Нюкта в бреду. Уличное фэнтези

– Открой любимый. Открой.

Послышался голос из-за двери.

– Не бойся. Я тебя не съем. Тебе понравится.

От слова «съем» Андрею стало совсем плохо.

– Открой. Неужели тебе не нравится моё великолепное тело. Неужели тебе не нравлюсь я. Ведь ты не умрёшь! Ты будешь жить вечно! Прошу, открой.

Андрюха почувствовал, как она царапает ногтем дверь. Потом последовало несколько толчков. Дрон ожидал, что они будут сильнее. Вот ведь, вампир, но девушка же, слабый пол.

– Прошу открой. Я покажу тебе настоящее удовольствие. Не бойся. Все те парни, которых ты видел на фото, они все боялись. Это не привело ни к чему хорошему. Они все выбрасывались из окна. Я жила на верхних этажах и они все погибли. Все. Вот видишь, теперь я специально живу на четвёртом. Я не хочу, что бы кто-нибудь ещё умер.

Андрея осенило – окно! Окно, в котором парень наблюдал эту бестию. Под окном магазин. Высоковато, но всё же лучше сломанная рука, чем прокушенная шея. Окно было открыто. У него был шанс спастись.

– Любовь моя. Я приметила тебя ещё тогда утром. Ведь я тебе понравилась. Мы будем счастливы вместе. Нас мало, таких. Мы будем вдвоём вечно. Мне так одиноко одной.

Голос её так манил и притягивал.

Андрей поймал себя на мысли, что сомневается, бежать ему или нет. Но потом откинул наваждение. Он включил свет и зашарил глазами в поисках какого-нибудь оружия. Ведь она могла догнать его на крыше магазина, и тогда придётся отбиваться.

Рядом с дверью стоял стол, а на нём лежали книги, какие-то бумаги и ножницы (ножницы!). Андрей глубоко вдохнул как перед прыжком в воду, схватил ножницы и кинулся к окну. Не задумываясь, он шагнул и полетел вниз.

Приземлился нормально. Теперь надо было найти пожарную лестницу и сваливать.

Андрей оглянулся, Лариса уже летела на него. Ближайшим путём к спасению было закрытое окно. Парень не задумываясь вынес его ногой и влез внутрь (это брат статья, интересно, вампир за спиной может считаться смягчающими обстоятельствами).

К счастью или к несчастью, но хозяев не было дома. Никто на разбитое окно никак не прореагировал. Темень была полнейшая. Андрюха сделал шаг, споткнулся о какую-то херню и, пролетев вперёд, натолкнулся на дверь. Картина стала ясна. Испуганный видом летящей на него девушки-кровопийцы, парень и не сообразил, что попытался спастись в кладовой. Кому нужна кладовая с окном, мать вашу! Жопа оказалась полнейшей. В комнатке метр на полтора вариантов избежать любовных объятий любительницы крови было маловато, да что там говорить вообще никаких.

Андрей почувствовал, что она уже рядом. Свидание в темноте предполагало стать для него последним. К его руке кто-то прикоснулся. Парень вжался в стену. Ножницы он выронил при падении, но они навряд ли помогли бы ему сейчас.

– Не бойся.

Прошептала она. Андрюха чуть не умер на месте от этих слов. Он всё больше сливался со стеной. Нога его, вдруг, ударилась обо что-то металлическое и пустое – ведро. То, что надо!

Интересно, правила этикета позволяют при первом свидании с девушкой надевать ей ведро на голову? В принципе, сейчас можно встретить разные, абсолютно неординарные виды любви. Никогда Андрей не был любителем садомазо, но и девушки вампира у него никогда прежде не было. Так или иначе, парень не мучил себя размышлениями по этому поводу, в нём говорили инстинкты, точнее один самый ебучий – инстинкт самосохранения.

Нахлобучив ведро подружке на голову, Андрюха рванул к окну. Вылез он за считанные секунды. Но всё, что он успел это подобрать утерянные ножницы. Лариса пантерой выпрыгнула из окна и набросилась на свою жертву.

Оба покатились кубарем. Она вдруг простонала. Андрей с ужасом взглянул ей в лицо. Он увидел не чудовищную ярость, а бесконечную грусть. Парню даже стало жаль напоровшуюся на ножницы, хоть и чудовище, но девушку. Но потом он отбросил жалость. Следом за жалостью он отбросил и вампиршу. Причём скинул её с магазина. Что бы уж наверняка убить.

Подойдя к краю, Андрей посмотрел вниз. Девушка лежала там, без движения, лицом к небу, разбросав волосы по асфальту. В груди торчало орудие убийства. Андрюха вытер пот со лба и пошёл к лестнице.

Спустившись, парень подошёл ней. Теперь ничего в ней не напоминало вампира. Изо рта текла тоненькая струйка крови (Осиновый кол, осиновый кол. Ножницы тоже сойдут). Не зная почему, Андрей наклонился к ней. Она ещё дышала. Глаза её вдруг медленно открылись. В них была всё та же манящая бездна. Она обхватила шею своего убийцы и, притянув его к себе, поцеловала.

Андрей никогда не испытывал таких чувств. Это было даже круче чем секс. Он даже не пытался вырваться, а сам уже, приобняв, целовал её. Он целовал её, а она таяла у него на руках, превращаясь в дымку. Вскоре от неё не осталось и следа. Только ножницы лежали на асфальте. Андрей подхватил их, будто пытаясь удержать призрак, и сел на землю.

* * *

В темноте ночных улиц разбавленной лунным светом, можно было видеть, как парень подошёл к белой восьмёрке и сел внутрь. Он сидел, тупо уставившись в одну точку, в глазах его была невыносимая тоска. Потом он достал из кармана фотографию Ларисы. Ножницы были всё ещё с ним. Он принялся обрезать фото так, что бы она поместилась в бумажник. Когда закончил, то достал его, вынул три старые фотки и выкинул в окно. Вместо них он положил одну, новую.

– Прости любимая.

Андрей завёл машину и положил руки на руль. На левой красовались две маленькие аккуратные ранки.

Белая машина рванула и скрылась во мраке ночи.

Как стать оборотнем~

И я вытер с лица кровь. Свою и чужую.

Я выпустил гнев. Я перестал быть хорошим.

Я вспомнил в себе зверя.

Голое дерево замерзало за окном. Холодный ветер пинал его из стороны в сторону. Этот самый ветер унёс последние умершие листья, что ещё болтались на его ветвях. Тоска…

Она ушла опять. В который раз. Точнее Она была уже другая. Но тоже ушла, как и все предыдущие. Ушла в который раз. Тоска как липкий клей заливала внутренности души. Вытекала откуда-то из сердца и мешала думать, работать и просто жить.

Пустая квартира, холодная и тёмная давила со всех сторон. Стены, потолок и пол плющили сознание, заставляя немедленно покинуть это место. Место, от которого уже претит. Дом, милый дом, но как же он надоел. Как же надоело всё. Всё что было. Всё привычное и знакомое. Хотелось чего-нибудь нового. Чего-нибудь, что отвлечёт от мрачных мыслей и вырвет сознание из клещей тоски.

Одевшись, взяв ключи и сигареты, Владимир вышел прочь. Куда? Да куда угодно. Туда где холодный ветер из стороны в сторону пинал голое замёрзшее дерево.

На лестнице парень закурил и поплёлся вниз, не спеша и мерно. Спешить ему было некуда, там, на улице его ждала только ночь.

Двор был пуст. Никого. Холодный ноябрьский ветер подвывал между чёрными мрачными коробками домов. Только местами, полуживые тусклые фонари разбавляли тьму пучками света. Небо молчало. Оно тоже было чёрным. Ни звёзд, ни луны. Свинцовые тяжёлые облака закрыли землю от неба ещё днём. И ещё днём подул этот холодный напряжный ветер. А теперь всё стало в добавок чёрным. И этот ветер. Он мучил всё своими буйными порывами. Заставлял трепетать и нагибаться к земле деревья, гонял по улицам мусор, давил на стены домов прорываясь в щели, создавая свист и гул.

Никого вокруг. Темно, холодно и тоскливо. Холодно и тоскливо. Как же тоскливо. Одиноко и грустно. И холодное уныние заползает в душу. Но сердце, сердце всё ещё бьётся. Оно бьётся, и пока бьётся, не хочет запускать тоску и уныние внутрь себя. И рождается злость. Злость на всё вокруг и на всё внутри. И ярость прорывается из сердца в мысли и сознание. Гнев, неудержимый гнев закипает в глубине, но не находит выхода и горит, пылает внутри. А тоска, будто ветер для огня, то тушит его, то заставляет полыхать ещё сильнее. Ярость и тоска – странная смесь. Но немного погодя нервы успокаиваются, перестают пульсировать и искрить. Раздражение тухнет, сменяется серьёзностью и тихой злобой.