Слав 5. Разгадка

Бартовогл усмехнулся:

–Вон оно как, значит! То есть, ты их сам сторожить не хочешь, и поэтому возвращаешь в Вокт? Чтобы их уже вместе со всеми под стражей держать? Ничего не говорю – умно. Мне твоя логика, Слав, очень даже нравится. А то нам же их и кормить ещё придётся. И лечить, если кто из них заболеет!

Слав только теперь понял, почему гном говорит так громко. Обычно же мудрейший произносит слова несколько тише. Ну, когда подчинённых не ругает. Значит, участник совета старейшин гномов решил облегчить Славу жизнь?

Человек посмотрел вокруг. Все: тролли, оставшиеся немногочисленные орки, Ласа и даже Спаррив в ожидании воззрились на Слава. В ожидании либо подтверждения, либо опровержения гипотезы гнома. Признаться, Слав не собирался рассказывать о своих мотивах пленнику. Но гном не оставил ему выбора. Что ни говори, но врать соратникам Слав не собирается. Во всяком случае, не ради сохранения в тайне этой малой военной хитрости.

Слав кивнул:

–Да, мудрый Бартовогл, ты всё правильно понял. Именно поэтому мы и должны отпустить пленных в Вокт. Пусть все, оставшиеся там, узнают, что никому не удастся избежать наказания за преступления против простых людей. И против орков тоже, естественно. Пусть узнают, что все пути отступления надёжно нами перекрыты. Что у города есть только один выход из кровопролития – сдаться нам без каких-либо условий.

Слав взглянул на Спаррива. Вот теперь пленник утратил всю весёлость. Наверное, дворянин надеялся на какой-то другой исход событий. Может, думал, что их сопроводят к границам Турлота или Семгора. Или Лемии.

Слав решил уточнить:

–А ты на что надеялся, Спаррив? Что мы вас в Турлот по воздуху отправим? Хрен вам! У нас для вас вертолётьев не запасено.

Наверное, дворянин мало что понял из сказанного Славом. Нахмурившись, дворянин с надеждой в голосе спросил:

–Как это – по воздуху? И что такое – вертолётья?

Слав небрежно отмахнулся:

–Да это я так – веселюсь.

Явно не поняв, что тут может быть весёлого, пленник, ещё не до конца утративший надежду, сказал:

–Ну, мы могли бы и пешком уйти. Сами. По дорогам.

Слав улыбнулся:

–Может быть. Но всё дело в том, Спаррив, что мне вы нужны именно в Вокте.

–И даже женщины?

Слав бросил быстрый взгляд на толпу пленных. Из числа всех оставшихся перед ними пленников примерно половину составляют женщины. Ну, может, их всё же чуть больше, чем мужчин. Даже не смотря на то, что все без исключения беглецы одеты в походную одежду или лёгкие доспехи, можно понять, насколько они богаты. Во-первых: одежда и доспехи очень высокого качества. Всё добротно и крайне удобно. Во-вторых: даже поверх одежды и доспехов то и дело поблёскивают драгоценные камни и золото.

Но не это сейчас интересует Слава. Да, если совсем уж на чистоту, то его в них вообще ничего не интересует. И смотрит он на них по одной простой причине. И причина эта – банальная привычка. Алгоритм поведения, заложенный в него ещё в детстве. Если уж про что-то говорят, то человек прямо-таки обязан хотя бы раз посмотреть на предмет разговора.

Слав взглянул на Спаррива:

–Да, Спаррив, и даже женщины. Я же говорю – все вы нужны мне именно в Вокте.

Неожиданно прямо за спиной Слава раздался голос Рявва:

–Кто тебе нужен в Вокте, Слав? Неужели – штурм?

Хотя сидя на седле, даже и положенном на землю, неудобно разворачиваться, Слав всё же обернулся к другу:

–Здорово, Рявв. Нет, штурма не будет. А в Вокте мне нужны они.

Тролль внимательным взглядом обвёл толпу пленных. Слав заметил, что те невольно как-то съёживаются. Словно взгляд карих глаз Рявва давит на них, заставляя опускать голову и плечи. Не минуло это и Спаррива. Дворянин, так же, как и его собратья по сословию, как-то сразу сник, стоило только троллю остановить на нём взгляд.

Закончив осмотр, Рявв опустился рядом с Ласой. Довольно оскалив желтоватые от возраста клыки, тролль поскрёб подбородок когтистыми пальцами. И только после этого посмотрел на Слава.

Когда Рявв заговорил, то в его голосе явственно прозвучало разочарование:

–Слав, что у нас за война такая? Ладно – ладно! – Тролль предупредительно выставил перед собой покрытые мозолями ладони. – Знаю, что ты мне скажешь. Что нужно свести кровопролитие к минимуму, что хочешь сберечь жизни воинов. Как наших, так и ихних. Но – пленные! Пленные, Слав! Я ещё могу понять, что убивать – нехорошо. – Тролль обнажил клыки в усмешке. – Но ты уже и пленных отпускаешь! Ни боёв тебе, ни пленных! Да что ж это за дела-то такие! Когда же мы воевать-то будем?

Слав возвёл глаза к небу и укоризненно покачал головой:

–Рявв, да что ж ты опять начинаешь-то? Хочешь повоевать? Повоюешь ещё. Силы на эльфов сбереги. Думаю, что уж они-то нам точно сдаваться не станут.

Тролль хотел что-то возразить Славу. Но ему не дали этого сделать. Причём перебил Рявва тот, от кого этого меньше всего можно было ожидать.

Кажется, Спаррив готов броситься на Слава. Во всяком случае, пленник всем корпусом подался вперёд. Телохранители – тролли на всякий случай шагнули ближе к Славу. Рявв же так и застыл с приоткрытым ртом.

Пленный дворянин говорит так гневно и отрывисто, что с его враз побледневших губ слетает слюна:

–Вы решили воевать с самими эльфами? Безумцы! На что вы надеетесь? Да вам ни в жизнь с ними не совладать. Да как только всем станет известно, что именно вы затеяли, все люди нашего мира поднимутся против вашей оголтелой шайки! Да вас ваши же воины, – пленник бросил быстрый взгляд на троллей, орков и гнома, – люди–воины, встанут против вас!

Бурно дыша, Спаррив замолчал. Слав ещё подумал, что злоба и гнев отнимают у людей необычайно много сил, раз все после подобного всплеска эмоций так же тяжело дышат.

Рявв, Слав, Ласа и Бартовогл недоуменно переглянулись. И громко рассмеялись.

Понадобилась минута, чтобы Слав смог унять собственный смех. Вытерев успевшие выступить слёзы, он обратился к замершему с раскрытым от удивления ртом пленнику:

–Ох, Спаррив, и насмешил же ты! Да все наши воины знают, что когда-нибудь нам придётся сразиться с эльфами. И никого это не напрягает. Ну, напрягает, конечно, но не по той причине, о какой ты думаешь. Во всяком случае все наши воины готовы хоть сегодня, хоть сей час выступить против этих упырей. Потому что все отлично понимают, что нам не ужиться в одном мире с кровососами.

Глаза пленника не просто округлились, Славу показалось, что они у него вот – вот выскочат из глазниц.

Сделав глубокий вдох, Спаррив с негодованием спросил:

–Что-о-о? Да как вы смеете? Как вы смеете называть эльфов кровососами? Они же дали нам всё! Они подарили нам науку, да и весь этот мир! – И он театрально повел вокруг рукой.

Слав сокрушённо покачал головой:

–О-ох! Спаррив, Спаррив! Да очнись ты уже, наконец! Какую такую науку они вам дали? Вам же неизвестны элементарные вещи! Да наши школяры знают больше вас! У вас же многие, даже – большинство, вообще и читать-то не умеют. А этот мир, – Слав медленно осмотрел рощу, усадьбу и недалёкий лес, из которого непрестанно доносятся голоса птиц, – они вам его не дарили. Вас привели сюда, как рабов. И вообще – этот мир задолго до вас уже был заселён. Тут жили и живут гномы и орки. Есть и другие, для кого этот мир – родной дом. Родиной он стал и для троллей. Вы же пришли сюда последними. Но сразу же возомнили себя хозяевами всего. Думаю, что это вашим предкам внушили эльфы. Кровососы мерзкие! И ещё кое-что по поводу науки, якобы данной вам эльфами. – Слав грустно улыбнулся. – В моём родном мире наука была много веков под запретом. Это – заслуга религиозных отморозков. Так что, по логике вещей, в этом мире научные знания должны бы были достигнуть заоблачных высот. Но вместо этого вы не только не обогнали тот мир, вы вообще скатились вниз. Деградировали. Скорее всего, это тоже произошло по воле поганых кровососов.

Пока Слав говорил всё это, лицо Спаррива принимало всё более удивлённое выражение. Только в конце этой долгой речи пленник, похоже, снова несколько уверился в собственной правоте.

Слегка прищурив глаза, Спаррив иронично спросил:

–Ну, допустим. Я с тобой не согласен, конечно, но – допустим. – Пленник едва заметно усмехнулся. – Тебе не нравятся эльфы. Ладно. Но почему ты их всё время называешь кровососами? Оскорбление врага – это как-то недостойно воина.

Все участники Народа, кто это услышал, разразились громким хохотом. Спаррив удивлённо переводил глаза со Слава на Бартовогла, с гнома на троллей, с них – на орков. И остановились его глаза на Ласе, чей смех звенящим колокольчиков звучал среди басовитого хохота и кхеканья.

Успокоившись настолько, что смог заговорить, Слав с сочувствием сказал: