Бердские истории. Book two

Воробей в ответ на этот вопрос рассказал историю, услышанную от своего друга.

Хохот стоял на весь двор! Смеялись все! Смеялись голуби! Смеялись кот и пес, и даже муравьи хохотали, катаясь по земле, и не боясь при этом быть съеденными! Даже дисциплинированные курицы в курятнике роняли яйца, не удержав их от смеха!

Андрюха был в полном недоумении от происходящего.

– Чего?? Чего это вы все смеетесь? – спрашивал растерянно он.

– Ха-ха-ха! – смеялся весь двор!

– Ты хочешь сказать, что попугай полетит в Сочи навстречу своей возлюбленной, чтобы отнять у нее брошь своей пакистанской бабушки? – спросил кто-то из голубиного домика.

– Да-да! Именно так! Забрать брошь, которая висит у нее на шее, – попытался еще раз объяснить воробей.

– Я не могу! – продолжал смеяться важный голубь Марчинеро. – Надо признать, что само то, что попугай был влюблён в сову, уже вызывает недоумение и смех.

– В сову? Разве Челентано был влюблен в сову? – удивленно спросил растерянный воробей.

– Да, именно в сову! Когда Челентано признавался ей в чувствах, то она, как правило, всегда дремала! Поэтому он считал ее терпение ангельским!

Но зная самого Челентано, я только от одной мысли о его будущих приключениях в этом южном городе готов смеяться без остановки. Затем Марчинеро замолчал и, взглянув на Андрюху, произнёс: «Передай Челентано, что я покупаю права на издание книги о ваших путешествиях. Думаю, я неплохо на этом заработаю!» – произнес вдогонку самому себе важный голубь.

Двор перестал смеяться, и все голуби удивлённо уставились на Марчинеро.

– Мне что, послышалось? – раздался в толпе голос тетушки Минос-Жерайрис. – Или он скоро напечатает то, что не сможет продать, и станет бедным?

– Ха-ха! Ха-ха! – продолжили смеяться голуби!

– Послушай! – обратился к воробью Марчинеро, – лети-ка ты в железнодорожное депо. Там отыщи старого сверчка Федора, и он поможет вам добраться до Юга.

– А кто это такой, этот Федор? – поинтересовался Андрюха.

– Федор – это великий, прямо скажем, сверчок. Еще с путешественником Христофором Колумбом его прапрадедушка пересек на корабле Атлантический Океан.

– Сто «пра»! – произнесла Минос – Жерайрис, – а не два!

– Что, простите? – обратил свой строгий взор на нее важный, теперь уже бизнесмен, голубь Марчинеро.

– Больше было дедушек, если говорить о дедушке сверчка Федора. Вот я и сказала не два «пра», а сто, – как отрезала тетушка Минос.

– Ну ты! Фу ты! – сделал высокомерно свое заключение Марчинеро, недовольно отвернувшись при этом от тетушки.

Андрюха, поблагодарив за помощь, поспешил к своему приятелю Челентано, чтобы вместе полететь в железнодорожное депо на поиски старого путешественника – сверчка Федора!

– Он вспорхнул и полетел навстречу приключениям, – внизу слышался голос Марчинеро, – и смотрите там, будьте осторожны, совы едят попугаев, а особенно воробьев.

Но этого воробей уже не услышал, так как отлетел совсем на значительное расстояние от домика голубей.

– Федора? Какого еще Фёдора? – метался Челентано туда-сюда, закинув крылышки за свою спину. – И вообще, зачем ты рассказал про мою тайну?

– Ну, знаешь ли… – возмущенно произнес Андрюха, – мы собираемся лететь за тысячи километров, и ты хочешь, чтобы нас потеряли? Да и как же твоя семья? Ты хочешь, чтобы они ничего не знали о твоем горе?

– Да! Тоже верное замечание, – произнес попугай. – Ладно, полетели в депо, – сказал он, и вот уже два начинающих путешественника приземлялись на перрон железнодорожной мастерской.

Приземлившись, они увидели, как белый в черное пятнышко пес лежал под отцепленным пожарным вагоном и тихо дремал.

– Извините! Уважаемый! – обратился Андрей к нему, на что пес, не открывая глаз, а лишь только подняв лапу и указав при этом на ржавый, стоящий далеко вагон, произнес: «Там!».

Видимо сверчок был неимоверно популярен в тех краях! И эта популярность надоедала всем, кто жил поблизости от него.

Друзья решили не испытывать судьбу и не задавать вопросы спящей собаке, и полетели к вагону. Приземлившись на рельсы, они увидели, как сверчок что-то рассматривал под дном ржавого и заброшенного вагона.

– Простите! – сказал Челентано.

– Прощаю! – незамедлительно ответил сверчок Федор.

Повернувшись к попугаю с воробьем, Федор испуганно спрятался за чугунное колесо.

«– Не бойтесь», – произнес удивленный Андрей, – мы не едим сверчков.

– Тем более таких важных как вы! – продолжил не менее удивленный от внезапного отскока сверчка за колесо Челентано.

– Что вы хотите? – встревоженно спросил Федор.

– Я… – продолжил он, – заплатил почти все кредиты! А если вы о том, что я заложил свою лапку в банк, и она теперь у меня, так это вам надо разбираться с ней лично! Я категорически не понимаю, по какой причине она так безответственно себя ведет!

В этот самый момент и попугай, и воробей увидели, как лапка отделилась от сверчка и поскакала от него куда подальше!

– Вот я же говорил, что она живет своей жизнью! – указав на убегающую часть своего тела, заметил Федор.

Друзья успокоили старого Федора и поведали ему свою историю.

А Федор, в свою очередь, рассказал им о своих путешествиях и о том, что только храбрые сердцем способны податься в приключения и в путь-дорогу, ведущую к новым горизонтам и открытиям, а также опасностям и трудностям.

Конечно, и воробей, и попугай слушали рассказ сверчка, открыв свои клювы от удивления. Но надо заметить, что они в полной мере не понимали, что их ожидает. После рассказов сверчка их охватила магия приключений, и им с нетерпением хотелось отправиться в путь.

– Так как нам добраться до города Адлер? – был задан конкретный вопрос.

– О! Адлер! Это прекрасный южный город! Город, где морской бриз набегает волной на каменные берега. А красивые горы с бдительностью пограничника охраняют красивую бухту Имеретинской низменности. Город-сказка и город-мечта!

– Знаете, друзья, как только я починю этот вагон, то с радостью возьму вас с собой и довезу до этого чудного места на краю земли.

– Что? – возмутился Челентано, – да ты, никак, издеваешься! Когда ты починишь этот ржавый вагон?

– Вот-вот! – ответил принявшийся за непонятную работу старый сверчок.

– Послушайте, уважаемый сверчок! – начал вновь, но уже более уважительно, Челентано, – дело в том, что мы спешим! И нам некогда ждать!

Вдруг раздался грубый голос из вагона: