Полет надежды

– Тогда я тоже не буду есть! – сказала Джулия.

– Ешь, Джулия, – сказал Фердинанд и встал из-за стола. – Ешь, пока они не придумают как выгодно продать и тебя. А я, пожалуй, пойду к себе в комнату, буду там тихо умирать от голода.

Глава 3

Фердинанд лежал на диване и держал перед собой лист бумаги, стилизованный под старинный пергамент. Он весь вечер пытался сосредоточиться на своей пьесе, но послеобеденные тяжелые эмоции мешали это сделать. Фердинанду было все равно на мнение родителей, он нашел бы как справиться с отсутствием еды, но вот запрет на встречи с Джулией действительно волновал его. Потерять возможность общаться с единственным интересным собеседником в своей жизни – вот что было бы по-настоящему страшно.

Фердинанд, пытаясь отвлечься, встал с дивана. Потом сел. Потом снова встал. Потом снова сел, но уже на стул. Хаотичная смена местоположения никак не продвигала дело. Тогда Фердинанд решил воспользоваться своим старым приемом: самостоятельно воссоздать мини-сценку из пьесы, а в ней, импровизируя, отыграть роль каждого персонажа, чтобы они будто бы смогли сами за себя придумывать продолжение сюжета.

Он встал со стула, закрыл глаза и представил себя не безработным Фердинандом, а средневековым рыцарем, одетым не в пижаму, а в позолоченные доспехи, едущем спасать свою прекрасную возлюбленную из лап разбойников-похитителей. Не открывая глаз, он, немного имитируя поездку на лошади, поскакал на месте, а потом, сказав “фрр”, остановился. Он сделал несколько шагов вперед, с силой пнул воображаемую дверь и торжественно сказал:

– Я пришел остановить вас! – сказал Фердинанд и вдруг понял, насколько банальными были диалоги в сцене.

Воображаемые разбойники напали на Фердинанда. Он достал свой воображаемый щит и меч и принялся отбивать атаки разбойников, нанося им в ответ смертельные удары. Когда с ними было покончено, он протянул руки к сидящей на полу воображаемой прекрасной даме. Внезапно Фердинанд почувствовал ответное прикосновение. Реальное. От неожиданности он вздрогнул и открыл глаза. Перед ним на полу сидела Джулия, тоже, как Фердинанд, в одних лишь пижамной футболке и шортах.

– Что ты здесь забыла? Тебе же сюда нельзя! – испуганно сказал Фердинанд.

– Замолчи и не сбивайся. А то всю атмосферу испортишь.

– Но…

– Просто закрой глаза и продолжай.

Фердинанд закрыл глаза, дрожащими руками взял ладонь Джулии и помог ей подняться. Он поднес ее руки ближе к своему лицу и застыл, не решаясь двигаться дальше. Даже сейчас, когда он всеми мыслями пытался войти в образ своего персонажа, привычное стеснение от малого опыта в общении с девушками давало о себе знать.

– Фердинанд. Если хочешь стать настоящим творцом и актером, тебе нужно прекращать стесняться тобою же написанных сцен. Рыцарь должен поцеловать руки своей возлюбленной, так написано в пьесе!

Фердинанд зажмурился еще сильнее, стараясь отринуть свою настоящую сущность. Он представил рыцарские турниры, короля Артура, владычицу озера… И, наконец, поцеловал руки воображаемой, но в то же время реальной, возлюбленной. Фердинанд покраснел, а руки его вспотели, но он старался продолжать играть, несмотря ни на что, ведь дальше следовала сцена, которую он хотел сыграть с Джулией больше всего. Возлюбленная рыцаря притянула его лицо к своему так близко, что они смогли почувствовать дыхание друг друга. Фердинанд снова остановился в растерянности, не решаясь поцеловать возлюбленную, сделав последний шаг на пути к логическому завершению сцены.

– Что тут происходит?! – внезапно вскрикнула их мать.

Фердинанд открыл глаза и, от испуга, мгновенно отскочил от Джулии на метр. Он не мог поверить, что не услышал, как мать заходила в комнату.

– Что-то случилось? – спросил отец, только что прибежавший из коридора.

– Твой сын пытался изнасиловать Джулию, вот что здесь случилось! – кричала мать.

– Это правда? – спросил разъяренный отец. Фердинанд впервые в жизни видел его таким.

– И ты еще спрашиваешь? – сказала мать отцу. – Твою дочь насилуют и ты все еще стоишь и что-то там спрашиваешь?

Отец посмотрел на Фердинанда, будто повторяя вопрос.

– Это… Это не то, что… – заикаясь ответил Фердинанд и, не успев закончить предложение, получил тяжелый удар по голове и упал в обморок.

Глава 4

Фердинанд с сильной головной болью проснулся на заднем сиденье отцовской машины и посмотрел в окно. Стояла безлунная ночь и только тусклые фонари над трассой давали возможность разглядеть окружающий ландшафт. Повсюду, до самого горизонта, расстилалась покрытая снегом степь. Но родной город Фердинанда располагался в лесной сосновой чаще, где на многие километры не было ни намека на степь. Получается, они с отцом едут где-то очень далеко от дома. Но Фердинанда больше интересовало не где они едут, а куда.

Отец, когда увидел, что сын проснулся, спросил:

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

У Фердинанда не было сил злиться на отца и он спокойно ответил:

– Нормально.

– Голова не болит? А то ты так долго спал.

– Нет, не болит. Только совсем немного. Пап, куда мы едем?

Отец некоторое время молча смотрел на дорогу и ничего не отвечал.

– В отборочный пункт космической экспедиции.

Фердинанд почувствовал себя беспомощным ребенком, которого против воли везут в военное училище. И самое обидное, что ему даже не дали возможности попрощаться с Джулией и собрать вещи. От осознания того, что Фердинанд больше никогда не встретится с Джулией, ему захотелось разреветься. Но он сдержал это чувство, не дав ему распространиться дальше. Нельзя было показывать свою слабость перед тем, кто своей глупостью обрек его на такие страдания.

– Фердинанд, это не я захотел тебя выгнать. Ты же это понимаешь? – заговорил отец.

– Нет, не понимаю. И отказываюсь понимать, – ответил Фердинанд и продолжил смотреть в окно.

– Но я говорю правду! Я тебя ударил не подумав, не разобравшись, на эмоциях. Я не должен был так поступать.

– Но, тем не менее, ты поступил именно так.

– А что я должен был сделать, когда увидел, что мою дочь насилует собственный сын?

– Разобраться. Сначала ты должен был во всем разобраться, – ответил Фердинанд.

– А я и разобрался. Но уже потом, позже. И только поэтому извиняюсь перед тобой. Оказалось, что я не знал всей правды.

– Что ты имеешь ввиду?

– Мы с мамой давно обеспокоены твоим будущем. У тебя нет ни работы, ни законченного образования, ни девушки. Что будет с тобой, когда мы выйдем на пенсию и не сможем тебя обеспечивать?

Фердинанд молчал.

– И тут я узнаю об экспедиции. Я подумал, что это идеальный шанс помочь тебе с обустройством будущей жизни. Я хотел сначала рассказать об этом матери, но знал, что она высказалась бы против. Так оно и вышло. Но я всё равно решил предложить этот вариант тебе лично, вдруг ты хочешь именно этого, вдруг это твоя давняя мечта. Не каждому человеку дается шанс поучаствовать в колонизации космоса, оставив свое имя в истории. Например, когда я был ребенком, многие хотели стать космонавтами, но не могли. Такие шансы выпадают раз в жизни. Я лишь хотел дать тебе выбор.

– Тогда зачем ты сказал о миллионе? Зачем ты спровоцировал мать? Ты же знал, что она только и мечтает избавиться от меня! – сказал Фердинанд.

– Нет, ты не прав. Она тоже хочет только лучшего для твоей жизни, – ответил отец.

– Плевать, что она хочет.

– Мне не плевать, – твердо сказал отец. – Несмотря на ее трудный характер, я все еще люблю её. И ты не должен забывать, что она – твоя мама. Ты тоже должен любить ее.

Фердинанд ничего не отвечал. О каких теплых чувствах говорил отец, если родная мать Фердинанда никогда не любила его. А сейчас, с ее же подачи, Фердинанда выгоняли из дома. И не просто из дома, как это было бы в нормальной ситуации, а с родной планеты! Настолько сильно она его ненавидела. Ни о какой материнской любви не было и речи.