Пожиратели Звезд

– Да, поменялся, – подтвердил Грегор. – Ничего необычного. Расчищают восьмой причал для какой-то громадины, что должна вскоре прибыть. Видимо, внеплановый рейс. Но этот торопыга прибудет после нашего вылета, так что повода для суеты нет. Просто следуем за метками диспетчера и выходим на разгон.

– Так точно, – отозвался яхтианец, шумно вздохнув.

Грегор одобрительно кивнул и переключился на внешние камеры. Теперь он видел окружающее пространство так, как будто сам парил рядом с причалом. Изображение с внешних камер, транслируемое прямо на линзы пилота, создавало впечатление, что это самому Грегору надо медленно, маленькими шажками отступить от огромного шара почтовой станции.

Они уложились в пятнадцать минут – в основном благодаря действиям диспетчеров, на ходу подобравших почтовику оптимальный курс. Уже находясь в зоне разгона, Грегор бросил взгляд назад – на огромный шар станции, утыканный причальными иглами, меж которых неподвижно висели звездолеты внутренних линий, напоминавших небольших и юрких рыбок. Она была громадной, но почти терялась на фоне планеты, вокруг которой обращалась подобно спутнику. Безжизненный серый шар был последним из планет системы Авалона. Страж – так назвали этот шар первооткрыватели, но Грегор не видел никаких оснований для такого названия.

– Есть разрешение, – пробормотал Тама.

Старший пилот кивнул, отвернулся и запустил ускорители.

Черное полотнище пространства, расцвеченное редкими искорками далеких звезд, бросилось Грегору в лицо. Цистерна начала свой разгон, выходя на скорость прыжка. Привычный курс, нормальные показатели, все отлично. До навигационной системы пять минут на ускорителях. Потом, после получения курса, прыжок. Все, как всегда, все идет просто идеально. Но почему у него такое неприятное чувство, будто он что-то забыл?

Нехотя Грегор отключился от внешних камер и вернулся в режим управления рубки. Быстро проверив все показатели, пилот бросил косой взгляд на яхтианца. Тот, не замечая взглядов напарника, сосредоточенно водил руками по панелям, готовясь к контакту с маяками, которые до сих пор упорно называл Вратами, хотя выслушал уже не один десяток лекций Грегора.

– Расслабься, – посоветовал ему Грегор, внезапно понимая, что и сам излишне напряжен. – Все нормально.

– Врата близко, – отозвался Тама. – Есть предварительный контакт.

Грегор поморщился от этого дурацкого слова, но активировал автоматическую систему навигации.

Маяки и вправду напоминали врата. Два огромных шара, напоминавшие средних размеров астероиды, висели на самом краю системы Авалона, словно отмечая вход и выход из подпространства. Любой корабль фактически проходил между ними, когда уходил из системы или прибывал в нее. Но маяки не имели никакого отношения к гиперпространственным туннелям, что распахивали перед собой прыжковые корабли. Их функция была более прозаичной и вместе с тем жизненно необходимой. Маяки – автоматические станции с персоналом на борту – выдавали кораблям координаты гиперпрыжка. Да, именно маяки и их персонал, традиционно состоявший из военных, хранили тайны картографии. Без этих координат ни один корабль не мог найти другую систему. Даже пилоты не знали их – все корабли были снабжены автоматическими навигаторами, что принимали шифрованный сигнал с координатами от навигационных маяков и закладывали их в системы корабля. Великая тайна – координаты обжитых систем – тщательно охранялась даже от союзников и соседей. Конечно, теоретически хороший пилот, отлично знакомый с космографией ближайших систем, мог задать координаты вручную, примерно вычислив их, и прыгнуть наугад. Выполнить так называемый слепой прыжок. И оказаться, например, в центре звезды, у поверхности планеты, в самом центре метеоритного облака или, что даже вероятнее, посреди оживленной космической трассы межпланетного сообщения. Такие случаи бывали, пилоты шли иногда на риск – в основном после серьезных аварий, когда система навигации корабля умирала и другого шанса на спасение не было. Но это был именно последний шанс. А о том, чтобы совершить прыжок в дальнюю систему, о которой ты знаешь только, что она должна там быть, – вовсе самоубийство. Конечно, если задаться такой целью специально, то теоретически можно было и вручную высчитать все курсы, а при должном везении даже прибыть в назначенную точку – именно так и работала звездная разведка. Но в обжитых мирах координаты систем с мирами, пригодными для обитания, хранились как зеница ока, а специальная Астронавигационная служба, что являлась подразделением военной разведки Федерации Гуманоидов, следила за выполнением всех условностей и ограничений.

Подобные службы существовали и у других рас, и согласование маршрутов порой служило поводом немного поскандалить и побряцать оружием. Не всерьез, конечно. Торговать всегда выгоднее, чем воевать. Системы, пригодные для заселения, встречались редко, и карта обжитых миров не была похожа на карты какой-нибудь планетки, где все государства граничат с соседями. В двух рукавах галактики обжитые системы были раскиданы редкими зернышками, и между ними порой оказывались сотни непригодных для заселения систем, а то и системы других рас. Все это представляло такую запутанную трехмерную паутину, что хочешь не хочешь, а за правильным курсом приходилось обращаться к службе Астронавигации. Если, конечно, хочешь точно попасть в место назначения, а не очутиться вдруг в пустом пространстве между незнакомых систем чужой расы, а то и на краю черной дыры. Маяки же служили автоматическими системами, выдавая по утвержденным протоколам заранее приготовленный курс. Фактически этот курс вел от самого удобного для прыжка места одной системы к маякам другой системы – к безопасному для выхода из прыжка пространству. Маяки не открывали туннелей, но служили спасительной нитью, не давая кораблям заблудиться в бесконечном пространстве. Именно поэтому Грегор и злился, когда Тама называл их Вратами. Опасное недопонимание ключевого принципа перемещений могло сыграть дурную шутку с новичком. Но Тама, оказывается, прекрасно все понимал, но упорно продолжал именовать маяки Вратами. Иногда Грегору казалось, что яхтианец делает это специально, чтобы позлить напарника. А иногда – что это нечто религиозное, чисто яхтианское, недоступное для понимания потомкам землян.

– Есть контакт, – бодро отрапортовал Тама, хотя Грегор и без его подсказки видел сигнал маяков. – Опознание прошло успешно. Курс получен.

Маяки, что изображались на карте двумя точками, вспыхнули зелеными огоньками – путь для Цистерны был открыт.

– Внимание, – быстро сказал Грегор, выполняя требования внутреннего распорядка. – Приготовиться к прыжку. Включить ускорители. Выйти на скорость прыжка.

Корабль чуть качнуло – это двигатели автоматически скорректировали курс по полученным от маяка меткам. Грегор глубоко вздохнул и вытянул руку, готовясь отдать приказ о прыжке – теоретически сейчас он еще мог его отменить. Приказ живого пилота мог остановить автоматику в случае необходимости. Такое бывало, когда, например, внезапно обнаруживалась поломка. Но сейчас Грегор не видел никаких причин для этого. Привычно вскинув руку, он похлопал по воротнику, нащупывая амулет удачи, и сдавленно захрипел.

– Что? – тут же встрепенулся Тама. – Грегор?

– Амулет, – пораженно прошептал тот. – Забыл амулет!

– Какой амулет? – недоуменно переспросил яхтианец.

– Проклятье, – прорычал Грегор, внезапно понявший, что терзало его все последние минуты. – Мой счастливый амулет, приносящий удачу.

– Грегор. – Тама повысил голос. – Окно в две минуты.

– О да, – раздраженно откликнулся Грегор, глубоко втягивая носом холодный кондиционированный воздух. – Экипажу приготовиться. Прыжок.

Взяв себя в руки, пилот активировал систему автопилота прыжка, и в тот же миг управление перешло к системам корабля. Человек подтвердил приказ, и теперь автоматике оставалось лишь выполнить свою программу.

Грегор откинулся на спинку плотного ложа, с раздражением прикусив губу. Никакого ускорения он не чувствовал, – антигравы прекрасно справлялись со своей работой, не позволяя огромным скоростям размазать по стенам экипаж и развалить корабль. Раздражение грозило выплеснуться наружу – как, как, в самом деле, он мог забыть амулет? Теперь уж точно все пойдет наперекосяк. Наверняка застрянут в пробке на разгрузке часов так на десять. А то и на все двенадцать. А потом премиальных лишишься. Что за день!

– Грегор! – воскликнул Тама, неотрывно следивший за панелями управления, фиксируя работу автоматики. – Грег!

Пилот с недовольным рычанием повернулся к напарнику, бросил злой взгляд на экраны и рывком наклонился к пульту.

– Отмена прыжка, – выкрикнул он, лихорадочно шаря руками по реальному пульту, в попытке найти аварийные пломбы. – Отмена!

– Десять секунд, – крикнул в ответ Тама. – Автоматика пошла!

– Зараза, – выдохнул Грегор, переводя взгляд на экран.

Там, впереди, зажглась новая звезда. Она была так близко, что ее можно было увидеть невооруженным глазом. Почтовый корабль стремительно приближался к ней, и Грегору казалось, что они летят прямо в этот шар из плазмы.

Это был один из маяков – вернее, все, что от него осталось, после того, как в него врезалось что-то огромное, превратившееся после взрыва в шар пылающей плазмы. Что-то не меньше грузовика, полыхнувшего от столкновения всеми двигателями. Система маяков дала сбой, переключилась на резервный канал, но, судя по всему, никак не могла подняться – помехи от пылающего собрата не давали второму маяку пробиться в эфир. Экран автонавигатора шел полосами, словно он пытался переподключиться, но никак не мог этого сделать.

– Две секунды, – прошептал Тама, и Грегор почувствовал, как капля пота сбегает у него по виску.

– Вот зараза, – сказал он.

Почтовый корабль вздрогнул и пропал из системы Авалон, уходя в слепой прыжок. И наступила тьма.

Часть I

Предприниматель

Планетарная система Авалон

Третий сектор, планета Камелот

Город Артур, деловой центр

Представитель Первого Коммерческого Банка Авалона напоминал жабу. Нет, он был, конечно, гуманоидом, вполне узнаваемым потомком землян, но при этом все равно напоминал старое земноводное. Большая круглая голова представителя была чуть приплюснута, пухлые щеки грозили выйти за пределы лица, а крохотные глазки были расставлены так широко, что можно было заподозрить, что их обладатель прошел специальную процедуру амфибиозной мутации. Впечатление представитель банка производил отталкивающее – он никогда, похоже, не слышал о генной коррекции тканей и даже о простой физической культуре. Но Лэйван, сидевший за столом напротив неказистого менеджера по кредитам, уже два часа вежливо улыбался этой жабе, наряженной в деловой костюм, и бодро отвечал на все вопросы, стараясь излучать максимум благожелательности.

Дело было на мази. Все шло к успешному завершению сделки, и Лэйван Хэван, предприниматель из системы Дагора, надеялся, что от получения крупного кредита его отделяют какие-то минуты. Он не желал провалить дело из-за не вовремя появившейся ухмылки или даже подозрительно веселого выражения глаз и потому держал эмоции под контролем. Это прекрасно ему удавалось – многолетняя практика очаровывания чиновников любого ранга служила отличным подспорьем для деловых переговоров.

Сам Лэйван выглядел преотлично, что было необходимым условием при его работе. Взрослый гуманоид-землянин, белый, возраст примерно тридцать пять, рост чуть выше среднего, густые темные волосы. Широкое породистое лицо, высокий лоб, строгие черты лица, аккуратная классическая прическа набок. Добрые глаза, излучавшие уверенность в себе, виски чуть тронуты сединой. Широкие плечи, крепкие руки, идеальная мужская фигура, пальцы крепкие, длинные, похожие на руки музыканта, не избегавшего тяжелой работы, ладони сухие и теплые. Темный деловой костюм, белая рубашка, галстук и непоколебимая уверенность в том, что деньги должны работать.

Хэван выглядел как образцовый бизнесмен. Деловой человек, пробивающийся к вершинам, хозяин небольшой, но прибыльной компании, что не закостенел в рутинных деловых операциях и сможет рискнуть ради прибыли. А то, что прибыль будет, – ясно, как солнечный день. Такому клиенту банк не может отказать в кредите на развитие местного бизнеса, ведь его кредитная история чиста и прозрачна, а неудачи, судя по записям межсистемного справочника, обходят этого красавца стороной.

Над этим образом Лэй работал годами. Он вкладывал деньги в свое образование, коррекцию фигуры, пластические операции лица, наномедицинские модификации кожи и даже регулярно посещал курсы актерского ремесла. Ему было необходимо производить самое приятное впечатление на собеседников, ведь именно в этом и заключалась его работа.

– Поздравляю, мистер Хэван, – пробормотал наконец жабооразный менеджер, подслеповато щурясь на собеседника. – Рад сообщить, что кредитный отдел принял положительное решение и ваша заявка будет удовлетворена.

Лэй в свою очередь прищурился, глядя на менеджера сквозь ворох виртуальных окон своего коммуникатора, развешенных над столом, и видимых только ему. Он быстро осмотрел открытые каналы – все было в порядке. Все запросы банка перехвачены, на них даны автоматические ответы, системы маскировки в порядке, а центру верификации банка, что непрерывно сканировал коммуникатор Лэя, скормлена нужная и правдоподобная справка.

– Большое спасибо, – красивым баритоном откликнулся предприниматель. – Поверьте, банк не пожалеет о своем решении. Долгосрочные вложения приносят долгосрочную прибыль.

– Однако, – продолжал менеджер, – перед подписанием договора я хотел бы задать вам пару вопросов.

– Пожалуйста, задавайте, – откликнулся Лэй, широко улыбаясь.