Очаг

– Ух ты, а девчонка не так проста, как кажется!

– Ты серьёзно? Без этого никак? Да и откуда это у тебя?

– А о чём мне с тобой говорить иначе? Ты старый нудный жид, а с этим найдётся о чём. Ничего страшного не случится. Успокойся.

– Да я спокоен. Я привык. – Не знаю, кому это было больше адресовано: мне или ей. – постоянно брата возил в различных наркотических состояниях.

– Протестую! Даже весьма в конкретных.

– Знаешь, а тебе, видимо, в кайф с подобными твоему брату тусить.

– Что? С чего такой вывод?

– Игорь. Ты же с ним закорефанился. Верно же? А он сам не прочь побаловаться. Собственно, из-за этого мы с ним и сдружились. Классный он.

– Серьёзно? – Я решил подыграть для интереса.

– Ага, он постоянно под кайфом – пытается так от проблем уйти.

– А вчерашняя игра?

– Ой, а на подобные встречи он заправляется по полной! Особенно в последнее время.

Очередное доказательство нехватки брата в моей жизни. Может, я и зря на него наговариваю, тем более сейчас он – часть меня.

На ближайшей бензоколонке я заправил машину, а Аня – снова себя. Ей это дало хороший толчок, отчего в дальнейшем она выглядела куда свежее, чем раньше. Кирк же сидел на заднем сиденье, словно в сладком дыму, и тихо хихикал от поведения нашей спутницы. Как она и говорила, допинг помог ей развязать язык.

– У меня с первого дня знакомства с тобой есть вопрос: что с волосами? Такое же в природе невозможно – я просто не понимаю, как с рождения волосы могут быть седыми!

– Я сама ищу правильный ответ. Ведь у прадедушки, к примеру, нормальные русые волосы, как у людей, а всё начинается с моего старика. Он утверждает, что он попросил своего Всевышнего, чтоб тот одарил его семейство редкой особенностью. – Она руками в воздухе показывала, как будто что-то колдует. – Магия. Понимаешь?

– Но это же бред!

– Знаю. Моя мать, а ей – её мать рассказывала, что старик служил на подводной лодке. И, возможно, он облучился там от реактора, отчего, видимо, и двинулся мозгами, а у меня теперь подобный дефект.

– Брак.

– Чё?

– Палыч обозвал тебя бракованной – из-за этого ведь?

– Нет… Да и пошёл он, не хочу его обсуждать! Обычное грязное хамоватое животное.

– Хорошо, тогда расскажи поподробней о встрече Кузьмича с Богом. Как такое вообще возможно?

– Тоже решил податься в культ? Ты это дело брось! Сказки всё это. Старик утверждает, что этот так называемый Бог сам нашёл его, показал какие-то фокусы, пообещал всякого и теперь имеет верного фанатика в России. Как-никак, здесь хорошее поле для подобного бизнеса. Люди верят во всё что угодно, будь то ведьмы с экстрасенсами или домовые с русалками.

– Людям нужна вера, хоть во что-нибудь. Вера объединяет людей. И неважно, правда, во что они верят или нет.

– Бу! Нудный старикан! Ну зачем быть таким Бе?

Аня облокотилась на дверцу и положила ноги ко мне на колени.

– Я поражаюсь количеству людей, что идут за ним, – продолжила Аня. – Они всё идут и идут, а вместе с ними и деньги. И всё ради чего? Ради призрачного счастливого будущего? Все помешались на конце света. А по факту апокалипсис происходит по нашей вине. Ну так если по нашей – исправьтесь, станьте лучше! – Аня вытерла пот с покрасневшего лица. – Старик им не поможет в спасении, а только загубит. Как он, собственно, и сделал с мамой.

– А что с ней?

– Она покончила с собой, не выдержав тирании с его стороны. Никакой счастливой жизни, всё ради него! Зато теперь он рассчитывает, что я займу её место, но хер там! Я вырвусь из этого дурдома. Сама или с чужой помощью. Неважно. Никогда не будет так, как он хочет!

– Что именно Кузьмич делал?

– Превратил её… – осеклась Аня, пытаясь подобрать правильное выражение, – в марионетку.

– А отец? Что с ним или где он?

– Считай, что его у меня нет. Я рождена от святого духа.

На этом она ушла в свои мысли. Мне же ничего не хотелось больше вставлять в этот разговор, как, собственно, и Кирку. Он молча сидел сзади и слушал нас. А может, это я ушёл в чужую историю и ничего не мог добавить.

Аня на чём-то сфокусировалась впереди и рукой достала с панели фотографию рыжеволосого мальчишки.

– Андрюшка Кузнецов. Кто это? – Она повертела снимком с двух сторон, и я увидел подпись.

– Он сгорел в «Очаге». И его отец после этого решил мне оставить напоминание о случившемся.

– И что ты сделаешь с этой фотографией?

Она трясла снимком передо мной, и это раздражало. Я вырвал его из рук и установил в козырёк перед собой. С того момента мальчуган всю дорогу смотрел на меня.

– Твой брат… почему он повесился?

Можно было ожидать, что она переключится в эту сторону.

– Я же говорил: он не смог вынести потери семейного ресторана…

– Да я плевать хотел на этот ресторан!

– … и вины за все случившиеся жертвы.

– Серьёзно? Мне казалось, вам обоим плевать на людей.

– Ему – нет. Он себя очень сильно корил за их смерть. Когда он пришёл ко мне, то искал искупления, но я не помог, а, напротив, только сделал всё хуже.

– Значит, твой брат, в отличие от тебя, хороший человек.

– Что?! Нет! Нет! Нет и нет! Мы виноваты в смерти всех этих людей. Я признаю.

– Вау! Серьёзно? Ты говоришь это вслух?