Петля

4

Раньше, сдав летнюю сессию, Аркадий отправлялся домой на два месяца – до сентября. Теперь же, после третьего курса, лето обещало быть насыщенным делами. Но маму навестить он считал необходимым. Хоть неделю провести с ней.

Без всяких опасений позвал с собой Миху. Тем более тот на свою родину вроде не собирался, да и вообще о семье говорить не любил.

– Поехали. У меня там комната отдельная. Посмотришь на наш город. Пруд есть – покупаемся.

– Да, – Миха согласился без показушного стеснения, – поедем. А потом в Москву.

В Москву собирались не просто так – там появились заинтересовавшиеся их работой, наметились партнёры и клиенты…

Мама встретила Аркадия с другом растерянно, даже ничего сказать не могла. Потом отвела сына на кухню, закрыла дверь.

– Думала, невесту привезёт, а он вон чего! – глядя не на него, а в сторону, словно там стояла соседка, или Юрка, или кто-то ещё, стала жаловаться. – И что теперь? Позор-то-о…

– Мама, – вставил Аркадий, – это мой друг.

– Знаю я таких друзей, с первого взгляда вижу. Ой, позор-позор!.. Ну а что, этого и следовало ожидать: яблоко ведь от яблони… Господи-и…

– В каком смысле «яблоко от яблони»?

– А в таком… – Мама повернулась к нему, распалялась стремительно и всё сильнее. – В таком!.. Папуля твой таким же был. Красавчик порченый… Поэтовал тут меня, а потом – извини, я вообще-то не женщин люблю. И – ту-ту. Командировочный, опыт передавал…

– Что? Не понимаю. – От таких новостей Аркадий забыл про Миху и всю эту ситуацию.

– Я чуть не повесилась тогда… Черноглазый, белозубый, улыбка как у Челентано, а сам… И ты теперь, оказалось, такой же…

– Ничего я не такой. Я ничего не понимаю, объясни.

– Да нечего объяснять… Мы тогда с итальянцами дружили, вот и приехала делегация. И он… Не могу я сейчас. Всё. Потом. Выпроваживай этого своего.

– Мама, Миша мой друг, у нас общее дело. Зарабатываем уже…

– Угу, угу, знаю я.

– Что ты знаешь?! – Кажется, первый раз Аркадий повысил на неё голос. Но голос оказался не твёрдым, а каким-то тонковатым. И мама, на мгновение вроде бы усомнившаяся, что её младший «такой же», испугавшаяся своих обвинений, после этого вскрика окончательно поняла – Аркадий увидел по её глазам: нет, такой.

И она зашипела страшно, как змея, готовая укусить:

– Ты тут мне повизжи-ы! Повизжи-ы-ы ещё… Отправляй его обратно сейчас же. Из моего дома.

– Три дня поживём и поедем.

– Сейчас же, сказала. Сейчас Юрка придёт. Ты крови хочешь?

– Тогда я тоже…

– Не смей. А на огороде кто будет? И ремонт надо делать – обои вон валятся. Тебя ждала… – И у неё запрыгал подбородок. Теперь не от злобы.

Аркадий уступил. Вошёл в комнату – бывшую их с братом спальню, – где Миха разглядывал небогатую библиотечку, и стал натужно выдавливать междометия, стараясь отыскать в опустевшей или, может, чудовищно перегруженной голове нужные слова. Такие, чтоб Миха не обиделся, понял.

Он понял без них:

– Нужно уйти?

– Ну-у, мать что-то… Ты, пожалуйста, извини.

– Не парься. Всё нормально. – Поднял с пола сумку. – Жду тебя, а потом – в Москву.

Аркадий молчал.

– Да?

– Конечно, Мих, конечно!

Проходя через зал, Миха кивнул маме Аркадия:

– До свидания, Ирина Анатольевна.

«Запомнил, как зовут», – отметил Аркадий, и волна тепла и уважения к другу обдала изнутри, и следом – волна стыда за произошедшее.

Мама не отреагировала, механически передвигала посуду на раздвинутом праздничном столе – Аркадий сообщил, что приедет не один, но не сказал с кем…

– Давай, дружище, взбодрись, ведь домой вернулся. – Миха на прощание обнял его, погладил по спине, словно жалея.

…Потом пришёл Юрий с женой Светланой и детьми – пятилетним сыном и трёхлетней дочкой. Все плотные, приземистые, надёжные. Сидели за столом, ели тушёную капусту с мясом, салат «Мимозу», нажаренные мамой пирожки с луком и яйцами; Юрий разливал детям морс, женщинам – креплёное вино, им с Аркадием – водку… Аркадий пил мало, оставляя в стопке.

– Ну, эт некрасиво! – в конце концов возмутился брат. – Допивай давай.

– Не хочу.

– А-а, чумачача.

Так Юрка называл его с детства. Непонятно, откуда выкопал такое словцо и что оно вообще означало. Но произносил с таким презрением, что Аркадия обжигало. Даже теперь. Хотя ведь так, по сути-то, просто: посмотреть на брата так как-нибудь, чтобы понял, что выглядит глупо со своей чумачачей и другими подколами.

Да, вроде бы просто, а вот не получалось. Наоборот, Аркадий почувствовал, как стало печь щеки, а в глубине горла, между ключиц, заплясал горьковатый комок.

– Кстати, а где подруга-то? – спросила Светлана и даже огляделась, будто кого-то здесь могла до сих пор не заметить. – А, Аркаш?

– Не получилось у неё, – быстро и тоном, отсекающим дальнейшие вопросы, ответила мама. – Накладывайте салат давайте. Для кого я столько наделала…

– Только это, и уже всё? – Юрка посмотрел на Аркадия не с издёвкой, а с чем-то типа сочувствия.

– У них всё нормально, – ещё строже сказала мама. – Не получилось, говорю.

– Как хоть зовут?

Понимая, что отмалчиваться – только множить число вопросов и вызвать подозрительность, Аркадий бормотнул: