Твоё дело

– Эту свечу левее на пару сантиметров. Здесь помарка на круге. Здесь проблемы с изображением восьмёрки.

На пентакле были изображены три группы по восемь восьмёрок. Чтобы весь ритуальный рисунок уместился, восьмёрки были вытянутыми по вертикали. Худые, высокие солдаты, соединенные линиями в пирамиду. Посреди пирамиды был масонский символ – глаз.

В какой-то момент Марат и сам взял маркер с тряпкой и стал перечерчивать глаз и некоторые из восьмёрок. Времени было мало, приходилось работать самому.

– Пора, – вскоре сказал он.

Лейсан зажгла своей зажигалкой свечи. Марат отошёл в туалет, чтобы оттереть маркер с ладоней – и увидел, что в зеркале он не один. Смотрящий смотрел на него и качал головой.

– Да, хреновые дела. Хотелось бы от тебя получить что-то пополезнее пророчеств.

Смотрящий вскинул бровь и показал в сторону ребят, одевающихся в балахоны.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду. И времени уже нет.

Смотрящий кивнул, затем показал двумя пальцами на свои глаза. Марат покачал головой – непонятно, мол – и пошёл к Василию и Лейсан. Он набросил свой балахон, надел на голову капюшон и сказал: «Начинай».

Василий начал:

– Я тот, кто чтит традиции, собираемые…

– СТОЙ! – крикнул Марат. – Ты дурак что ли? Это не вначале должно быть. Соберись, пожалуйста. Ещё раз.

В комнате было темно – только чёрные свечи на полу давали едва видный огонёк.

– Име… именем Гермеса, который…

– СТОП!

Марат включил свет. Он надеялся только на то, что великое бессознательное не сочтёт все эти потуги за неудачный ритуал. Зона отчуждения на мастерской точке – это будет анекдот мирового масштаба.

– Что происходит? Не хочешь мне ничего объяснить?

– Я… у меня не было времени выучить, – чуть не плача ответил Василий.

– И ты это говоришь сейчас, перед пентаклем и свечами?

– Я… я не хотел, честно…

– Какая разница, чего ты хотел. Выйди из подвала. Балахон тут оставь, прям на полу. Лейсан, закрой за ним дверь и возвращайся. Быстро, быстро. Ты себе просто уничтожил карьеру, придурок. Вали отсюда.

Пока Лейсан выпроваживала плакавшего Василия, Марат сидел на стуле, схватившись за виски. Что-то стучало в самом центре черепа. Боль лезла наружу. Лейсан зашла обратно – Марат слышал только звук шагов. Минуту она стояла у стены, а затем подошла к нему.

– Тебе очень плохо? – спросила она.

– Голова болит. Сейчас подумаю, что можно сделать.

– Я думаю, тут мало вариантов. Или ты проведёшь ритуал, или это сделаю я.

– Ты? А ты умеешь?

– Научилась. Для тебя же провела.

Удивление было настолько сильным, что головная боль на время отступила.

– Ты? Для меня? Ритуал?

– Ну да, на удачу. В пятницу. Когда приехала домой после собеседования.

– А… А зачем? Для чего?

– Ты хороший человек, Марат, – она села на корточки перед ним и упёрлась руками в его колени. – Ты мне поверил. Ты меня на работу взял. Не стал всем рассказывать по поводу огня. Я хотела тебя чем-то отблагодарить.

Марат вспомнил ощущение уверенности той субботней ночью. Как он удачно достал пистолет, как уверенно упал в траву, как удачно рядом оказался густой куст, за которым он прятался. Как будто он занимался этим каждый день. Вот как, оказывается, чувствуют себя клиенты Ордена.

– А ты понимаешь, что ты спасла девять жизней?

– Ну, теперь понимаю. Я просто хотела тебе помочь, что бы ты ни делал.

У Марата защипало в горле. Он любил сам помогать и дарить подарки – и ненавидел их принимать. Мир отвечал ему примерно тем же. Когда он был в отношениях с Лизой, чаще всего она дарила ему бельё – для себя, разумеется. Друзья что-то дарили редко – отец и подавно. А здесь незнакомый человек провёл для него ритуал и подарил жизнь. Пора было вернуть должок.

– Спасибо, Лейсан, – он взял её руки в свои. – Давай вдвоём проведём ритуал. Давай спасём ещё несколько жизней. Если за это в рай не возьмут, то я уже не знаю.

Лейсан улыбнулась и кивнула. Они потушили свечи. Когда Марат выключил свет, Лейсан зажгла их заново. Он накинул капюшон и начал со вступительной формулы.

– Именем Гермеса, что даровал нам мудрость. Именем Трисмегиста, что вручил нам дар творения. Именем Меркурия, что наделил нас правом изменять мир и выбирать дальнейшую судьбу. Я, тот, кто чтит Изумрудную скрижаль.

Сделав ровно круг, Марат снял капюшон и с силой ткнул пальцем себе в грудь.

– Я тот, кто чтит традиции, собираемые веками. Я тот, кто посвятил свою жизнь Ордену и его тайнам. Я, Сайфуллин Марат Ильдарович, Мастер-над-Ритуалом этого края и нет того, кто сильнее меня в моём деле.

Он снова пошел по кругу, указывая на каждый из трёх блоков «восьмёрок».

– Трижды здесь изображены цифры восемь. Значат они, что те, кого я назову, будут уверены в себе, а мысль их будет ясной. Своим умом они будут постигать замыслы врагов и сберегать друзей. Взором своим они будут видеть то, что недоступно остальным. Действием своим они будут менять мир вокруг себя.

Спустя три круга Марат продолжил.

– Три линии здесь образуют пирамиду. Она дарует силу тому, чьи имена я назову. Рука их будет твёрдой. Бег их будет быстрым. Их не возьмёт ни сталь, ни свинец, ни болезнь, ни рука врага. В центре пентакля око, что будет следить за содеянным.

Марат показал Лейсан, что сейчас нужно будет тушить свечи.

– Я называю три имени. Да будет всё так, как указано мною, потому как я владею мудростью, знанием и традицией. Суровых Владимир.

Лейсан должна была потушить свечу пальцами или колпачком. Вместо этого она вытянула руку – и одна из трёх свечей потухла сама. Марат с трудом сделал вид, будто не произошло ничего необычного.

– Приходцев Андрей.

Лейсан даже не опускала руку – а другая свеча тоже потухла сама.