Эпоха стального креста

Задняя дверца «хантера» распахнулась, и наружу выбрался крупногабаритный брат Гюнтер, державший в руке свой помповый «бенелли». Старшина Добровольцев смерил коротко стриженного амбала почтительным взглядом и принялся сбивчиво тараторить:

– Ничего нового, брат Эрик. Вчера несколько «гостей» из монастыря прошлись по берегу, но вернулись. Наши ребята с лодок постоянно наблюдают какие-то подозрительные блики на колокольне церкви – очевидно, оттуда следят за морем в бинокль или подзорную трубу.

«Или прицел гранатомета», – мрачно подумал я.

– В начале дамбы трое под видом рыбаков жгут костер. Наверняка наблюдатели – наших-то местных мы почти всех знаем, а эти и на рыбаков не похожи. Что еще?..

– Достаточно, – прервал его я. – Что в монастыре?

– В монастырь, брат Эрик, никого не пускают, даже торговцев. Выходят, рассчитываются, берут продукты и снова ворота на запор.

– Чем объясняют?

– Дескать, карантин. Дети болеют. А мы у нашего доктора спросили, к нему никто и не обращался, только рыбак из Мон-Сен-Мишеля с простудой. Сразу понятно, что нечисто тут!

– Отлично, – кивнул я и вдруг почувствовал лицом свежий морской ветерок. – А далеко до побережья?

– Да сразу за тем холмом. Метров пятьсот...

Я велел Михаилу связаться с Бернардом, а сам, захватив Гюнтера, поднялся на вершину поросшего низким кустарником берегового холма. Чтобы не засветиться, мы легли на траву и осмотрели место предстоящего боя.

Монументальная громада Ла-Марвея, словно шапка, надетая на скалистую макушку острова, была уже довольно четко различима в утренних сумерках. И хоть я видел его во второй раз, Ла-Марвей все равно потряс меня своим величием и чистотой архитектурных линий. Его гигантские стены, карнизы и башни, а также монолитные бастионы оборонительного периметра казались абсолютно неприступными. Кое-где окна монастыря испускали тусклое свечение. Слишком много людей бодрствует в детском приюте в этот предрассветный час – это о чем-то говорит...

Рядом опустился на траву старшина.

– Посмотрите, брат Эрик: вот они, у дамбы, – он указал на тлеющие угли костра, возле которых дремал, уронив голову на грудь, человек. Рядом с ним стояла вытащенная на берег лодка, в которой на свернутых сетях спали еще двое. – Видите, брат Эрик: сети совершенно сухие. Какие они к чертям собачьим... виноват... рыбаки?

– Так или нет, но рыбачить здесь сегодня точно никому не придется, – заметил я, а затем отполз назад и стал спускаться по склону обратно к джипу. Гюнтер последовал за мной, оставив Добровольцев продолжать наблюдение.

Михаил стоял возле «хантера» с «земляком» наготове.

– Колонна движется сюда, – доложил он. – Через пятнадцать минут обещали быть.

Прибыли они немного позже. Бернард, выпрыгнув из машины, начал с места в карьер:

– Командиры и замкомы ко мне!

Мы подбежали к нему – ходить пешком в данный момент ни один бы не рискнул.

– Гаубица и «мириад» – на позиции! Брат Эрик – патрули на территорию! Брат Карлос – «самсоны»-штурмовики на линию! Пятый отряд и все остальные – строиться за ними! Брат Эрик!

Я, уже было метнувшийся выполнять приказание, остановился.

– Передайте своим патрулям, чтобы удвоили... нет – утроили бдительность! И пусть присматривают за магистрами! Выполняйте!

Три магистерских трейлера и три трейлера-казармы встали в ряд на площадке у подножия самого крупного в округе холма. Пробегая мимо них, я заметил вышедшего на охранение Джерома и двух других секретарей-экзекуторов. Проштрафившийся дьякон держался особняком ото всех и прижимал к левому глазу холодный ствол дробовика, пытаясь предотвратить разрастание заметного даже в утренних сумерках лилово-багрового синяка. «Что ж, легко отделался, верный ординарец», – подумал я.

Вскоре всеобщую суету сменило напряженное затишье. Мы выстроились в колонну по двое за каждым из трех «самсонов». Пулеметчики в кузовах разматывали пулеметные ленты. Мои временно переведенные Мясником в курьеры Ярво и Самми, вместе с незаведенными «иерихондами», пристроились к самому хвосту боевого порядка. Эти небритые черти приторочили к седлам байков скорострельные «скорпионы» и невероятных очертаний кавалеристские сабли, предпочитая быть во всеоружии на тот случай, если и им вдруг предстоит столкнуться с противником.

Братья внимательно наблюдали, как «АС-90» и грузовик с «мириадом» взбирались на отделявший нас от моря холм. Я тоже не сводил взгляд с этой картины, сжимая в ладони рукоять взятого у брата Ганса, стрелка одного из «вулканов», пистолета-пулемета «хеклер-кох МП».

– Готовы? – обратился брат Бернард к водителям монстромобилей. Те подтвердили. – Тогда вперед!..

...Первые лучи восходящего солнца озарили залив Сен-Мало, обещая приятный погожий денек. Легкие волны разбивались о скалы Мон-Сен-Мишеля, лизали каменистые бока связывающей берег и остров дамбы и с шуршанием набегами на прибрежный песок. Обитель покоя и безмятежности...

Человек, дремавший у погасшего костра на выходе из дамбы, проснулся и поднял голову – чуждый шум нарушал царившую окрест идиллию. За спиной у него творилось нечто странное.

Человек оглянулся и уставился спросонок на разбудившее его стальное чудовище с вытянутым вперед длинным носом. Оно скребло гусеницами в трехстах шагах к востоку от дамбы и со свистом вращалось вокруг собственной оси, утаптывая для себя ровную площадку.

Но раздумья наблюдателя продлились недолго. Забыв о спящих товарищах, уже через секунду он сломя голову несся по дамбе и во все горло орал:

– Они здесь! Они здесь!.. Тревога! Охотники здесь!

7

«– Иди же, мой друг, – продолжал капитан, – не заставляй нас терять время даром. Каждая секунда промедления грозит смертью и мне, и этим джентльменам».

    Р. Л. Стивенсон. «Остров Сокровищ»

Тяжелая пуля «гепарда» ударила бегущего человека в спину, перебив ему позвоночник и разворотив грудную клетку. Сделав по инерции еще несколько шагов, тот упал, прокатился по камням и, замерев, растянулся на дороге. Так кто-то из моих патрульных снайперов пустил первую кровь сегодняшнего, ставшего очень длинным для всех нас дня.

Спавшие в лодке два других наблюдателя успели-таки проснуться и повыхватывать из-под свернутых сетей дробовики, но и они были изрешечены огнем моей патрульной команды.

Все пока шло по плану. Гаубица и зверская спаренная пушка «мириад» заняли позиции с востока и запада дамбы, развернув свои стволы по направлению к Мон-Сен-Мишелю. Патрульные «самсоны» принялись прочесывать прилегающую к побережью заросшую травой и кустарником территорию. Настал наш черед.

– Подержи-ка, – я передал берет Михаилу, когда мы поднимались на прибрежный холм. Восемь моих головорезов снова пронаблюдали, как их командир, оставаясь верным традиции, сооружает у себя на голове из косматой гривы практичный «конский хвост».

«Самсоны», спускаясь с холма к дамбе, прибавили скорости, и мы припустили за ними легкой трусцой. Мясник отбежал вбок, поднес к глазам висевший на шее бинокль и, водя им то вправо, то влево, осмотрел объект атаки.

– Суетятся, гады, – сообщил он, вернувшись в строй. – Окна пооткрывали, бегают... А у Королевского входа вообще что-то исключительно поганое происходит...

И невооруженным глазом было заметно, как по окаймлявшей остров стене оборонительного периметра с приземистыми башнями снуют люди, перенося на себе что-то громоздкое. Округлые, выступающие вперед бастионные башенки, как я помнил из карты Бернарда, имели каждая определенное название. Ближайшие к дамбе – Габриэля, Аркадия, Свободы и Бассе – готовились сейчас использоваться по прямому назначению, а именно: отбивать натиск супостатов в лице наших персон.

Три «самсона» один за другим въехали на неширокую дамбу и, прикрывая идущих быстрым шагом братьев, ринулись вперед. Бернард, маячивший сбоку от меня, проорал в рацию:

– Гаубица, «мириад», внимание! Боевая готовность! Цель – башни ограждения! Повторяю – башни ограждения! Огонь по моей команде! Как поняли? Прием!

Сквозь треск помех голоса старших групп прикрытия подтвердили готовность. Мясник отключил рацию, сунул ее в карман плаща и, улыбаясь по-дружески, но сдержанно, приблизился ко мне. Михаил, продолжавший питать к главнокомандующему вполне обоснованную неприязнь, как бы ненароком поотстал.

– Брат Эрик, мы с вами еще толком незнакомы, – заговорил брат Бернард, а сам при этом не сводил глаз с приближавшегося острова. – Но ваши старшие коллеги – те, которые знают вас чуть получше, – утверждают, что вы один из самых перспективных молодых командиров Братства: достаточно хитры, мыслите нестандартно и в какой-то степени можете предсказывать развитие ситуации. Что ж, когда-то и я был таким...

Бернард Уильямс получил должность командира отряда в двадцать два года (я – в двадцать четыре). Напористый, бескомпромиссный и безусловно талантливый Охотник, он уже при жизни успел попасть на страницы кадетских учебников. Признаю, мне польстила его осведомленность об обыкновенном командире обыкновенного отряда из второго десятка.

– Жаль, что в Новой Праге мы с вами так прискорбно разминулись, – продолжал главнокомандующий. – Ведь если говорить начистоту – но только это между нами! – магистр Жерар был просто-напросто тупым амбициозным кретином: подставил вас, угробил себя и людей, опозорил Корпус... К счастью, мы были недалеко и вовремя успели предотвратить дальнейшую эскалацию конфликта. Надеюсь, вы согласитесь, что там я не мог поступить иначе?

– Вы поступили именно так, как того требовала обстановка, брат Бернард, – ответил я, хотя это и не соответствовало моему настоящему мнению. – Еретики получили то, на что напросились.

– Рад, что вы понимаете меня, – удовлетворенно кивнул Мясник. – Кстати, как вы посмотрите на то, чтобы поработать со мной при зачистке в одной пятерке?