Слова и музыка

– … Ты, скотина, на коленях за ней приползешь…

Джипы уехали, в домике охраны загорелся свет.

Зачем судьба устроила нам третью встречу? Я ощутил неудобство, будто в моей квартире поселился чужой незнакомый человек. И больше ничего. Пустота.

– Здравствуй, Звездочет…

– Здравствуй…

– Не узнал?..

– Я… был уверен, что мы уже никогда не увидимся…

– Увиделись…

– Увиделись…

– Почему не заходишь, я здесь уже третий день?..

Что я мог ответить? Рассказывать о моих душевных ранах было незачем. Ей хватало своих. Отец наверняка не говорил ей про холостой выстрел. А если и говорил, к чему было об этом вспоминать?

Мы стояли и молчали. Оба чувствовали боль и понимали, что делиться ею нет никакого смысла.

– Ты… заходи иногда… – ее голос дрогнул.

– Я сегодня на несколько дней уеду, а потом обязательно зайду…

– Не бросай меня, Звездочет…– я впервые увидел ее слезы. В солнечных лучах слезинки казались неправдоподобно желтыми. Даже не верилось, что выражение грусти может быть таким жизнерадостным.

ххх

Золотую статую Русланы – она в полный рост со всеми своими выдающимися женскими прелестями – Феликс установил у дворцового крыльца на очередную годовщину их свадьбы. Стоимость шедевра позволила бы культовому скульптору современности опошлить еще три Москвы. Когда с золотой бабы сняли белоснежное покрывало, я подумал, что одной левой ягодицы было бы достаточно, чтобы покончить с лесными пожарами в нашем регионе. Едкий дым мешал гостям наслаждаться «Явлением Золотой Русланы», но уйти в дом никто не смел, опасаясь гнева хозяина. Муж, опьяненный коньяком, свалившимися на голову деньгами и властью над собравшимися холуями, впал в патриотизм:

– Это не какая-нибудь модель с силиконовыми сиськами! Это – настоящая русская красавица! Вот такие женщины у нас в России! Вы знаете, как я люблю жену! Теперь вы это видите! Она для меня – и есть Россия! Великая и любимая!

Я помнил его еще белесым безликим мужчинкой, который пугался звука собственного голоса. Однако, со временем имиджмейкерам и лизоблюдам все-таки удалось убедить его в собственной исключительности, харизматичности и незаменимости. Наверное, очень старались.

Мне – единственному приглашенному не в качестве раба, а просто соседа по даче, не обязательно было купаться в этом патриотическом фонтане. В ожидании кулинарных шедевров от специально выписанного из Италии повара, остывающих с каждым лозунгом мужа Русланы, я прогуливался вдоль строя пальм в кадках, разглядывал гостей. Поражало разнообразие визуальных выражений рабской преданности. Чести оказаться на празднике было удостоено человек тридцать, и никто из них не повторялся. Слушая хозяина, сухонький дедушка с бликующей лысинкой держал над головой мобильный телефон с включенной видеокамерой, направленной на спикера; крепкий мужик в костюме от «Бриони» посадил на плечо девочку лет пяти, чтобы ей было лучше видно Феликса; дама постбальзаковского возраста, переливающаяся с ног до головы блестками, изображая заинтересованность на грани отрешенности, будто случайно поливала красным вином полупрозрачное платье анорексичной девушки, сгибающейся под тяжестью украшений, а та не смела возмутиться, потому что была не менее увлечена речью. Всех этих людей объединял один общий порыв: по мере выкрикивания лозунгов, они синхронно делали один маленький шажок к Золотой бабе, возле которой ораторствовал Феликс, будто каждая новая фраза сопровождалась магнитным импульсом. Круг сжимался. Чувствовалось, что стая вот-вот бросится на вожака и залижет насмерть. Вожак не унимался:

– Не плачь, родная моя, я понимаю, что это слишком неожиданно. Только мне ничего для тебя не жалко. Все слышали? Жена и Родина – всё, что у меня есть! Два коротки-и-и-и-их, один диннны-ы-ы-ы-й! Ура! Ура! Ура-а-а-а-а-а-а-а!!!

Гости побросали бокалы в траву, освобождая руки для аплодисментов. Руслана, захлебываясь слезами, убежала в дом.

ххх

Мы стали ходить друг к другу в гости. Для меня это были болезненно мучительные вечера. Приходилось выслушивать жалобы и выдумывать истории, чтобы как-то ее развлечь. Чаепития быстро сменились пьянками. Говорить было не о чем, а признаться в этом было страшно. Еще страшнее было то, что кроме Русланы, у меня никого не было. Пустота никогда не притягивает людей.

Каждое лето в середине июля случался перерыв в нашем общении, которого я ждал с весны. Приезжали стилисты, визажисты, массажисты – готовили Руслану к встрече с мужем. То есть, к продлению доверенности. Официально мероприятие называлось «годовщина свадьбы». Съезжались гости, устраивался фейерверк. Для Русланы это было возможностью выторговать ту или иную поблажку к тюремному режиму. В один из визитов Феликса она и настояла, чтобы меня тоже пригласили на торжество, как друга и соседа, иначе доверенность подписана не будет. Ей это вышло боком. Меня-то пригласили, но на руке появился браслет, бьющий током при пересечении линии участка. С тех пор, чтобы пригласить меня в гости, Руслане приходилось делиться с охранниками кальвадосом.

После каждой «годовщины» Руслана хвасталась синяком под глазом или разбитой губой.

– Гаденыш ничтожный! Если он думает, что через год получит доверенность – жестоко ошибается!

Весной она обычно стоила наполеоновские планы, как поквитаться с мужем. А ближе к июлю удивляла меня покорностью:

– Если не он, то кто? Если бы я могла его кем-то заменить. Так никого же нет. Нет у него конкурентов. Кто, если не он?

Я не хотел спорить. Не мое дело. Всё равно ничего изменить я не мог. Культы кухонных тиранов, как я помнил из курса истории, рушились исключительно по объективным причинам. Оставалось дождаться, когда вселенная выстроит звёзды соответствующим образом.

ххх

Одним морозным январским утром жадность и глупость мирового финансового рынка вызвали очередную волну кризиса. Кризис серьезно урезал цены на энергоносители. Падение цен на нефть и газ вызвало забастовку на всех предприятиях компании Русланы и Феликса. Забастовка пробудила недоверие инвесторов. Инвесторы организовали проверку и выяснили, что Феликс не просто вор. Он умудрился украсть нефть и газ, которые еще даже не были выкачаны из недр многострадальной земли.

Феликс, почувствовав опасность, понял, что до следующей доверенности ждать не имеет смысла, и просто растворился в пространстве.

Тело Русланы в начале марта обнаружили судебные приставы, приехавшие в нашу деревню описывать конфискованное имущество. Она замерзла у ног золотой статуи, брошенная на голодную смерть охранниками, не получившими очередную зарплату. Браслет не выпустил ее за забор.

Огромная золотая дура, распиленная после конфискации, оказалась всего лишь позолоченной железкой.

Мальтийская сказка

Скерцо

Alegretto

«Жила была маленькая, но отважная девочка. Она носила красную шапочку и пистолет «Беретта». Все у нее было хорошо: много друзей в уголовных кругах, замечательные родители в мэрии, прибыльный и спокойный бизнес – небольшой автомобильный салон, торгующий «Бентли». Как-то раз девочка сдала бухгалтерский баланс и задумалась, а зачем я буду платить НДС (налог на добавленную стоимость), лучше я прибыль обналичу и возьму деньги себе».

– Папа, а сколько процентов девочка теряла при «обнале»?– прервал меня сын, внимательно слушавший сказку.

– От четырех до семи процентов.

– А НДС?

– Восемнадцать.

– Хорошая девочка,– сделал вывод сын.

ххх

Каждое лето мы с сыном Георгием улетаем на какой-нибудь остров, окруженный теплым морем. Распорядок дня выработан годами: утром купание, весь день мы колесим по острову на взятой на прокат машине – вживаемся в местную культуру, играем в «аборигенские» игры, а вечером снова купание. Ничего экстремального. Правда, не на всех островах понимают и принимают наши игры. Как-то на Крите нас с позором вывели из Кносского дворца, за игру в «Минотавра»,– мы нечаянно напугали оптовую партию китайских туристов, а за кражу инжира, гранатов и апельсинов в приотельных садах – пару раз арестовывали. На Сардинии пришлось на ходу придумать сказку для карабинеров о загадочной русской традиции: я начал давать показания с рассказа об Адаме и Еве, а закончил тем, что в России мальчик становится мужчиной, украв яблоки в определенный день. «Вы не поверите, сеньоры карабинеры, яблоки здесь не растут, а этот день именно сегодня, так что мы заменили яблоки апельсинам»! Отпустили, даже поздравили.

Завершив ритуалы, мы падаем в кровати, и я рассказываю сыну «бухгалтерские» сказки. Традиция началось с того, что несколько моих творческих профессий договорились между собой, и как-то естественно образовался бизнес – продюсерский центр – в котором я стал учредителем, генеральным директором, а заодно и главным бухгалтером. К творчеству добавилась бухгалтерия, которая меня очаровала. Самым большим потрясением было то, что сотворение сметы – процесс гораздо более творческий, чем написание симфонии или сценария. Бухгалтерия впечатлила, захватила, поработила и дала творческий импульс к созданию бухгалтерского эпоса. Про девочку, которая решила не платить НДС, я рассказал на Мальте – заброшенном логове Тамплиеров с левосторонним движением автомобилей, без дорожных указателей и спокойным до нежности морем.

Мы выбрали дивное место – бухту Мелиха-бей. Мальта – вулканический огрызок, на котором римляне томили апостола Павла, а Тамплиеры придумали банковскую систему. Нынешние власти тоже большие молодцы: додумались насыпать песка на пляже только возле нашего отеля, за что им искренняя благодарность.

В первый же день на пляже сын познакомился с очаровательной ровесницей из Москвы. Юная нимфа Катя отдыхала с хорошо сохранившейся нимфой – мамой и папой – Аполлоном на пенсии. Я посчитал, что «сын за отца не в ответе» и не стал с ними знакомиться. Дети были увлечены морем, его жителями и друг другом, а я одним глазом посматривал за ними, другим досыпал все, что не доспал в Москве.

На второй день Катя и ее родители появились сразу после нашего прихода, расположились возле меня и стали активно знакомиться. Я про себя выругался, но был вежлив до отвращения к себе. Пустые общие слова. Какие рестораны предпочитаете, какие премьеры успели увидеть, где успели побывать на Мальте? Удивительно, но меня не покидало странное чувство, что они имеют какой-то корыстный интерес. За этим околосветским пустословием была какая-то фига в кармане. Подумалось, что, пользуясь дружбой наших детей, они попытаются спихнуть свою Катю под мой надзор, а сами куда-нибудь смоются. Фигушки,– подумал я. На мое счастье, пришло время нам с сыном отправляться в Голубую бухту.