«Куда смеяться? или В поисках рофла»

– Какой же ты ограниченный. Тебе ничего не интересно, кроме своих циферок и аниме! – вырвалось у него из груди.

– Ты как маленький, ей богу. Мы же можем о чем-нибудь другом поговорить – взаимно жаловался Антон – прекрати так на пустяки реагировать…

Он зевнул и расслабился под тенью распустившихся берез.

– Я вот вчера с Юлей…

– Не переводи тему. Это выглядит тупо – оборвал его Серега, которому казалось, что весь мир против него и всем плевать на его открытие. В момент, когда Антон переводит темы разговоров, он чувствовал, будто его обводят вокруг пальца.

– Ладно, извини. Чего ты хочешь от меня сейчас? – Антон поддался.

– Хочу понимания. Очевидно? – зло сказал Сергей, укрываясь ладонью от прорезающихся сквозь листья лучей солнца.

– Я тебя понимаю, Серега. Просто не считаю, что на этом нужно зацикливаться.

«Другая точка зрения» – всплыло в голове Сергея, и он почувствовал непреодолимое желание подавить волю собеседника и диктовать ему свою.

– Ну вот, опять ты злишься – заметил Антон на лице друга – Раньше ты был добрее.

Взволнованное лицо Антона разжалобило внутреннего тирана.

– Извини, я перегнул… Возможно ты прав, это мелочь, просто она показалась мне интересной, только и всего – выпустил он пар.

– Ты сходишь с ума, только и всего – попытался рассмешить его Антон. Это улыбнуло Серегу.

– Да… сумасшествие – теперь это лейтмотив моей жизни – Сергей пытался сыграть неизвестную ему роль.

– Что такое лейтмотив?

– Блять… ты реально щас?

Они обошли парк еще по одному кругу и пошли смотреть новый фильм, который впоследствии оказался Антону по нраву, что успокоило Сергея и даже порадовало, так как это очередной звоночек в сторону удачного контакта…

***

Иссохшие сибирские земли, наконец, получили глоток свежей влаги, от чего пейзаж за окном автобуса стал для Лены особенно атмосферным. Она ехала на учебу, к просиживанию штанов на которой уже привыкла, до конца оставалось вот-вот и четыре года. В ее наушниках «Summertime sadness»[3 - «Летняя грусть» Песня популярной американской певицы Ланы Дель Рэй.] сливалась с дождевым потоком, орошающим за окном проплывающие мимо омские улицы. Дабы лучше уловить этот миг, она даже надела очки, что делает только в моменты по-настоящему достойные того.

Визуальный анализ: Ну, это, конечно, не Лос-Анджелес…

Память: И не Самара… и не Урюпинск…

Легкая улыбка на секунду мелькнула на лице.

Электрохимия: Я вообще-то хотела погрустить…

Плейлист дал знать, что настало время «West Coast»[4 - «Западное побережье» песня той же певицы.]. Медленный ритм трека теперь заполнял ее пустоту.

Память: But you've got the music, you've got the music in you, don't you?[5 - «Но у тебя есть музыка, она звучит в тебе, ведь так?» (англ)]

Ей рисовались картинки изображающие отношения с мужчиной, которого она самоотверженно любит и готова ради него на все. Губы медленно шевелились в такт тексту песни.

Электрохимия: I'm alive, I'm a lush… Your love, your love, your love.[6 - «Я жива, я пьяна/ От твоей любви, твоей любви, твоей любви»(англ)]

Такое своеобразное представление о женской силе, проявляющейся в службе великому идеалу любви, иногда успокаивал в ней бурное пламя цинизма. «Но чем это отличается от эстетики презираемого ею высокого искусства?» – спросите вы у нее. Не пытаясь разъяснять вам тонкости, она просто скажет что-то вроде: «Это другое». Потому что сама попытка что-либо объяснять попахивает претензией на уникальность. Но сама для себя она определяет отличие между так называемым высоким искусством и американской попсой в отсутствии у последней каких-либо признаков довлеющего над слушателем авторитета и его громкоговорящей творческой программы, а также, что называется, жизненность.

Электрохимия: Блин, уже скоро выходить… Надо успеть покурить в переулке! А то целую пару сидеть еще…

Под козырьком местного бара она докуривала вторую сигарету, наслаждаясь дымом свободы, будто в последний раз и побежала на пары.

В аудитории ее мутное зрение заметило сидящее где-то вдали очертание, сгусток человека, кажется, это был Сергей. Она надела очки и быстро разбросала на парте пенал и тетрадки. За все три пары парень даже не подошел поздороваться.

Визуальный анализ: Уж не знаю, смотрел ли он на меня…

Риторика: Ой, да вообще насрать… может хватить уже думать об этом? Очередной мужчина.

Логика: Раз не здоровается, скорее всего, обиделся за тот раз.

Риторика: Тем лучше для нас. Мы ничего не должные никому.

Авторитет: Уж скорее пусть скажет «спасибо», что мы озвучили ему честно причину, а не продинамили, как сделала бы другая… ему итак больно много внимания у нас в группе, кто-то же должен поддерживать и без того хрупкий баланс под названием «справедливость»…

Риторика: Вот именно!

Авторитет: Женщин никто не жалел всю историю человечества, так почему же они должны жалеть мужчин? Нужно ни мало смелости и воли для того, чтобы взять на себя такую абузу как ребенок, поэтому, таким как мама должны стоять памятники везде и всюду!

Риторика: Поддерживаю полностью!

Авторитет: А этот мудак еще и спорить с нами вздумал! Пускай засунет свои подачки в виде «Погулять» себе в зад. Механизмы романтизации культуры работают достаточно коварно, что только на руку таким как он. Сначала погулять, что потом? Грязные, омерзительные приставания… он захочет проникнуть в каждый уголок нашего тела, завладеть им… этого допустить нельзя.

Риторика: Возможно, он сейчас пялится на нас!

Она быстро оглянулась назад, вычленив взглядом Сергея.

Визуальный анализ: Он даже в нашу сторону не смотрит.

Логика: Нужно расслабиться, сами себе настроение портим, может, уже смиримся, что мир не крутится вокруг нас?!

Электрохимия и Драма: Значит, мы не нужны мужчинам…

Риторика и Авторитет: Значит, мы не нужны мужчинам! Слава богиням.

Это была пятница, поэтому Лена вышла в оптимистическом расположении духа, намереваясь сразу же закупиться в «Красном&Белом».

Вместе с мамой они включили дешевую романтическую комедию. Лена любит смотреть нарочито плохое кино, анализируя недочеты и угарая над ними. Прикончив бутылку царской, мама укладывается спать. Лена же решает тихо включить музыку. Теперь помимо повышенного градуса ей диктовал условия еще и рандомный плейлист «Spotify». Первым ей двигал звонкий голос Патрика из «Fall Out Boy», напоминая насколько это приятно – разбитое сердце. В веселом танце забытья она закрыла глаза, представляя, как несется в бескрайнюю высь, оставив все заботы на земле. Во время припева ей казалось, что у нее текут слезы. Плавные движения переливались в резкие покачивания головой.

Электрохимия: We could cry a little, cry a lot… Don't stop dancing, don't dare stop… We'll cry later or cry now… You know it's heartbreak.[7 - «Мы можем пустить слезу, можем разрыдаться.Не заканчивай свой танец, не вздумай остановиться.Мы наплачемся сейчас или наплачемся позже.Ты же знаешь – сердце уже разбито» (англ)]

После второго куплета тело ее кружило, а сознание мысленно растворялось в бесконечном танце таких же, как и она ликующих одиноких девчонок, которые в концертном единстве образуют пресловутую магию музыки. Все они, Лены образовывали океан и лицезрели на сцене огромную раблезианскую Лену.