Тень

– Вы ничего не помните? Понятно, – доктор сделал какие-то пометки в бумагах. – Давайте сначала о самочувствии, а потом уже о произошедшем.

Герман рассказывал о состоянии, а врач все записывал, изредка поглядывая на пациента поверх своих очков.

– Что ж, мне кажется, вы в полном порядке, так что послезавтра уже выпишем. Итак, – врач закинул ногу на ногу и стал протирать очки. – Сегодня ночью вы попали в передрягу. На вас напала компания нездоровых людей. Вам, как показал рентген, сломали грудину и пробили черепную коробку, – доктор достал из планшета снимки и мизинчиком указал на места, где должны быть переломы. Вместо них виднелись костные мозоли. – Однако несмотря на такие травмы, вы сами пришли к нами и потребовали помощь. Но, как видите, у вас все зажило еще до обращения к нам… После вас поступило еще пятеро мужчин, избитых до полусмерти.

– Пятеро?! То есть, вы хотите сказать…– изумленно спросил Герман. «Что произошло, когда я отключился?»

– Они в очень тяжелом состоянии. Все они сейчас здесь. Трое в коме, один в реанимации, последний еще не пришел в себя. Все с многочисленными переломами, – довольно беспечно ответил врач, поправляя загнувшийся воротник халата.

Герман ощутил страх. Он искренне надеялся, что это сделал не он. Парень никому не желал подобной участи, даже таким людям.

– Вот оно что… – промямлил молодой человек, стараясь собрать свои мысли воедино. – Надеюсь, с ними все будет хорошо.

– Мы тоже, – на этих словах доктор поднялся. – Оставлю вас, отдыхайте. Вечером еще вас навещу! – доктор улыбнулся, и вышел из палаты.

Герман поднялся с постели и, держась за капельницу, подошел к раковине. Над раковиной висело большое зеркало. Парень разглядывал себя в нем. Темные волосы были взъерошены и грязны. Еле заметные синяки под зелено-голубыми глазами. Легкая щетина покрывала лицо. «Надо бы побриться…» – вздохнул парень. На щеке красовалась зашитая ранка. Рассматривая ее, Герман старался вспомнить, как получил ее.

– Себя давно в зеркале не видел?

Испугавшись, Герман чуть не упал, но в последний момент ухватился за край раковины.

– Жалко выглядишь, – Отражение сложило мускулистые руки на груди и презрительно разглядывало парня.

В зеркале был другой человек – светлые жесткие волосы, темно-алые, почти черные, глаза и гладко выбритое лицо. От висков шли черные линии, обрывающиеся у подбородка. На лбу Отражения красовался странный знак: ромб, чьи стороны вогнуты внутрь, не соединены и словно выпирают, а в середине ромба точка. На нем была такая же больничная рубашка, но она явно была маловата.

– Кто ты такой? – испуганно прошептал парень, но в ответ получил лишь хитрую улыбку.

Дверь распахнулась, и в палату влетел Сава. Отражение тут же исчезло, и на Германа смотрел теперь он сам. Сава, облокотившись на косяк двери, тяжело дышал.

– Да что ж с тобой делать! Решил помереть и оставить меня без вкусной еды, паршивец? Знай, я тебе этого не прощу! – Сава выпрямился и закрыл дверь. Герман повернулся к нему.

– Рад тебя видеть! – парень виновато улыбнулся, стараясь скрыть испуг. Компания друга – все, что нужно в этот момент.

Глава вторая

Знакомство

На следующий день после выписки Герман сразу пошел на работу, в приют. Он испытывал вину, что прохлаждался в больнице, пока его товарищи трудились на сменах в поте лица.

Приют был довольно большой, около двухсот пятидесяти животных. На всех несчастных приходится всего четыре человека вместе с Германом. Работы было так много, что даже времени на скромный перекус не находилось. А потеря одного сильно ударяла по всем сотрудникам. Поэтому Герман и решил не тянуть с больничным и сразу вернуться на работу. Стыдно. Однако придя на работу, на пороге его встретил Директор. Увидев молодого человека, Директор изумленно приподнял бровь и хотел было уже выкинуть Германа на улицу, но тот протянул ему все документы от врачей. Внимательно все изучив, начальник вновь приподнял бровь.

– Так, дорогой. Скажи мне на милость: ты зачем явился? Иди отсюда, нужны мне еще больные тут, после такого, – Директор начал подталкивать Германа.

– Но как же? Вам ведь нужна помощь! А я как раз прекрасно себя чувствую! Прошу, верните меня! – чуть ли не плача, умолял парень начальника.

– Никто не увольняет тебя. Иди восстанавливайся до конца! Потом придешь обратно. Только работы у тебя будет столько, что впредь не будешь получать от всякого сброда.

Директор выставил Германа за территорию, осклабился и захлопнул дверь. Германа не устраивал такой исход, и начал барабанить в дверь, но никто не открыл. Ничего не оставалось, как вернуться домой и начать скорее реабилитацию. На часах было около десяти, и целый день безделья был впереди.

Дома пустовал. Переодевшись и накинув вафельный халат, парень надел свои мягкие тапочки и пошел на кухню. Сварив кофе и прихватив шоколадное печенье, он прошел в комнату. Проходя мимо зеркала в коридоре, он замедлился. В памяти всплыло воспоминание из больницы. Молодой человек несколько раз пытался «призвать» Отражение, но так ничего не удалось. Заметив как-то, что друг пляшет перед зеркалом, Сава тяжело вздохнул и закатил глаза:

– Нервы. Это все нервы, – старался он успокоить себя.

В зеркале сейчас был сам Герман: не выспавшийся, похудевший, с кружкой кофе в цветочках, печеньем и голым животом без кубиков. Снова никого. Молодой человек сел на диван и включил комедийную драму. Парень просто обожал такие фильмы, и в свободное время готов был часами напролет их смотреть. Спустя два часа Герман вытер мокрые глаза и решил умыться. Включив холодную воду, парень уставился на себя. Красные от слез глаза, полные счастья, глядели прямо на него. Отмахнувшись от внезапных воспоминаний, Герман набрал в ладони воды и брызнул себе в лицо. Взглянув на себя снова, он увидел его.

– Вкус у тебя, однако, оставляет желать лучшего… – Отражение в зеркале облокотилось на косяк двери и равнодушно рассматривало свои длинные ногти.

Испугавшись от столь неожиданного появления, Герман подскочил и чуть не закричал.

– Тебе правда нравятся такие фильмы? Такая… безвкусица? И чем они только тебе нравятся… Ты смеялся реже, чем плакал. В чем тогда удовольствие от просмотра? – алые глаза резко оторвались от ногтей, и теперь пронизывали Германа насквозь.

– Господи, да кто ты такой?! – паника начала охватывать парня.

– Успокойся.

Герман как по команде пришел в себя. Голова тут же освободилась от лишних мыслей, настало полное умиротворение.

– Теперь принеси зеркало в комнату. Не в ванне же нам говорить. Да, и оденься. Не очень хочется смотреть на тебя в таком виде, – Отражение слегка поморщив нос, снизу вверх посмотрело на парня и исчезло.

Ничего не понимая, что произошло, молодой человек взял из коридора зеркало и принес его в комнату. Облокотив его к стене, Герман оделся в домашнее и сел на стул перед ним. Через несколько секунд напротив нечто появилось вновь . Оно сидело на стуле, закинув ногу на ногу. Вафельный халат был распахнут, кубики на животе были отчетливо видны. Острые ногти, будто покрытые черным лаком, блестели на свету. Не смущаясь, Герман внимательно рассматривал своего гостя до тех пор, пока тот не заговорил.

– Нравится? – с ухмылкой спросило оно. – Понимаю, но глаза у меня не на животе.

– Извините, просто никогда не видел столь… мускулистого… меня? – на щеках парня появился румянец.

– Брось эти мысли. Я – не Ты.

– А кто тогда?

– Я – Вольмир, – горделиво заявило Отражение.

Герман нахмурился и почесал голову.

– Кто?

– Вольмир, – устало посмотрев на парня, Отражение начало раздражаться.

– Довольно информативно, конечно. А если подробнее?

– Все объяснять вам, людям, – Вольмир закатил глаза. – Если кратко, то я самое настоящее зло, – Отражение растянулось в жуткой улыбке, а глаза сверкнули.

– Видимо, краска для белой полосы жизни закончилась… как ты забрался в меня? – расстроенно спросил парень.

– Вообще я внутри тебя с самого твоего рождения. Я понимаю твое удивление, как такой, как ты – добренький и самоотверженный моралист – может носить внутри себя совершенное зло, да? Всю жизнь твоя светлая душа, – на этих словах Вольмир раскачивал головой из стороны в сторону, играя голосом, насмехаясь. – сдерживало меня. Но в тот прекрасный день, когда ты чуть не помер, я пробудился. Теперь же никому не спрятаться от меня, – Герман кожей ощутил, как Вольмир еле сдерживает безумный смех. – И да, это я избил тех мужчин. До сих пор чувствую хруст их костей, это приятное ощущение… – Отражение ушло в воспоминания, облизывая губы.

Герман вскочил, громко дыша. Крылья носа затрепетали. Сильное желание разбить зеркало переполняло его, и сжатый кулак все сильнее дрожал. Свободной рукой пришлось крепко схватить себя, дабы остановить. Щеки горели, уши плавились.

– Я ожидал слова благодарности от тебя. Да и не тебе судить, – безразлично ответил Вольмир. – Это была лишь малая часть моей силы.