заплакал, – вспоминал позже Джордан. – Какое-то время я плакал и не мог остановиться. Даже несмотря на то что в доме тогда никого не было, я все равно закрыл дверь. Мне было важно, чтобы меня никто не услышал и не увидел».

Смягчающим «вину» Херринга обстоятельством было то, что той осенью он собрал команду смешанного состава, где было много ветеранов. Одиннадцать 12-классников и трое 11-классников возвращались в спортивную команду. Восемь из них были защитниками. Лерой Смит давал команде столь нужные ей габариты и рост, хотя играл он нерегулярно. Поразмыслив какое-то время над решением тренера, Джордан пришел к неизбежному выводу: размер имел значение. «Я был в бешенстве, – скажет он в 1990 г. писателю Джону Эдгару Вайдману. – Ведь мой друг ростом два метра прошел в команду. Он не был классным игроком, но зато был два метра ростом, а в старшей школе это высокий рост. Он попал в команду, а я чувствовал, что лучше его». Годы спустя Смит и сам подчеркнет, какое удивление испытал, узнав, что его включили в команду, «потому что выбор явно делался не на основании моих талантов».

«Споры шли вокруг того, – вспоминал Рон Коули, тренер-ассистент Херринга, – что нам делать с Лероем Смитом». Коули, который впоследствии стал главным тренером в округе Пендер, утверждал, что даже не помнит, приходил ли Джордан на просмотр, но зато описал молодого Майкла, назвав его «стеснительным бейсболистом».

Потом тренеры признавали, что могли бы лучше справиться с той ситуацией. Херринг вполне мог обсуждать с Джорданом его будущее, но если такое действительно было, то Джордан не понял его слов. А никто другой об их разговоре не помнил. Более вероятно, что ничего не было сказано вовсе, так как ситуация была вполне привычной и реагировать на нее следовало в соответствии с давно принятым и все еще актуальным принципом спортивной жизни общественных школ: тренеры тренируют и принимают решения. Процесс не предполагал длительных обсуждений. Источником огорчения стал список сам по себе, который, по всей видимости, провисел большую часть того сезона. «Он еще долгое, долгое время висел без моего имени в нем», – вспоминал Джордан.

Много лет спустя репортеры отправятся в Уилмингтон, чтобы раскрыть тайну, почему Джордан не был включен в команду. Экс-тренеры и бывшие партнеры по команде как один скажут им, что решение было принято во благо Майкла, что он тогда не был готов, был слишком низкорослым, слишком тощим и, скорее всего, не смог бы обыгрывать один на один более старших и физически крепких соперников в школьных матчах. «Я всегда чувствовал, что он уверен в себе, – вспоминал многоопытный спортивный журналист и писатель из Уилмингтона Чак Карри. – Он просто был низковат и не умел делать то, что научился делать потом, после того как у него случился скачок роста».

Может, это была правда, хотя результаты последующих лет сделают этот аргумент сомнительным. Подобные ответы казались очевидными всем свидетелям тех событий 1978 г. – кроме, разумеется, самого главного их участника.

Сердце Джордана было разбито. Он захотел бросить спорт насовсем, но его мать, как он будет вспоминать потом, убедила его в необходимости продолжать бороться, чтобы преодолеть невероятное разочарование. К счастью, его боевой дух в ту зиму не пострадал.

«Мы сочли, что будет лучше, если он будет играть за резервную команду школы, – сказал Фред Линч, тренер команды более молодых учеников и по совместительству ассистент в основной школьной команде. – Он не опустил руки, он работал. Мы знали, что Майкл хорош, но хотели, чтобы он играл чаще».

Членство в основной команде означало, что ему часто пришлось бы играть роль запасного игрока, который бы редко играл и мало прогрессировал, как объяснял Линч. В младшей, резервной команде у него было пространство для маневра, там он мог задавать тон. Однако статусу игрока резервной команды сопутствовали привычные для подросткового возраста унижения. Игроки, участвовавшие в спортивной программе Лэйни, обратили внимание на форму головы Майкла и начали обзывать его «арахисом» или «яйцеголовым». Еще со времен занятий бейсболом его раздражало то, что другие люди выбирали ему прозвища. «Впрочем, он никогда не отзывался на эти клички, – отмечал Майкл Брэгг, учившийся тогда в 11-м классе Лэйни и игравший за команду школы. – Майкл оценивал свою игру по тому, как выступал против старшеклассников, но вплоть до конца десятого класса школы он не мог обыграть один на один никого из них».

Ответом Джордана на ситуацию с попаданием в основную команду была игра, которую он показывал всякий раз, когда резервная команда школы выходила на паркет, и очень скоро игроки основной стали приходить полюбоваться этими спектаклями. Они следили за каждой деталью его перформансов, неотрывно наблюдая за ними до тех пор, пока не приходило время им самим идти готовиться к своим матчам. Он набирал очки пачками, яростно забрасывая мяч в кольцо снова и снова, дважды ему даже удалось набить больше 40 очков за игру – немыслимые цифры для матчей, где четверть длится по 6 минут. По итогам сезона, который он отыграл плеймейкером, средний его показатель по очкам за матч достиг 28.

В то время Джордан был ростом всего 170 см, но как-то раз Кевин Эдвардс, ученик 12-го класса, бывший запасным защитником основной команды, обратил внимание на руки Джордана и сравнил их со своими. «Его были раза в два больше моих», – вспоминал он. Крупные кисти рук помогают игрокам легче контролировать мяч в дриблинге, а это, в свою очередь, позволяет им изумительным образом завершать атаки, что демонстрировал тогда в профессиональном баскетболе Джулиус Ирвинг, или Доктор Джей. Молодой Майкл начал внимательнее следить за профессиональной игрой по ТВ. Позднее, благодаря развитию ESPN, матчи NBA на телевидении станут вездесущими, а игра самого Джордана породит целое поколение молодых игроков, которые будут имитировать его игру. Он объяснял, что сам поступал так же, отыскивая в эфире телевидения изредка мелькавших там мастеров, которые были его «инструкторами». Первым таким специалистом был Дэвид Томпсон, а за ним уже акробат Доктор Джей.

«Заключительную игру в сезоне 10-го класса школы мы проводили в Голдсборо. Майк украл у соперника мяч и убежал к кольцу, а потом исполнил данк, то есть реально заколотил мяч в корзину, – вспоминал однажды Тодд Паркер, партнер по команде. – Думаю, что это был первый данк в его жизни, исполненный в настоящем матче. Мы тогда переглядывались: «Вау, это как ему удалось?» Джордан рассказывал, что его первый данк в матче на самом деле случился в Вирго: «Это был детский данк, самый примитивный. Я даже не понял, что сделал его, осознание пришло уже постфактум. Я сам тогда удивился. Другие пацаны делали данки, но для школьника умение исполнить данк все равно очень круто. Я гордился тем, что мне это удалось». Был ли тот данк в конце десятого класса первым или нет, не важно, как бы то ни было, исполнен он был с мощью и силой и как раз тогда, когда в студенческом спорте вновь разрешили эмоциональную и зрелищную игру.

Поскольку бейсбол отходил для него на второй план, Джордан обратился к игре, которая лучше всех подходила его поразительным атлетическим талантам. С каждым шагом его пути другие люди будут выражать восхищение и восторг тем, как отчаянно и упорно он борется за победу. На каждом уровне игры он был движим какой-то неведомой силой, словно гнался за тем, что другие разглядеть не могли. Всякий раз, когда он выходил на баскетбольную площадку, казалось, что все его существо обращается в концентрированную ярость. В сочетании с его физическими особенностями эта ярость будет творить такие спектакли, которые никогда не смогут забыть многие, кто воочию наблюдал их.

«В первый раз, когда я его увидел, я понятия не имел, кто такой Майкл Джордан. Я помогал тренеру в школьной команде Лэйни, – вспоминал в газетном интервью 1999 г. Рон Коули. – Мы отправились в Голдсборо, в гости к нашим принципиальным соперникам, я вошел в спортзал и увидел концовку игры резервной команды. Девять игроков на паркете просто отдыхали, а один пацан играл всем сердцем, до последнего. Увидев, как он играет, я подумал, что его команда уступает одно очко за 2 минуты до конца. Тогда я посмотрел на табло, и оказалось, что его команда проигрывает 20 очков, а до конца играть всего минуту. Таков Майкл, я быстро понял, что он всегда был таким».

Соленые ботинки

Джордан оказался подвержен тем же капризам радости, смущения и горя, которые были свойственны стольким подросткам вокруг него. Несмотря на свои серьезные разногласия, его отец и мать умели думать не только о себе, и это было самым важным их качеством. Они, быть может, и не горели желанием решать проблемы семьи, связанные с домогательствами, но каким-то образом Джеймсу и Делорис Джордан удалось сохранить прежнее отношение к детям, которые продолжали занимать главное место в их жизни. Делорис в особенности не теряла бдительности и тщательно оберегала своих детей от любых возможных ловушек. А Джеймс, несмотря на стресс от работы и деятельности владельца ночного клуба, приезжал на каждую игру сына, пусть даже ему и приходилось держаться от жены на расстоянии.

На поверхностном, внешнем уровне эта забота родителей проявлялась в материальных благах и подарках, которыми они осыпали своих детей, заодно щедро уделяя им свое время. После того как трое самых младших пошли в школу, Джорданы купили им в подарок маленьких пони. Когда сыновья достигли подросткового возраста, Джеймс подарил Майклу и Ларри маленький мотоцикл. Этот эксперимент закончился тем, что парни вдвоем рискнули перепрыгнуть на нем через трамплин и, конечно же, упали. Потом родители предприняли все усилия, чтобы поддержать Ларри и Майкла в Младшей лиге бейсбола: они постоянно возили их на тренировки и игры, несмотря на то что оба работали и работа требовала больших усилий и энергии.

Помимо подарков и активного участия в жизни детей они занимались еще и тем, что постоянно формировали характер и взгляды своих отпрысков, и в этом заключалось их самое значимое воздействие на их жизнь.

Они повторяли один и тот же знакомый рефрен: упорно трудись. Добивайся. Ставь цели. Думай о будущем. Не мирись с отказами. Будь тактичным. Не тормози в гонке.

«Чтобы вырасти, нужно упорно трудиться, – говорила им Делорис Джордан. – Дисциплинируйте себя и ставьте перед собой цели».

Ее слова, пожалуй, никогда не были так важны, как в тот день, когда ее младший сын не сумел попасть в список основной школьной команды по баскетболу. Как он говорил о своей карьере и развитии, «расчет времени – это все». Эта фраза была, наверное, ближе всех к признанию им того, что случившееся с ним осенью 1978 г. было просто еще одним нетвердым, неуверенным, но все же шагом вперед, к прогрессу. Быть может, само непопадание в команду не ранило бы его так глубоко, как то, что случилось после этого. Для школьных тренеров было обычным делом привлекать в конце сезона лучших игроков резервной команды в основную, чтобы те могли помочь команде в матчах плей-офф округа. Джордан ожидал, что его вызовут. По отзывам и мнениям людей он уже знал, что на его игру обратили внимание. Но Херринг и его ассистенты загадочным образом проигнорировали Майкла. Судя по всему, ни у одного из тренеров не возникло мысли пригласить его в команду.

«Мы никогда даже не обсуждали такую возможность», – вспоминал ассистент Херринга Коули. Джордан счел это глубочайшим оскорблением. Но судьба распорядилась так, что менеджер заболел перед самым началом матчей плей-офф, что позволило Джордану придумать план, как поехать на эти игры вместе с командой. Только не игроком, а в качестве квази-менеджера и статиста. Он вспоминал, что ему приходилось облачаться в униформу другого игрока, чтобы войти в здание, не платя за вход. Он был так разозлен всем этим, что скорее оплевал бы «Лэйни Бакканирс», чем поаплодировал бы ей.

«Они вышли в плей-офф, а мне приходилось сидеть в конце скамейки запасных; я не мог поддерживать их, хотя чувствовал, что должен был играть за эту команду», – вспоминал он.

Ему было трудно поддерживать основную команду сезона, находясь в резерве, но он все равно делал это. Когда же дело дошло до плей-офф, он уже не мог себя заставить. «Тот раз был единственным, когда я искренне за них не болел, – объяснял он. – Я хотел, чтобы они проиграли. Ирония, но я хотел их поражения, чтобы доказать, что я мог бы им помочь. Вот как я рассуждал тогда: «Вы совершили ошибку, не взяв меня в команду, и вы в этом убедитесь, когда проиграете»». Ту весну «Бакканирс» закончила с 15 победами и семью поражениями. Проиграв три из четырех последних матчей, она не смогла попасть в плей-офф штата.

Этот опыт впервые столкнул Джордана лицом к лицу с его собственным эгоизмом. Такое противостояние станет одной из доминирующих тем его карьеры, он будет постоянно учиться направлять свой невероятный драйв и мощь своего эго, своей натуры спортсмена, не мыслящего свою жизнь без борьбы за победу, в русло командной игры.

Вторым незамедлительно проявившимся эффектом этого непопадания в команду стала его одержимость собственным ростом. Если тренеры предпочитают талантливому игроку более высокорослого, что ж, тогда он станет более высокорослым. Он часами упражнялся на турнике в заднем дворе, подолгу вися на нем, и вообще старался висеть везде и всюду, где только можно было хорошенько ухватиться руками: таким образом он пытался растянуть себя, сделать выше.

Его мать видела все, что происходило с ним, и потому говорила с сыном о его беспокойствах. Они вместе молились об этом, а в конце каждого дня Джордан молился в одиночестве, как, впрочем, и по утрам, и весь день: «Пожалуйста, Господи, сделай меня выше. Позволь мне вырасти».

Шансов на это, казалось, было очень мало. Будучи ростом в 177 см, он уже возвышался над всеми мужчинами своей семьи. Его родители убеждали его думать о росте не в физическом смысле, а о росте в сознании, в сердце. «Но я хочу быть выше», – не успокаивался он, и изо дня в день повторялся один и тот же спор. Наконец мать сказала ему: «Иди посоли свои ботинки и молись».

«Он сказал мне, что я говорю глупости, но мне нужно было как-то утихомирить его, чтобы можно было доесть ужин, – вспоминала миссис Джордан. – Потом зашел отец, и он сказал ему, что хочет быть высоким. Мы отвечали: «Это есть в твоем сердце. Твой рост в тебе, внутри. Ты можешь быть сколько угодно высоким в сознании, в том, как ты думаешь».

Так что теперь – вдобавок к постоянному висению на турнике – Джордан солил свои ботинки перед тем, как отправиться спать, и продолжал молиться. Много вечеров Делорис приносила соль в его комнату перед сном. Ей не хватало смелости сказать, что она все это выдумала, что соль как была солью, так солью и осталась, и больше ничем быть не могла.

Спустя недолгое время к Джорданам приехал погостить старший кузен, ростом в 2 м. Два метра! Внезапно надежда вновь ожила. Единственным поводом для беспокойства стали постоянные боли в коленях. Больно было настолько, что Майкл едва мог спать по ночам. Мать решила отвезти его к доктору, чтобы узнать о причинах болей и рассказать тому о желании Майкла вырасти. Доктор мельком взглянул на рентгеновские снимки, увидел зоны роста в костях и сказал матери с сыном, чтобы они не беспокоились. Молодому Майклу еще только предстояло вырасти.

И правда. К лету он вымахал до 190 см, и это был далеко не предел. Более того, он продолжит расти на протяжении всей учебы в колледже и даже немного по ходу карьеры в NBA, пока не дорастет до 2 м и не станет возвышаться надо всеми остальными членами семьи на добрый фут.

«К концу десятого класса Майк был ростом в 178 см, никак не выше 180 см. Талант у него был всегда, – вспоминал Фред Линч. – Он был нашим лучшим девяти- и десятиклассником. Он играл сердцем, обладал навыками защитника и всегда имел крупные, сильные руки. К 11-му классу он вымахал до 190 см, почти до 193-х. Внезапно к его таланту и рвению добавился размер… И он просто расцвел».

Глава 7

Номер 23

Весной 1979 г. Ирвин Джонсон (Мэджик Джонсон), второй год учившийся в Университете штата Мичиган, только что привел своих «Спартанс» к чемпионскому титулу NCAA, в финале обыграв будущего выпусника Ларри Бёрда и его «Сикаморз» из Университета Индианы. Очная встреча с участием восходящей чернокожей звезды из Конференции Big Ten и восходящей белой звезды из малоизвестного университета в Индиане вызывала серьезный интерес по всей стране, о чем говорит самая внушительная в истории телевизионная аудитория финала чемпионата NCAA.

В рядах увлеченных противостоянием зрителей был и юный Майк Джордан из Уилмингтона, Северная Каролина. Он будет следить и за следующим баскетбольным сезоном, в котором Бёрд присоединится к «Бостон Селтикс», а Джонсон – к «Лос-Анджелес Лейкерс», двум легендарным франшизам профессионального баскетбола. Следующей весной, когда Джонсон, показав всем свой волшебный талант, привел «Лейкерс» к чемпионскому титулу NBA, он окончательно покорил молодого Майка. Подросток из Уилмингтона влюбился в «Лейкерс». Она стала его командой, а Мэджик Джонсон – его кумиром.