Темные зеркала

Наблюдая за возникшей суетой, Саша коснулся запястья, желая снять часы заранее, и только тогда понял, почему не сработал сканер на входе в аэропорт – на руке не было часов, он забыл их в номере, на тумбочке у кровати! А не чухнулся, потому что запястье охватывал браслет из голубых и деревянных бусин. Такие же у Таис побрякивали. Саша поднял руку повыше, с удивлением рассматривая неожиданный подарок и мгновенно забывая мимолётное сожаление от потери. Скользнул взглядом по снующим и шуршащим вещами людям в поисках Таис. И самому стало смешно над собой. Кого он ищет в толпе? Девочку-ночь?

– Чего застыл? Шагай давай, – плечом подтолкнул его к сканеру Костя.

Стройные стюардессы приветливо улыбались, подсказывали, куда проходить. Народ копошился у своих мест, засовывал куртки и сумки в верхние багажные отсеки.

Их места находились у крыла. Наплевав на посадочные, Димка занял место у иллюминатора, в середину Костя, с не терпящим возражений видом, усадил Саню, перекрыв ему все возможности к побегу. Макушки остальных парней из части можно было угадать в разных концах салона.

– Запасные выходы здесь, здесь, здесь и здесь, в общем, где угодно, – Димон, голосом Джина из Аладдина, тихонько передразнивал декламирующую стандартную речь стюардессу.

Саша проверил наличие спасательного жилета под сиденьем, пристегнулся.

– Вот что ты дёргаешься? – шепнул ему на ухо напарник. – Видел «На солнце, вдоль рядов кукурузы»? Это про них. Если до Москвы не довезут, то хоть живыми на землю вернут, стопудово.

И заржал. Саня изловчился и отвесил приятелю подзатыльник. Вот же козлина! Летать Саша не то чтобы боялся, просто не фанател небом.

В салоне погас свет и, набирая скорость, исполинская машина пошла на взлёт. Едва ощутимый толчок при отрыве от земли, от которого перехватило дыхание. Дима прилип к иллюминатору и щёлкал камерой телефона. Ну как дитя малое, ей-богу. Аж стыдно. Даром, что пожарный – такой в огне не сгорит, а в воде утонет. Глубоко вздохнув, Костя вынул из кармана горсть шелестящих мятных карамелек, раздал парням. Исполинская машина устремилась вдаль. Саша смог наконец шумно выдохнуть и занять голову попытками оживить воспоминания о чарующей брюнетке.

Самолёт набрал высоту, загорелся значок «Расстегнуть ремни», по салону бортпроводники, парень с девушкой, покатили гружёную разной снедью тележку, предлагая горячие и прохладительные напитки, перекусы.

– Ну ты чё? Рассказывай, – отвлечённый запахами еды и шебуршанием упаковок от созерцания бескрайнего облачного моря Димон развернулся к Сане всем корпусом и изобразил предельное внимание. – Что за цыпа?

– Тебе-то какое дело? – Саша отпихнул от себя товарища, указал пальцем в иллюминатор, мол, туда смотри. И передал ему заранее заказанный сэндвич с курицей и кофе.

– Блин, почему в самолёте всегда так вкусно жрётся? – Димка послушно откинул столик, водрузил на него еду. – А ты не увиливай. Колись давай.

– Слушай, я ж не спрашиваю тебя о том, как твой вечер с бутылкой прошёл? – взбрыкнул Саня.

– Фигасе уравнял, – не согласился Дима, подул на кофе, отхлебнул и добавил ещё сахара.

– Ты сам сказал: всё потом, вот мы и ждём, – подбавил Костя, делано негодуя.

Саша демонстративно отвернулся. В одну сторону – Димка бровями дёргает, в другую – Костя подзуживает. Лять! Уставился перед собой. На что оба друга в голос заржали, ввиду комичности данного выхода из ситуации.

– Бля, ладно, – начал было Саня, но, вглядевшись в проход между креслами, потерял дар речи.

В нос самолёта, кое-как справляясь с высоченными каблуками, шла она.

– Какого? – опешил Костя, едва успев отвести руку с пластиковой чашкой чая, когда Саша толкнул его и, перепрыгнув через скрещённые ноги, ломанулся вперёд.

Едва не сметя на ходу испуганную стюардессу, Саня ввалился в небольшое пространство, отгороженное плотной шторой, и тут же замер, осёкшись.

Это была просто брюнетка, лишь сзади и издали напоминавшая Таис. Совсем немного. А вблизи… Саша разочарованно и поспешно извинился. Настолько сильно ему точно не могло фортануть. Оставалось только выругаться про себя и неловко ретироваться к парням. А у тех глаза горели и физиономии светились так, что аж слепило. Засранцы!

В демонстративном молчании Саня, под улюлюканье довольных представлением парней, уселся на место и, отмахнувшись от сослуживцев, как от назойливых мух, надел наушники и, включив музыку, сделал вид, что провалился в сон.

Тревожно зазвонил звонок, сообщая о поступившем вызове. Караул, срываясь с места, быстрыми и отточенными движениями надевает БОП{?}[боевая одежда пожарного] и, наспех отворяя ворота, выскакивает в зону посадки на автомобиль.

Саша инстинктивно подорвался и боднул лбом спинку кресла впереди. Схватился за ушибленное место и окончательно проснулся. Сон. Это был лишь беспокойный сон. Вслушиваясь в свой бешеный сердечный ритм, Саня кожей чувствовал шарящие по нему взгляды встревоженных пассажиров. Коротко извинился и уселся обратно в кресло.

– Мужик, ты совсем ебобо? – поинтересовался Костя, следуя рекомендациям стюардессы и убирая столик.

Поджав губы, Саша глянул на Диму, будто ища поддержки. Сердце продолжало заходиться в одном ему понятном галопе.

– Вызов приснился, видно. У мальца впереди похоже наушники отключились, и, то ли фильм, то ли игрушка какая на телефоне звякнула. ХЗ, в общем. Я уж сам чуть не вскочил, – Дима выглянул через Сашино плечо к Костяну, пристегнул ремень.

Костя лишь пожал плечами в ответ, он такого ничего не слышал. Но, по сути, ему было без разницы.

Самолёт мягко коснулся посадочной полосы, и салон наполнился благодарными аплодисментами. Как только разрешили, парни вместе с остальными пассажирами потянулись к багажным отсекам над креслами за сумками и куртками, а затем двинулись по проходу в плотном потоке людей к выходу, где симпатичные девушки, упакованные в униформу авиакомпании, мило улыбаясь, провожали пассажиров из самолёта. Или выпроваживали. Это с какой стороны посмотреть.

Тряхнув изрядно отросшими волосами, Саша устремился к автобусу, который вскоре примчал их к зданию аэропорта, где вскоре по конвейерной ленте поплыли чемоданы. Костян что-то жужжал на ухо про шикарную блондиночку и слегонца фальшивил про «обожаема ты и желанна». Дима даже не взглянул на фото стюардессы в протянутом телефоне. Какой смысл? Подружки-«неделька», как их прозвала Маруся, диспетчер из их части.

– Это которая будет? Среда?

– Обижаешь, – парень спрятал мобильник во внутренний карман куртки. – Такая куколка вне графика!

Приложение пикнуло напоминанием о прибытии такси. Огромные стеклянные двери плавно разъехались в стороны, выпуская парней на улицу. Осень есть осень, хоть в Екате, хоть в Москве. Ну, может, чуть теплее. Ну, может, и не чуть… Но всё равно прохладно. Оглядевшись, Саня глубоко вздохнул, поёжился, подхватил чемодан и, распрощавшись с ребятами, направился к такси. В разные им стороны: парням – по домам, отсыпаться, а ему ещё надо в часть заглянуть – забрать боёвку.

***

Откатные ворота, весело звякнув, отворились, впуская на охраняемую территорию. Махнув рукой дежурному, Саша направился к начальнику части. Вроде и не было его всего пару дней, а ощущение, что вернулся в родные места, всё равно накрыло. Пройдя мимо раздевалки, Саша упёрся лбом в закрытую дверь кабинета с табличкой, на которой ровным и аккуратным шрифтом на уровне глаз было выведено имя начальника: «Геннадий Игоревич Шматко». Добрый, но строгий мужик с нелёгким жизненным путём, ответил внушительным басом на двойной условный стук, и, протиснувшись внутрь, Саня радостно бухнулся на стул перед огромным продолговатым столом.

Здесь, в кабинете, всё было как всегда на своих местах. Вешалка, на которой высились БОП начальника и его аппарат, громоздилась за дверью. Чуть дальше, ближе к окну, стоял большой шкаф с гражданскими вещами. Центральное же место занимал большой стол, за которым восседал крупный мужчина в летах, с аккуратными капитанскими усами, за что среди своих и получил прозвище «Морж».

Вспомнилось, как два года назад, узнав о прозвище, начальник построил всех по струнке и долго увещевал на тему того, что «позывной у него не «Морж» и вообще не относится к семейству моржовых». Мужики в карауле стояли тихо, с серьёзными физиономиями тупили взгляды, и старались не рассмеяться, ибо чуяли, что это построение было больше ради шутки. В конце концов, Шматко и сам заржал, ознаменовав тем самым окончание построения.

– Добрый день, Геннадий Игоревич, – сказал наконец Саша.

– Привет, – начальник поднялся и, по-отечески похлопав парня по плечу, крепко пожал руку. – Поздравляю, вы настоящие молодцы.

То, что Шматко и впрямь доволен, было видно невооружённым глазом по глубоким лучикам вокруг глаз.

– Спасибо, Геннадий Игоревич, – губы сами расплылись в широкой улыбке. Премию за такие соревнования обычно не выписывали, но за победу полагались разные «плюшки» для части, а это порой дорогого стоило.

– Да, вот ключи. Тут поставку сделали, менять боёвку будешь?

Схватив ключи от машины со стола, Саня почесал голову, подумав:

– Не, у меня пока все в порядке. Там Костян жаловался, мол, подклад дырявый. Я глянул, там у него вообще пи*дец: разошлись штаны по шву и дыра на спине, залатанная.

– Понял, спасибо, Саш.

Попрощавшись, Саня поднялся. Стул, двигаясь, заскрипел по полу металлическими ножками. По большому счету в части иных дел не было, да и в целом на этот день имелись свои планы. После аварии, забравшей родителей и старшую сестру, забота о мелком всецело легла на Саню. Тётки-дядьки и друзья-товарищи родителей – все стремительно рассосались, когда на похоронах Саша уверенно ответил одной из тётушек, слёзно жалевшей «сиротинок», что «сиротинок» не будет и опеку над братом оформит на себя. Тёткин муж со знанием дела, – видать, вопрос уже провентилировал, – заявил, что двадцатилетнему парню да без образования и работы никто ребёнка не отдаст. Как в воду глядел, падла.

В общем, как пришлось драться с органами опеки за брата, даже за углом школы не случалось. На него смотрели свысока и не всерьёз. И бился бы Саня как рыба об лёд, если бы случайным свидетелем очередной его встречи со специалистом Отдела опеки и попечительства не стал начальник органов опеки одного из областных городов. Мужик оказался грамотным и понимающим. В небольшом кафе, через два дома от здания Управления, куда пригласил его Владимир Фёдорович после Саниного излишне эмоционального выплеска, беседовали они долго и обстоятельно. А после началось: тестирование, встречи с психологом, анализы, сбор и предоставление документов на квартиру, экстренный поиск работы. Вот тогда-то и свела Сашу судьба со Шматко и нынешним начкаром{?}[начальник караула], Виталием Антоновичем Злобиным.

– Иди учись, – даже не слушая, отправил его тогда восвояси Злобин. – У нас тут такая работёнка, что из своего универа вылетишь – не заметишь, на первом же курсе.

Саня демонстративно потыкал пальцем в синий новенький студенческий.