Новейшая история ислама в России

Приближение парламентских выборов 2003 года закономерно вызвало всплеск активности мусульманских партий. На этот раз свои силы решили попробовать три ориентированные на ислам политические структуры: Евразийская партия России и Исламская партия России намеревались идти на выборы самостоятельно, а движение «Евразия» не теряло надежды интегрироваться в какой-нибудь центристский блок из числа фаворитов. Конечно, лидер Евразийской партии Абдул-Вахед Ниязов трезво оценивал свои мизерные шансы самостоятельно прорваться в Думу IV созыва, однако сопровождающие его деятельность скандалы уже не позволяли надеяться на союз с какой-либо серьезной политической силой. Исламская партия, в свою очередь, рассчитывала если не преодолеть пятипроцентный барьер, то, во всяком случае, улучшить достижение своего предшественника – движения «Нур», набравшего на вторых парламентских выборах около половины процента голосов

.

Наиболее грамотную деятельность по подготовке своей партии к выборам развернул опытный Абдул-Вахед Ниязов. Каким-то образом ему удалось объединить усилия с бывшим управляющим делами Президента РФ Павлом Бородиным, экс-президентом Ингушетии Русланом Аушевым, популярным певцом Иосифом Кобзоном, а также послом Киргизии в Королевстве Бельгия Чингизом Айтматовым и преобразовать Евразийскую партию России в «Евразийскую партию – союз патриотов России». В сентябре 2003 года базе «Евразийской партии – союза патриотов России» был создан предвыборный блок «Великая Россия – Евразийский союз», в который вошли также «Российская партия мира», «Гражданская партия России», «Российская партия Труда», «Интернациональная Россия» и Всероссийское общественное движение «Державный союз России»

.

Федеральный и региональные списки блока «Великая Россия – Евразийский союз» были сформированы так, чтобы преобладание «мусульманских» фамилий не бросалось в глаза и не отпугивало иных по вероисповеданию избирателей. Тройку лидеров федерального списка составили Павел Бородин, Руслан Аушев и отставной генерал Леонид Ивашов, а сам Ниязов скромно занял четвертую позицию

. Реально «Великая Россия – Евразийский союз» рассчитывала на 1–2 процента голосов, хотя председатель ее наблюдательного совета Павел Бородин на одной из пресс-конференций заявил, что «если мы не наберем 40 % голосов, то это будет политической импотенцией»

.

В свою очередь, Исламская партия России и не думала скрывать свое истинное происхождение. С момента регистрации в мае 2001 года она вынуждено пережила несколько переименований ввиду несоответствия своего первоначального названия закону о политических движениях. В мае 2003 года Исламская партия перерегистрировалась как Партия справедливости и развития России, а для сохранения аббревиатуры «ИПР» в 2002 году была дополнительно создана Истинная партия России, затем переименованная в партию Истинных патриотов России. В начале сентября 2003 года Партия справедливости и развития России и партия Истинных патриотов России на прошедшей в Махачкале совместной конференции объединились в избирательный блок «Истинные патриоты России»

.

Вся предвыборная кампания партии «Истинных патриотов России» была построена на апелляции к чувствам верующих мусульман, а в ее логотипе отчетливо просматривалось первоначальное название – «Исламская партия России». Партийный лидер Магомед Раджабов рассчитывал набрать до 30 % голосов, однако в отличие от структуры Ниязова не счел нужным ввести в свой федеральный список сколько-нибудь узнаваемых политиков. Трудно сказать, какими мотивами он руководствовался, исключая из списка все бывшее руководство «Нура» и внося в него своих многочисленных родственников, которые заняли шесть позиций из первых десяти

.

Ход предвыборной борьбы несколько омрачило сообщение о гибели бывшего депутата Государственной Думы и лидера Союза мусульман России Надиршаха Хачилаева, застреленного 11 августа в Махачкале

. Столь печальный конец некогда ведущего мусульманского политика России заставил его коллег вспомнить о том, что взятые на себя серьезные обязательства лучше выполнять в полном объеме.

7 декабря 2003 года стало днем крушения всех надежд политиков исламского толка. Противостояние «истинных патриотов России» и просто «патриотов России» закончилось в пользу последних, которые обогнали своих соперников на три сотые процента, набрав 0,28 %. Рекорд движения «Нур» восьмилетней давности так и остался непревзойденным – суммарно «Великая Россия – Евразийский союз» и «Истинные патриоты России» набрали 0,53 % процента голосов и перешагнули пятипроцентный барьер только в «родных» избирательных округах Раджабова и Аушева – Буйнакском и Ингушском

. Самым неприятным в этих результатах было то, что число проголосовавших за исламские партии оказалось заметно меньше заявленной численности их членов.

Вскоре за политическим кризисом «Великой России – Евразийского союза» и «Истинных патриотов России» последовал кризис финансовый – согласно избирательному законодательству партии-аутсайдеры были обязаны возместить государству расходы на агитацию, из которых только предоставление эфира на центральных телеканалах оценивалось в 50 млн. руб. «Платить за амбиции» было нечем, и мусульманские партии стали быстро деградировать. Так, на прошедший 25 декабря политсовет «Великой России – Евразийского союза» из всей тройки лидеров его федерального списка пришел лишь Павел Бородин, который не скрывал своего разочарования достигнутым «успехом»

.

Серьезные потери понесла и Исламская партия – 19 февраля 2004 года она была снята с регистрации в связи с многочисленными нарушениями, допущенными в ходе избирательной кампании 2003 года. Летом того же года Исламская партия России опять разделилась на две части – на ее базе были созданы «Партия справедливости и развития России» и партия «Истинные патриоты России – за гражданское общество», учредительные съезды которых прошли соответственно 11 и 10 июля 2004 года. Лидером «Истинных патриотов России – за гражданское общество» был избран Заур Раджабов, в то время как его отец Магомед возглавил «Партию справедливости и развития России»

.

8. Повышение роли ислама в российской политике – заявление президента В.В. Путина о возможном вступлении России в ОИК

Вторая половина 2003 года запомнилась российской умме и гораздо более яркими событиями, чем провал исламских партий на парламентских выборах.

5 августа 2003 года во время своего визита в Малайзию Президент РФ В.В. Путин заявил о возможности вступления России в ОИК, оценив при этом численность российской уммы в 20 миллионов человек. Этому заявлению предшествовали интенсивные переговоры с властями Саудовской Аравии, которые вызвали значительное улучшение российско-саудовских отношений. Страна, некогда считавшаяся главным виновником радикализации российской уммы, стала теперь надежным союзником, пообещавшим употребить свое огромное влияние на мусульманский мир в целом и ОИК в частности для лоббирования внешнеполитических интересов России

.

17 октября на очередной встрече глав государств и правительств стран – членов ОИК в Куала-Лумпуре Президент России выступил с программным докладом, в котором особое место было уделено описанию царящего в России согласия между христианами и мусульманами, которое «опровергает все ещё расхожие представления о непреодолимом конфликте между цивилизациями»

. Также в этом докладе были приведены некоторые статистические данные о российской умме, в частности, упомянуто о действующих в России семи тысячах мечетей. Особо теплое отношения российской власти к мусульманами подтверждали своим присутствием на саммите лидеры некоторых «мусульманских» регионов России и новый председатель КЦМСК муфтий Исмаил Бердиев

.

Планы России по сближению с ОИК получили поддержку Русской Православной Церкви и всех мусульманских лидеров, однако многие аналитики отнеслись к ним скептически, указав на несоответствие России любому из трех критериев вступления в «мусульманскую ООН». В итоге было принято решение подать заявку на вхождение в ОИК в качестве наблюдателя и провести один из ее будущих саммитов в Москве

.

Осень 2003 года российские мусульмане провели преимущественно в дискуссиях по поводу возможной интеграции России в ОИК. Первый раз эта тема отошла на второй план 14 октября, когда КЦМСК неожиданно сделало заявление, осуждающее чрезмерно лояльную позицию муфтия Равиля Гайнутдина по отношению к ваххабизму. В ответ северокавказские муфтии получили резкую отповедь, в которой основная вина за радикализацию российских мусульман возлагалась на них самих. На этом обмен мнениями и завершился, так как ни Совет муфтиев, ни КЦМСК не намеревались доводить дело до серьезной конфронтации

.

Следующее взбудоражившее российскую умму событие произошло 10 ноября, когда на пресс-конференции в информационном агентстве «Интерфакс» министром В.Ю. Зориным были обнародованы предварительные данные Всероссийской переписи населения 2002 года, согласно котором общая численность всех этнически мусульманских народов России не превышала 14,5 миллиона человек. Председатель Совета муфтиев России муфтий Равиль Гайнутдин немедленно усомнился в расчетах Зорина, заявив, что продолжает оценивать численность российской уммы в 20 миллионов мусульман, тем более что такую цифру озвучил президент России В.В. Путин. Сам же президент, ознакомившись с итогами переписи, предпочел впредь уточнять, что в России проживает «около 20 миллионов мусульман»

. Впоследствии он дополнительно скорректировал эту цифру, оценив численность отечественных мусульман в 15 млн. человек.

9. Начало примирения ЦДУМ и Совета муфтиев России – отказ от публичной критики и подписание совместных документов

Зимой 2004 года появились первые признаки долгожданного примирения между ЦДУМ и Советом муфтиев России. К этому времени стало ясно, что затянувшийся конфликт вряд ли закончится победой одной из сторон, тем более что государство принципиально не желало вмешиваться во внутримусульманские дела и насильно вводить пост верховного муфтия России

. Принималось во внимание и то неприятное обстоятельство, что борьба традиционных мусульманских структур льет воду на мельницу мусульман нетрадиционных, которые на ее примере убедительно доказывали несостоятельность всего официального исламского духовенства.

Первые шаги к сближению сделало ЦДУМ., чьи позиции был критически ослаблены апрельским кризисом 2003 года. Несмотря на то, что «джихадный скандал» не вызвал новых расколов внутри этого муфтията и не привел к потере заметного количества общин, возможности ведения им информационных войн оказались полностью исчерпаны. Уже 30 апреля 2003 года Совет муфтиев ЦДУМ решил выступить инициатором создания Высшего исламского совета СНГ и стран Балтии, в которой планировалось ввести и поименно перечисленных муфтиев Равиля Гайнутдина, Нафигуллу Аширова, Гусмана Исхакова, Умара Идрисова, Мукаддаса Бибарсова и Галимзяна Бикмуллина. Для установления рабочих контактов с лидерами Совета муфтиев России была создана специальная комиссия во главе с полномочным представителем ЦДУМ в Приволжском федеральном округе муфтием Айюбом Дебердиевым, при этом аналогичную комиссию предлагалось сформировать и муфтию Равилю Гайнутдину

.

19 января 2004 года на очередном пленуме ЦДУМ было принято решение отказаться от публичной критики Совета муфтиев России. Этому заявлению предшествовала личная встреча Талгата Таджуддина и Равиля Гайнутдина, на которой они договорились, что «довольно ссориться и лить грязь друг на друга»

. Состоявшийся 13 июня IX съезд ЦДУМ., традиционно прошедший в татарстанском городе Булгар, одобрил решения январского пленума и обратился «к главам всех мусульманских центров России следующие торжества в Булгарах провести вместе, что послужило бы началом сближения между оппонирующими структурами страны, искусственно разделенными в последние годы»

. В свою очередь, Совет муфтиев благожелательно воспринял заявления ЦДУМ и 26 мая пригласил его представителей принять участие в масштабных торжествах по случаю 100-летнего юбилея Московской Соборной мечети.

Нельзя сказать, что эти шаги на сближение нашли поддержку у всех лидеров ЦДУМ и Совета муфтиев, однако наметившиеся тенденции преодоления раскола можно было только приветствовать. 20 мая лидеры трех ведущих мусульманских структур России – КЦМСК, Совета муфтиев России и ЦДУМ заявили о создании Объединенного совета духовных управлений мусульман России по противодействию экстремизму и терроризму, что стало их первой совместной инициативой. До этого подписи Равиля Гайнутдина и Талгата Таджуддина одновременно появлялись только под документами Совета по взаимодействию с религиозными организациями при Президенте РФ и Межрелигиозного совета России. Следует отметить, что инициатива создания Объединенного совета не была навязана мусульманским центрам, а стала их добровольным желанием

.

Воодушевленный достигнутыми успехами, муфтий Равиль Гайнутдин анонсировал проведение совместной с КЦМСК и ЦДУМ конференции «Ислам против терроризма», которая была призвана закрепить достигнутые договоренности. Однако и вторая попытка собрать ведущих мусульманских лидеров России на антитеррористической конференции успехом не увенчалась – ни верховный муфтий Талгат Таджуддин, ни муфтий Исмаил Бердиев на нее не приехали. Несмотря на то, что их отсутствие не носило демонстративного характер, многие аналитики поспешили сделать вывод, что до окончательного примирения лидеров российской уммы еще далеко

.

10. Дестабилизация обстановки в северокавказской умме – череда кризисов в муфтиятах – членах КЦМСК

Тяжелый кризис, поразивший ЦДУМ после объявления джихада США и Великобритании, фактически оставил на исламском поле России только двух игроков – Совет муфтиев России и КЦМСК. Но, если Совет муфтиев постарался извлечь из сложившейся ситуации максимальную выгоду, то КЦМСК сам едва не повторил судьбу ЦДУМ.

Первым ударом по северокавказскому альянсу стали досрочные перевыборы его председателя муфтия Магомеда Албогачиева, которые прошли 17 апреля 2003 года на собрании глав и представителей семи муфтиятов. Согласно принятому в КЦМСК принципу ротации Магомед Албогачиев уступил свой пост лидеру Черкесского муфтията Исмаилу Бердиеву, за кандидатуру которого проголосовали четверо из семерых имевших право голоса участников заседания. Смена власти в КЦМСК выглядела вполне обыденно, тем более что Магомед Албогачиев не выказал никакой обиды по поводу случившегося и спокойно занял предложенный ему пост первого заместителя председателя КЦМСК. И все же отставка Албогачиева вызвала целый ряд недоброжелательных комментариев со стороны оппонентов КЦМСК, которые связывали ее с излишней лояльностью ингушского муфтия к ЦДУМ и Русской Православной Церкви, будто бы спровоцировавшей лидеров Совета муфтиев России на его смещение. Говорилось и о давней вражде Албогачиева с влиятельным муфтием Дагестана Ахмадом Абдулаевым, и даже о возможном роспуске КЦМСК. Авторы этих слухов, транслируемых через новостные и аналитические сайты, явно пытались стравить между собой муфтиев Северного Кавказа и противопоставить их лидерам Поволжской уммы

.