Становление богом

– Стоять! Всем на пол! Сопротивление бесполезно! – выкрикнул ментовской глава, тут началось совершенное столпотворение, менты хватали чёрных адептов, охаживали их своими дубинками, то и дело норовили от чего-то напялить на сатанистов наручники, сами сатанисты растерялись, не от того, что сопротивление бесполезное, ибо толпа фанатиков дьявола способна оказать сопротивление ещё то, а потому, под влиянием тёмной силы все несколько ошалели, иные принялись бормотать убийственные заклятия, которые не оказывали на ментов никакого видимого воздействия, словно те были инквизиторами насквозь пропитанными святой водой, некоторые не уверено отбивались, такие быстро падали под ударами решительного, и гораздо лучше вооружённого противника, остальные же просто метались туда-сюда, рассчитывая неизвестно на что.

Кеннет Хоуп размахивал какой-то бумажкой, истошно вереща по-английски, очевидно, что он угрожал местным ментам натовскими бомбёжками, все менты посмеивались над ним, – Хоть пальцем тронуть гражданина великих Соединённых Штатов Америки? Да запросто!

Размахивание эти оказались не действеннее заклинаний, и американца повязали одним из первых. В общем, организованного сопротивления не получилось, слишком уж неожиданно произошло нападение, расслабились нечестивые апостолы сатаны, таким образом менты восторжествовали и сумели привнести в дьявольский ритуал свежую и здравую струю восхитительного насилия. Демон в себя силы тьмы не вбирал, а потому и вовсе не растерялся, был он в таких делах весьма опытен, сориентировавшись почти мгновенно, он рванул на себя Марину и побежал на кухню. Девушка упиралась – ей хотелось обратно, к силе и перекачивающим её жрецам.

Колдун, заметив состояние медиума и поняв, что явилось его причиной, выругался и несколько раз тряхнул Марину за плечи. От этих действий взгляд девушки прояснился, и она более или менее пришла в норму.

Вскочив на кухонный стол, Демон нанёс сильный удар ногой по оконной раме. Окно сразу же распахнулось, и он, подхватив Марину, без лишних слов выбросил её девичье тело в ночь. После этого он выпрыгнул сам, чуть было не угодив своему медиуму кроссовкой прямо в лицо. Казалось, что свобода близка и всё закончится беспроблемно. МентыМенты, однако, были тоже не лыком шиты, и обустроили свою опаснейшую спецоперацию по всем правилам сыскного искусства. Неподалёку от окна был поставлен здоровенный амбал, чьим долгом являлось отлавливать таких вот слишком уж прытких. Ростом он был метра под два, а толщиной – как боров, обожравшийся пива. Подскочив к выпавшим из окна адептам, он ухватил Марину за плечо, а второй лапищей попытался дотянуться до Демона, но колдовская парочка не растерялась и в этой прискорбнейшей ситуации. Демон повторил свой удар ногой, имея целью яйца врага, а девушка воткнула свои длинные ногти прямо в глаза. Не ожидавший отпора мент выпустил Марину, взревел и рухнул в сугроб. Воспользовавшись этим, адепты ринулись прочь.

Быстро пробежав чуть ли не километр, Демон, задыхаясь, остановился.

– Чёрт, надо бы курить бросить, – прохрипел он, доставая мятые и промокшие сигареты. – Да смысла нет… Ты как, нормально?

Марина, оглядев себя в свете отчего-то помилованного хулиганами фонаря, пришла в ужас и возмутилась:

– Нормально? Конечно, нет! Ты куда меня притащил? Пентаграммку потеряла серебряную, платье испорчено, пальто и куртку ментам оставили. Знала бы, ни за что не пошла!

От такого нахальства Демон аж побелел.

– Я тебя притащил? Я вообще спать хотел лечь! Чья это идея была – не твоя, скажешь? А теперь я же и виноват!

В словах колдуна присутствовала суровая логика, но Марина этого не заметила и продолжала своё нытьё:

– Что делать-то теперь будем? У тебя на транспорт хоть деньги есть? Я свои оставила в сумочке.

– Есть. Сейчас покурю, и домой поедем. А пока сделаю тебе выговор. Ты во время ритуала что делала?

– Я? – не сразу сообразила Марина. – Ничего. Стояла, слушала. А потом… Понимаешь, это такое… такое…

– Кайф ловила, змея ты непослушная? Я ведь предупреждал тебя, чтобы ты силу эту не принимала! Мало того, что я уже один раз из дерьма тебя вытащил, так ты опять с силами заигрываешь, действия которых даже не понимаешь! Зачем это надо было?

– Всё случилось так неожиданно…

– А ты и рада! В том, что касается бытовухи и личной жизни, своё мнение иметь можешь. Но в том, что касается магической практики, изволь прислушиваться ко мне. Неужели не ясно, что не посвящённого в сатанизм сила тьмы порабощает и разрушает? Вот уши бы тебе надрать за такое!

Демон был прав, и Марина выгораживать себя не решилась.

– Извини. – сказала она. – Твоего авторитета в магии никто не оспаривает. В следующий раз я буду внимательнее и сдержанней.

– Следующего раза не будет, и больше мы сюда не придём. Неужели тебе понравилось от ментов через окно бегать?

– А зачем, кстати, мы от них убежали? Сатанисты, вроде, ничего противозаконного не творили, а мы к тому же не сатанисты.

– С точки зрения уголовно административного кодекса – ничего. Нарушили они разве что закон божий, но сейчас не средневековье, и за это сажать не станут. Мне просто не хотелось долго торчать в бомжатнике, доказывать, что я не верблюд и периодически получать дубинкой по почкам. В камере грязно, холодно и вонюче, а я люблю покой и тёплые одеяла. Сатанистам этим ничего не будет, конечно – подержат, да и отпустят. Но на заметку возьмут. И меня взяли бы вместе с ними. А потом совершу я ритуальное убийство, исполняя условие, и меня сразу таскать начнут. Или придурки какие осквернят кладбище, а Демон окажется виноватым. Мне это надо?

– Но если они ничего плохого не сделали, то почему с ними так? У нас же демократия, свобода совести и всё прочее…

Демон презрительно отбросил окурок в снег, показывая своё отношение к демократии и свободе совести.

– Ну не любит наше общество сатанистов, – пояснил он. – Демократические ценности недостаточно ещё разрушили сознание масс. Да и православие большую силу имеет. Попы – та же мафия, разве что благолепная. И действуют они соответствующе. Так что выступающий против церкви быстро получит по сатанинским своим соплям. Ладно, идём, уже холодно стало.

Адепты, действительно, стали мёрзнуть. Майка Демона и выходное платье Марины были далеко не лучшей одеждой для промозглого февраля. Помочь могла бы хорошая доза алкогольных напитков – но, как на зло, ни одного бара не наблюдалось. Угрюмые и дрожащие, похожие на бездомных, побитых кошек, они потащились к автобусной остановке, ругая сатанизм на чём свет стоит.

Изучив расписание, Демон выяснил, что по причине позднего времени автобусов сегодня больше не будет. Оставалось надеяться на дежурный, который мог появиться в любое время, а мог и не прикатить вообще. Прождав час и перестав чувствовать свои пальцы, колдун пересчитал всю наличность и начал ловить такси.

Такси тоже не ловилось довольно долго – ни мерзкий район, ни потрёпанный вид адептов водителям доверия не внушали. Но, наконец, какой-то добрый самаритянин сжалился над несчастными, и парочка проникла в благостное тепло салона автомобиля.

Самаритянин, впрочем, на поверку оказался не столько добрым, сколько корыстным, и заломил за проезд на своём задрипанном "Жигули" цену просто астрономическую. Демон покосился на жадного водителя с раздражением, но безропотно уплатил мзду. Деньги будут, а сейчас следовало спасать от холода свои молодые жизни. Так что через каких-нибудь полчаса любители чёрных месс добрались до своей квартиры.

Пытаясь снять промокшие напрочь кроссовки, Демон тихо ругался матом. Марина, созерцая его попытки развязать смёрзшиеся шнурки, начала вдруг громко смеяться.

– И скажи только… – задыхалась она. – Скажи только… что не было… весело!

Демон поднял белые от злости глаза, желая хорошенько наорать на подругу, но неожиданно улыбнулся.

– Точно. Жаль только, что не удалось послушать проповедь господина Кеннета Хоупа. Он, бедный, сейчас явно не благоденствует. Будет знать, проклятый империалистический враг, как насаждать на Святой Руси своё похабное лжеученье! Марина с этим, конечно же, согласилась. Спать адепты улеглись в отличнейшем настроении.

Из предсмертного письма Станкевича Игоря

… не может.

Я – эта вот овца, ну а вы, естественно, волки. Мне хотелось бы во всём походить на вас – но простите уж, тошнит меня от запаха кровушки. Этот запах, запах зла и насилия, преследовал меня столько, сколько я себя помню. Но, если вы считаете такой аромат нормальным и даже почти его не замечаете, то у меня он вызывает брезгливость и тошноту.

Говоря проще, я не приспособлен к насилию и жестокости, которыми насквозь пропитан наш мир. Проклятье всей моей жизни – это проклятье Адама, который мог видеть добро и зло. Я тоже всё это вижу, и слишком уж ярко для того, чтобы хранить равнодушие.

Самое страшное заключено не в том, что зло существует. Страшно, когда оно становится повседневностью. И ещё страшнее, если ты понимаешь вдруг, что не способен ничего изменить.

Впервые, пожалуй, я столкнулся со злом, когда мне было лет этак девять. У этого зла не было кровавых клыков и дьявольского лица – оно проявилось в облике такого же мальчишки, как я.

Мальчишка этот всего-навсего резал куском стекла обыкновенного дождевого червя. Мы смотрели, как червь корчится, и смеялись – то, как он извивался, казалось очень забавным. А потом – не знаю, почему именно, но только я вдруг всё понял. Понял, что он живой, что ему больно и что причина этому – мы.

Пустяковый случай, не правда ли? По-вашему, наверное, так и есть. Подумаешь, чисто детский исследовательский интерес, пусть даже и немного жестокий. Где же здесь зло? Зло – это войны, маньяки, насилующие десятилетних девочек, террористы, которые отрезают пальцы заложникам. Вот что такое зло – так вы, наверное, полагаете.

Но если задуматься, то разница между маньяком, вырезающим у девочки печень, и мальчишкой, что кромсает червяка осколком стекла, не так уж и велика. Дело в том, что в нас присутствует нечто, желающее чужой боли и крови. Это есть, оно сидит почти в каждом – кроме, пожалуй, таких неполноценных людей, как я. И рано или поздно оно выбирается наружу и убивает. Это…

Глава 3

Как Демон маньяком стал

Прошло, наверное, две недели после достопамятного разгона шабаша, прежде чем Демон решил наконец вплотную заняться первым из девяти условий.

– "И первое условие – убить девственницу, признавшуюся тебе в любви, и натереть тело невинной кровью её, что есть дьявольский образ крещенья Господа." – прочёл он смотревшей телевизор Марине и продолжал:

– Как бы за это взяться?

Девушка оторвалась от своей соплежевательной передачи.

– Что значит "как"? Ручками! Наточи хорошенько свой ритуальный нож, кстати, это давно пора сделать, а то поля плохо разряжаться стали. Найди девственницу, замани её в какое-нибудь укромное место. Убей и кровью натрись. Или тебя смущает необходимость убийства как такового?