Темный Исток: Гончие Дзара

Татуированный снова улыбнулся. Получилось даже хуже, чем прежде.

– Пожалуй, что доктор, – сказал он. – В некотором смысле. Не похож?

– Не думаю, что ответ вам понравится, – признался я. Динамик, с помощью которого мои слова могли быть услышаны с той стороны капсулы, оказался весьма примитивным и немного искажал голос, но интонации передавал со всей насыщенностью.

Татуированный хохотнул.

– А ты забавный малый.

– Мне говорили.

Люк снова открылся и в трюм вошел кто-то еще – дамочка, едва перешагнувшая порог среднего возраста, с изящной фигурой, ярко-алыми прямыми волосами и миловидным лицом, так же слегка приукрашенным синеватыми знаками. Глаза ее сияли, а наряд, в котором почти без труда угадывалась перекроенная форма риоммских сил безопасности, отличался чрезмерной крикливостью. Как и в первом случае, картину портило оружие, – на этот раз в виде пары полуавтоматических бластеров.

Точно, как и ее предшественник, уделив моему внешнему виду немало внимания, дама сладко поинтересовалась:

– Наш пупсик проснулся?

– И даже сказал свое первое слово, – ответил ей Татуированный, не сводя с меня глумливого взгляда. – Оглянуться не успеем, как он уже ходить самостоятельно будет.

Чутье подсказывало, что за всем этим бредом завуалировано нечто большее, чем банальная насмешка. Тем не менее, я беспокоился о другом.

– У вас, я гляжу, целая труппа юмористов, – легонько царапнул стекло кончиком пальца. – Но может все же скажете, зачем заточили меня в этой колбе?

Красноволосая отреагировала на мои слова иначе, чем я ожидал. Она выпятила квадратную челюсть, оскалив такие же заостренные, как и у ее татуированного спутника зубы:

– Маленький мальчик хочет выглядеть взрослым? Что ж, ладно. Будем говорить по-взрослому. И первой вопросы начну задавать я. – Тут Красноволосая опустила руку на кобуру и вынула один из бластеров. Нацелив дуло мне в грудь, она проворковала: – Колись, что ты за тварь и почему твое корыто бороздило мое космическое пространство?

Если б не маска, бесперебойно снабжавшая меня кислородом, я бы, пожалуй, позабыл как дышать. Вздрогнув и захлопав глазами, я подавился собственным ехидством и начал сыпать полными недоумения вопросами:

– Чего? Мое корыто? Да вы о чем?

Дамочка реакции не оценила. Картинно изогнула выщипанную бровь и побарабанила пальцами свободной руки по собственному бедру:

– Будешь прикидываться, что ничего не понимаешь?

– Конечно, – ляпнул я и поспешил поправиться: – В смысле, конечно, я ничего не понимаю. Я ведь без сознания был, если не заметили. Последнее, что помню, это пустыня Шу…, пустыня, где пытался…

…Пытался похоронить тела Ди Аргуса и Тассии Руэ. Даже сумел подготовить для каждого отдельное место, убогое, разумеется, но за неимением лучшего и это сошло бы…

Кажется, близилась песчаная буря. Диана и ее Черная эскадра покинули орбиту несколько часов назад, а планету то и дело сотрясала дрожь. Жуткий час для осознания своей полной беспомощности, а затем… В голове, точно наяву, раздался жуткий грохот, которым сопровождалось обрушение каменных плит разрушенного орбитальным выстрелом Храма в образовавшуюся карстовую воронку. Осколки кварца и пыли взметались в небо на несколько десятков метров, пока останки колоссального строения исчезали в провале…

Сердце колотилось как бешеное, пока перед глазами мелькали картинки чудовищного оползня, поглощавшего своей бездонной пастью один труп за другим. Убитые гвардейцы Дианы, обезглавленная Тассия… Я едва успел оттащить Аргуса, когда гладкий кварцит пошел мелкими трещинками и обвалился…

Чувство исчезающей под ногами земли словами не описать. Внутренности в буквальном смысле подскочили к глотке, грозя выскочить наружу. Секундное ощущение свободного падения, а следом: неуклюжий кувырок, удар о выступающую скалу, еще один; рот, полный каменной крошки, и под финал – приземление с громким влажным звуком…

– Ну? Продолжай, сказочник, – велела Красноволосая, дирижируя бластером. – Чего ты там помнишь?

Я посмотрел ей в глаза и очень тихо сказал:

– Кажется, будто я умер.

Мгновение тишины, а следом – взрыв истерического хохота, да такого яростного, что стенки моей капсулы задрожали. Они чуть пополам оба не сложились, держась за животы. В жизни ничего более наигранно-тошнотворного не видел.

И Татуированному и Красноволосой потребовалось чуть более минуты, чтобы прийти в себя и наконец обрести возможность заново изъясняться членораздельно.

– Если ты умер, – утирая слезы, проговорила она, – то, кто сейчас барахтается голым в банке? Призрак?

Смех-смехом, а дамочке явно безумно хотелось знать эти ответы. Жаль только мне пока нечего было ей сказать, и потому я молчал, лениво наблюдая за нервирующим мельтешением ее бластера.

– Знаешь, а ведь на корабле, который мы захватили, был один труп, – сказал Татуированный, обращаясь ко мне. – Мы, правда, от него тут же избавились. Сдается мне, сейчас он бороздит космические просторы своим ходом.

Я замер, холодея. Труп?

– Можете его описать?

Татуированный замер, опешив от столь рьяного любопытства, но спустя секунду, как ни в чем не бывало, ответил:

– Легко. Почти такой же здоровый, как я, черноволосый и бледный. С дыркой в грудине. С живым не перепутаешь.

Едва он захлопнул свой рот, у меня перед глазами помутнело. Аргус. Они избавились от Аргуса! Выбросили в космос, будто какой-то там мусор! Я сам не заметил, как сжались кулаки, а дыхание стало учащенным. Нагнетающая в маску кислород аппаратура предупреждающе всхлипнула.

– Полегче, доходяжка, – бросила Красноволосая, оттопырив нижнюю губу. – Или ждешь красивую дырочку промеж своих очаровательных глазок?

Я бы с удовольствием объяснил ей, чего именно жду и каким образом планирую ожидаемого добиться, вот только поступать опрометчиво не собирался. Заставив себя успокоиться, я спросил:

– На том корабле еще кто-то был?

– Да, – охотно отозвался Татуированный. Ему как будто самому был интересен весь этот диалог. – Старый пришибленный мект. Когда мы брали судно на абордаж, он все заламывал руки и скулил. Пришлось бросить его в карцер, чтоб под ногами не путался.

Изма? Неужто… Может, тот диалог между старым мектом и его хозяином мне все же не приснился?

– Он-то хотя бы жив? – на всякий случай уточнил я.

Татуированный потер изрисованный подбородок:

– Судя по тому, что до сих пор скулит, думаю, жив.

– А ты чего так о нем печешься? – заинтересовалась Красноволосая, сузив глаза. – Дружок твой?

Я посмотрел на нее и неожиданно поймал себя на том, что не могу заставить свой разум воспринимать ее наглую, ухмыляющееся, хоть и довольно привлекательное лицо дружелюбно. Капитан или нет, она из кожи вон лезла, чтобы продемонстрировать, кто тут хозяйка. Ну-ну.

– Возможно, я его знаю, – ответил я и на всякий случай предложил: – Прежде, чем мы продолжим, может вытащите меня отсюда и снабдите какой-нибудь одеждой?

Очередной приступ гомерического хохота ответил красноречивее любых слов.

– Думаешь, ты у нас тут в гостях, пупсик? – Дамочка приблизилась к капсуле вплотную и игриво поскребла длинным кривым ногтем по стеклу. – Не обольщайся. И зубы заговорить мне тоже не думай. Дураки по эту сторону Рукава Риспель не выживают. Когда мы тебя нашли, ты уже голый плавал в этой жижке. Кто знает, зачем тебя сюда затолкали. Может все дело в этой черной хрени, что из тебя сочится. Может она заразна. А может стоит колоссальных деньжищ. Как угадать?

Ее напускная кокетливость выглядела так же убого, как и этот самый трюм. Вероятно, дама искренне полагала, что кажется сексуальной, вот только не видела никаких границ и потому скатывалась в дешевую пошлость. Окажись в капсуле чуть больше места, я с радостью бы отпрянул подальше.