Квартирантка с двумя детьми (сборник)

– Вот сюда надо ходить. Сюда, ясно?

Кошка, брезгливо поднимая лапы, выбралась на пол.

– Может, ей не нравится, что там использованный наполнитель есть? – предположила Алина.

– Может… Но не после же каждого пописа его меняют.

– Ну да, наверное…

С того дня кончилась для них спокойная жизнь. Права была тёща. Васса лоток не признавала напрочь. Выбрала место и ходила туда. Раза по четыре в сутки по-маленькому и утром и вечером по-большому.

– Надо поставить что-нибудь, – сказала Алина на третий день. – Вассочка увидит, что её место занято, и пойдет на лоток.

– А если туда лоток поставить? И постепенно его двигать к туалету?

– Точно! Ты гениальный мужчина. – Алина обняла Матвея и поцеловала его; позже ему вспоминалось, что это был последний искренний, по-настоящему страстный поцелуй.

Лоток не помог – кошка стала гадить в прихожей.

– О, это ближе к туалету! – обрадовался было Матвей и, морщась и содрогаясь от брезгливости, убрав какашки, поставил на это место лоток.

На другое утро Васса сходила в комнате.

Матвей с Алиной ещё спали, когда послышался уже знакомый им скрёб по ламинату. Энергичный, быстрый. Во сне Матвею представилось, что это умелый мастеровой шпатлюет стену их квартиры. Они делают ремонт, наняли рабочих, отличных, профессиональных, и вот кипит работа…

Матвей открыл глаза. Правой передней лапой Васса энергично засыпала несуществующим песком вполне реальные колбаски.

– Да что ж это! – закричал Матвей.

Кошка оглянулась на него и не стала убегать. Смотрела зло и серьезно, словно говоря: я буду испражняться там, где считаю нужным.

Этот взгляд Матвея взбесил. Соскочив с кровати, он схватил Вассу за загривок.

– Сколько можно? Ты офигела вообще!..

Васса зашипела как-то по-змеиному, извернулась и вцепилась зубами Матвею в запястье. Он рефлекторно ударил её свободной рукой в голову.

– Перестань её бить! – закричала Алина.

– Да я её!..

– Отпусти быстро! Отпустил, сказала!

Матвей швырнул Вассу в прихожую.

– Ты живодёр, я тебя боюсь.

Матвей устало сел в кресло. Сказал глухо:

– Иди лучше говно убери.

– Сам убери!

– Твоя кошка.

– Она даже ко мне не подходит. Спит где-то под диваном. Теперь понимаю – ты её запугал.

– Я её пальцем не трогал.

– Аха, видела. И это при мне. А без меня вообще её лупишь.

– Я, – повторил Матвей, четко отделяя каждое слово, – её не трогал.

Какашки наполняли комнату своим запахом. Алина лежала в кровати, натянув одеяло на нос, без всякой нежности смотрела на Матвея.

Матвей сходил в туалет, нарвал бумажных полотенец. Убрал твердые, ещё теплые колбаски, протер ламинат влажными салфетками.

Умылся. Проходя на кухню, покосился на розовый, с ровным слоем наполнителя лоток.

Только стал варить кофе, появилась Васса.

– Мя!

Обнюхала свою миску для паучей и повторила нагло и требовательно:

– Мя!

Матвею захотелось выругаться. Вообще-то материться он не любил, да и не имел привычки, но тут прямо затрясло. Пересилил себя, поднял миску – кошка тут же легла на её место, такой у неё был обряд, – помыл, выдавил в неё содержимое пакетика Brit. Поставил миску в микроволновку, включил на десять секунд и спросил:

– Ты когда будешь в лоток ходить?

Васса сурово и смело смотрела на него. Взгляд говорил: вот вырасту, ты у меня получишь, отомщу.

Звенькнули часы микроволновки, Матвей вынул миску. Потрогал пальцем кошачью еду. Горячевата. А Васса поднялась, задрала хвост и ждала.

– Мя! – не выдержала. – Мя-а!

– Сейчас остынет…

Вспомнил про турку на плите. Метнулся, и как раз вовремя – кофе поднималось коричневой шапкой. Успел.

– Мя-а!

– Что я тебе, слуга, что ли? – прыгающим голосом сказал Матвей и закричал: – Алина, корми свою кошку!

– Накормлю, когда встану! – злой, совсем чужой крик в ответ.

– Она тут мякает!